Черные сказки железного века

В холодном теплом доме

Даже странно — он довольно плохо помнил первые два свои сезона в «Формуле-1». Казалось, должно быть наоборот. В двадцать два года Элио попал в легендарную гоночную «конюшню», рядом с ним работали такие люди, о которых он взахлеб читал мальчишкой. Подумать только, его товарищ по команде сам Марио Андретти, экс-чемпион мира, трехкратный чемпион Штатов. Чего он только в жизни ни выигрывал! А какой оказался на редкость приятный в общении человек, этот небольшого роста крепыш-американец... Особенно когда выяснилось, что оба они — итальянцы, ведь Марио родился в Триесте.

Но де Анжелис сразу же объехал маститого аса — и в первой квалификации, и во второй. А в Гран-при Бразилии, стартовав с седьмого места, финишировал вторым. Андретти дружески похлопал его по плечу, а мистер Чапмен поздравил довольно сухо: «Прекрасно, молодой человек, прекрасно. Что скажете о машине?»

Хозяина «Лотоса» всегда окружало нечто вроде ореола, какого-то силового поля. К нему нельзя было подступиться, он все время оставался на расстоянии. Анжелис пытался наладить контакт, но с Чапменом, казалось, невозможно подружиться. И не разница в возрасте тому причиной. Элио оказался далеко не первым пилотом «Лотоса», который чувствовал себя всего лишь частью машины. А сами-то машины в 1980 году были не ахти.

«Лотосу-81», на котором тогда пришлось ездить, не хватало скорости, он плохо держал трассу, кузов был недостаточно жестким, маломощный мотор то и дело ломался. А еще «летели» сцепление и подвеска, отваливались колеса, один раз отлетел даже боковой понтон. Далеко не сразу молодой гонщик понял, что эту машину просто слепили из того, что было: монокок — от позапрошлогодней модели, коробка передач — от прошлогодней... Сам же Чапмен в строжайшей тайне строил новую модель, как всегда гениальную. На этот раз он вознамерился удивить гоночный мир конструкцией с двумя шасси.

Так что в остальных двенадцати гонках сезона Элио с грехом пополам насобирал еще семь очков за шестое и два четвертых места. Чемпионат мира он закончил седьмым. Всего лишь — как сам считал. Зато Андретти остался далеко позади. И осенью Элио подписал новый контракт, по которому становился первым номером команды.

Но следующий сезон получился еще хуже. Выше четвертого места де Анжелис не поднялся ни разу — четырежды пятый, трижды шестой. Правда, в Южной Африке он стоял на третьей ступеньке пьедестала почета, но результаты той гонки аннулировали. А потом судьи и конкуренты похоронили шедевр Чапмена — хитроумный «Лотос-88» с двумя шасси, объявив его не соответствующим правилам. Совершенно издерганный несправедливыми обвинениями, протестами, запретами, штрафами, босс был постоянно на взводе и частенько придирался к своему пилоту. Тем более что в команде появилось еще одно молодое дарование — англичанин Найджел Манселл.

«Ну где же вы, где? Если вы через пять минут не достанете меня отсюда... А труп, как заметил бы Диккенс, из меня выйдет красивый... Как же мы с ним тогда орали друг на друга в Вегасе! Но я был прав. Я был быстрее и на тренировках, и в квалификациях, и в гонках. И должен был стать первым номером на будущий сезон».

Конфликт начался во Франции. Тогда инженеры «Мишлена» предложили команде новые, сверхмягкие шины, разработанные специально для квалификации. Они были недолговечными, зато очень быстрыми. Элио рассчитывал, что покрышки достанутся только ему, но Чапмен разделил комплект резины поровну между своими пилотами. «А чего вы ожидали, мистер? — холодно отшил он де Анжелиса. — Вместо тестов вы отправились загорать на Ивису. И вообще, вы, как я вижу, не выкладываетесь на трассе полностью. Вы не профессионал. Вы просто богатый молодой человек, который развлекается таким экстравагантным способом. Для вас, мистер, гонки всего лишь удовольствие, для нас же это любимая и очень трудная работа!»

15 августа 1982 года первая победа де Анжелиса в «Формуле-1». Справа — отставший от победителя на круг француз Жак Лаффит.

А на последнем этапе сезона, в Штатах — это был Большой приз Лас-Вегаса, который умники-американцы додумались устроить на громадной автостоянке у какого-то супермаркета — они и схлестнулись. Колин размахивал руками, как ветряная мельница, непонятно было, кто из них итальянец. В конце концов Элио разозлился всерьез и решил уехать домой. Хватит, он не заслуживает такого отношения!

Чапмен уговаривал его три дня. Дал даже телеграмму президенту Италии. Это было так необычно, так удивительно, так трогательно... И де Анжелис остался. Первым номером, разумеется.

Наверное, хорошо, что они тогда высказали друг другу все, что накопилось на душе. Потому как этот эпизод многому научил Элио. Отныне он будет относиться к гонкам намного серьезнее.

«Дым, дым, сколько дыма... Невозможно дышать. Ужасно болит плечо. Эти придурки направили струю огнетушителя прямо в кокпит. Черт бы вас побрал... Колин... Колин стал мне немножечко отцом. Отцом в гонках. Он дал мне уверенность. Он сказал: “Я построю тебе машину, с которой ты победишь!"»