Гамбит некроманта

— Их нельзя убивать! — закричал Роман, вероятно изрядно опоздав.

Некр не ответил. «Инфинити» сдал задом, вильнул, огибая тела и покореженный автомобиль, и помчался, набирая скорость. Роман наконец почувствовал себя свободным, сел, вцепившись в ручку над дверью и торпеду. По лобовому стеклу ветвились уродливые трещины, золотая краска слезала пластами, обнажая чернильно-черный металл, и то ли кровоточил сам автомобиль, то ли это все, что осталось от стрелков, капот во вмятинах, но… в общем и целом не критично. Гораздо опаснее было то, что Некр свалился к нему на руки и признаков жизни не подавал, казалось, даже не дышал, хотя кровь из носа текла обильно, пятная одежду, а, значит, сердце билось.

— Некр…

В неверном свете постоянно мельтешащих фонарей ничего рассмотреть не выходило. К тому же «Инфинити» постоянно швыряло из стороны в сторону, словно машина осознала себя бешеным зайцем, стремящимся скинуть со следа погнавшуюся за ним борзую.

— Да прекрати ты! — крикнул Роман, прекрасно понимая, что потусторонняя сущность откликнуться и, тем паче, подчиниться ему не должна. Спасибо, из кабины не вышвыривала. — Остановись! Тпр-ру...

Автомобиль неожиданно послушался, поскулив, словно пожаловавшись на обидчиков, снизил скорость, свернув на более узкую и темную улочку. Роман, повертев головой, узнал Сокольники (и сильно удивился, поскольку еще недавно они ехали по Варшавскому шоссе). Втянув кровь, накапавшую на кресло и торпеду, «Инфнити» мягко притормозил у тротуара рядом с парковой оградой, остановившись в тени и так, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Прохожих в поздний час, к счастью, не было.

***

Болело плечо: нудно, заставляя постанывать, стискивая челюсти. Дыхание срывалось. В голове гудело, словно в пчелином улье. Перед глазами мельтешил огненный снег. Некромантам ничего человеческое не чуждо, в том числе и повреждения, наносимые колюще-режущими предметами, а теперь еще и огнестрельным оружием. Пуля прошла навылет, не затронув кости, Некр насколько сумел, перетянул рану первой попавшейся под руку тряпкой и, что было духу, помчался к входу в сильно пострадавшее после бомбежек здание. Требовалось спешить. Пока Орден разделывался с теми библиотекарями, которых не жалко, он обязан был вывести ту, которая наверняка попадет под раздачу, ни в чем не провинившись.

Лине не везло по жизни. Или ему просто казалось, будто не везло. Не важно. Некр должен был хотя бы попытаться спасти девушку, непричастную — и он знал о том наверняка — к зверствам, устроенным кучкой стариков, выживших из совести и чести, но, увы, не из ума.

Под ногу подвернулось пустое ведро. Взгляд натолкнулся на сломанную детскую куклу. В следующий миг Некр запнулся о лестницу и чуть не расквасил нос, рухнув на ступени. Не рухнул, ударился раненным плечом о стену и, застонав, сполз по ней, оставляя кровавую полосу.

Скверно! И глупо.

Через улицу послышался треск выстрелов. В глазах помутилось, но он потряс головой, отгоняя болезненную одурь. Чтобы его, главу Гильдии, победил какой-то людской стрелок? Ну уж нет! И, конечно же, ничто не могло заставить Некра отказаться от цели.

Знак призыва сформировался, словно сам собой. Явившееся на зов существо он накормил собственной болью до отвала — Некр ведь все равно ее испытывал, а так стало полегче. Существо выглядело забавно: помесью слона и змея, вернее, джина. Узкая лента хвоста начиналась в тридцати сантиметрах от пола, утолщалась и заканчивалась круглой мордой с розовыми опахалами-ушами, треугольными глазами фиолетового оттенка с золотыми зрачками и характерным хоботом.

— Найди ее, — приказал Некр.

Существо унеслось вверх по лестнице, а он, с трудом поднявшись, ухватился за местами проломленные перила, и, пошатываясь, побрел наверх. Можно было бы, конечно, приказать существу себя оттащить, но подобное показалось недостойным. Некра бы тогда собственная гордость загрызла, а зубки у нее со временем не стачивались, а лишь сильнее отрастали.

Когда он преодолел последнюю ступеньку, существо возникло из темноты прямо перед носом.

— Да чтоб тебя! — воскликнул Некр.

Существо вряд ли являлось разумным, но недовольство уловило, отплыло на три шага, повисело немного и, покачиваясь, направилось вглубь дома.

«У каждого своя путеводная звезда. Крепись, у тебя такая, — сказал самому себе Некр, усмехнувшись. — И лучшей пока не предвидится».

Когда существо проплыло у окна, некто дал по нему очередь. Некр, не раздумывая, растянулся на полу. Пришлось ползти по-пластунски и надеяться, что никто шибко умный не кинет гранату. Убить не убьет, существо проглотит взрывоопасную дрянь, но ошметков будет…

— Некр! — Лина едва не кинулась ему на шею, когда он ввалился в дверь. Затормозила, разглядев кровь. — Ты ранен.

— Есть немного, — ответил он, хотя так и подмывало съязвить. Можно подумать, он не заметил простреленного плеча.

— Тебе не больно, — сказала она.

— Угу… — пробормотал Некр, спеша отдышаться, — совсем. Как комарик покусал…

«Сейчас только свалиться не хватало», — подумал он, отгоняя новый приступ дурноты.

— Нет. Ты не понял! — она ухватила его за подбородок, заставив смотреть на себя. Некр и не подумал противиться, Лина была прелестна, несмотря на грязное платье, давно не мытые волосы, чудом сохранившиеся в целости круглые, смешные очки: маленькая, молоденькая немка, в жилах которой текла и славянская кровь.

«Та самая кровь, которую хотели уничтожить дорвавшиеся до власти ублюдки, — подумал он. — Новый порядок. Да чтоб им всем… и в Нави не было покоя».

Не просто так Орден решил действовать радикально, уничтожая всех библиотекарей, которых обнаружит. Без разбору, как это обычно у рыцарей. Ну и пусть. Неплохо, если бы и люди повели себя также со своими бешеными соплеменниками. Заразу стоит выжечь на корню, но, увы, найдутся твари, ее сохранившие. И Некр даже знал где именно, вот только вряд ли мог вмешаться. Религии очень близок национализм, что бы ни говорили сами святоши. Именно через Ватикан, прикрываясь сутанами, сотни нацистских преступников готовились сбежать на Американский континент.

А лицо у Лины было добрым. И печальным. С нее стоило бы мадонн писать, жаль, родилась она слишком поздно и не могла попасться на глаза великому мастеру Леонардо — светлому библиотекарю, ради памяти которого Некр собирался спасти эту девушку. Да и в Нави светлых хранителей знаний привечали. Владыки будут недовольны, если он позволит случиться несправедливости.

— Ты не понял, — повторила она и сняла очки.

Лина никогда не развивала свой дар специально, но тот все равно проявлялся. Часто, когда она совсем не хотела этого. Вот она и выдумала правила, которым сама же и подчинилась: когда она смотрела на мир и людей со сверхами через стекло, то никак не могла на них повлиять. А сейчас сняла очки, и Некр с замершим сердцем ожидал расплаты за свое неожиданное благородство и порыв спасти. Лина могла внушить ему все, что угодно, вплоть до самоубийства, однако произнесла она другое:

— У тебя не болит плечо. Ты не ранен.

Некр фыркнул и не нашел иных слов, кроме:

— Спасибо.

В голове прояснилось, слабость и даже напоминание о боли исчезли.

— Но к врачевателю ты отправишься немедленно, как мы расстанемся.

— Зачем? Я же не ранен.

— Некр… — сказала она осуждающе, снова надевая очки. — Пожалуйста. Кровью же истечешь.

— Ладно, фройляйн. Тем паче задерживаться не стоит, и пойти с тобой я не смогу.

На ее лице застыл вопрос.

— Рейхстаг, — произнес Некр, и она ахнула. — Люди будут штурмовать над землей, рыцари — под ней. И лишь своими силами им не справиться, придется помогать. Клан библиотекарей прекратит существование сегодня.

— Мне не жаль их, — заверила она со злостью в голосе. — Они уничтожили мою страну.

— И мою пытались. А до этого убивали в Индии. Того, кто сначала выдумал Евгенику, а затем развил в фашизм, следовало проклясть насмерть до рождения, — сказал Некр. — Этих тварей не пустят даже в Навь.

— Куда же тогда…

— Есть способы, — вдаваться в которые он не собирался. — Ты готова? Сумеешь уйти незамеченной?

— Для людей — да. Но рыцари… они научились отличать нас и от прочих сверхов, и от людей.

— Древняя магия. Страшная, требующая слишком много сил. Создать артефакт получилось лишь благодаря рекам крови, которую проливали не мы, но воспользовались ею. Как только возьмем бункер, и последний библиотекарь будет уничтожен, он рассыплется прахом. После тебя уже не найдут, а я позабочусь, чтобы никто и сейчас не обнаружил, — Некр наскоро осмотрел комнату. В углу нашлось несколько иголок, будто от высохшей новогодней ели, комок шерсти, какой-то мусор. — Лина, ты любишь ежей?

— Я… — она не договорила, смотря во все глаза на небольшой юркий комочек.

— Бери и иди, пусть будет твоим талисманом, — произнес Некр и вздохнул глубже, когда она поцеловала его в щеку.

Лина выскользнула за дверь. Некр прикрыл глаза, вслушиваясь в звук шагов.

— Охраняй, спаси, если потребуется, — приказал он, и слон-джин исчез.

Он еще немного постоял там, отдыхая. Боль унялась, и даже кровотечение ослабло, но помощь ему не помешает все равно. Орденские врачеватели — те еще умельцы, но починят быстро. Потом он будет воевать и убивать, вытравляя из сердца злость, которой за четыре года накопилось слишком много. А сразу после этого проконтролирует уничтожение артефакта. Тот и без вмешательства не проработает долго, но… береженного вышние силы берегут.