Гамбит некроманта

— Ну и чего ты желаешь сказать кроме того, что этот Дмитрий не только маньяк, но еще и извращенец?

— Твои не такие уж и далекие предки, мальчик, считали, будто душа находится в уде и лоне! Поговорка — жить душа в душу — означала прекрасно известный всем процесс! Потом на данную территорию пришла религия, искусно извратившая все прежние верования! И не просто так ее пестовал тот, с кем мы боремся.

— Дерк, я в курсе крещения Руси. Честное слово! Я не настолько бездарь.

— Головной офис… тьфу, канцеляризм проклятый. Короче, Некр не просто так именно в Москве морозит уши. Он с удовольствием бы остался в родных краях, но не там решается судьба Яви. На этой огромной территории с неблагоприятным климатом ближе всего подходят друг к другу границы соседних миров. И именно здесь из века в век Рубежи трещат и прогибаются: с тех пор как «Путята крестил Русь огнем, а Добрыня — мечом»! Ваши слова поменяли значения на противоположные, а Чернобог и Навь стали считаться Злом! Именно вас извращали и развращали больше тысячи лет, заменяя черное белым. Вы забыли законы предков, но где-то внутри все еще верите в то, что Явь — не единственный мир, что кроме богатства материального есть духовное, а всех денег не заработать и в гроб не унести. После смерти тела не будет ни страшного суда, ни вечного блаженства или мук, Жека.

— Я никогда в Ад и Рай не верил.

— Но ты в некотором роде особенный, а вот другие… — Дерк с усилием сжал кулак. — Очень жестоко обломятся! Потому что бога в их понимании нет и не будет! Только движение, вечное: смена материального на духовное и наоборот, пока вы не повзрослеете, опыта не наберетесь, пока не исполнится замысел Рода, в который он посвятил четверых, в том числе и того, кого вы стали звать Черным богом! А Дмитрий этот… он же изначально заявлял намерение сломать Явь окончательно, а когда его заменит…

— Людви-и-иг… Прекрати! — никто не услышал, как отворилась дверь. Некр стоял на пороге в очередной раз плюнув на суеверия, касающееся подобного месторасположения, подпирал плечом косяк и качал головой. — Эко тебя прибило. Может хватит тот случай вспоминать? Разогнал же ублюдков… и порешил, как сейчас сказали бы, с особой жестокостью.

Дерк поморщился, встряхнулся и выругался на неизвестном Женьке, но очень красивом языке.

— Хватит, — на этот раз Некр улыбнулся: вроде и тепло, но с затаенной угрозой. — Свобода воли первостепенна.

— А когда насильно…

— Уничтожать насильников, как заразу, — Некр развел руками. — Не припомню, чтобы когда-либо запрещал и осуждал применение силы.

— Ладно… — Дерк склонил голову и коснулся кончиками пальцев левой ключицы. — Повинуюсь.

— Как-то не пошел тебе сон на пользу, Людвиг, — заметил Некр. — Увидел в недалеких фанатиках врагов, соотнес с темным библиотекарем. Да даже если он скопец, если отсек определенную часть тела и вообще с измальства готовил себя не к обожествлению, а к жертве — это сейчас совершенно неважно. Не о том страдаешь и Жеку сбиваешь с рабочего настроя. Кстати, можно тебя на минуточку?

Женька кивнул, поднялся и вслед за Некром вышел в коридор. Пропустив его вперед, некромант обернулся:

— Дерк! Свяжись с мэрией, пусть… Не мне тебя учить, но необходимо, чтобы Москва встала, люди сидели по домам и носы не высовывали на улицу!

— А…

— Ссылайся на распоряжения Жруна: ему уже все равно, а нам действовать легче. Кстати, выяснили чего это он самоубился во славу твари?

— Осознал, что все нажранное и накопленное в Навь не утащить.

— Он верил в пилюлю против смерти? — удивился Некр.

— Когда пообещали, что его тело проживет невероятно долго, поверил.

— Обманули, значит?

Дерк хмыкнул:

— Вовсе нет. Тварь в его теле протянула бы несколько веков.

— Про душу Жрун, конечно же, не спросил?

— А он материалист и вообще атеист, хотя свечки держать и в крестном ходе участвовать это ему, разумеется, не мешало.

— Ага, — Некр кивнул. — Ну и Бездна тогда с ним. Ты меня услышал? Сделаешь?

Дерк помолчал и произнес задумчиво:

— Я-то сделаю, только ведь столицей не ограничится, да и идею должны подать не мы… иначе, боюсь, народ не послушает. Сам понимаешь: время такое. Чай, не средневековье.

— Тебя учить — только портить.

— Карт-бланш?

— Абсолютный.

— С Орденом разбираться тебе.

— Кто сказал, будто я стану отчитываться перед рыцарями? Кто они, и кто я?! — с притворной надменностью в голосе воскликнул Некр и, припечатал: — Работай!

Он прикрыл дверь, глянул на Женьку и произнес совершенно иным тоном:

— Наплюй и забудь.

— М?..

— Нахождение троллей под мостом — любимое развлечение моего ассистента. Более того, участвовать в поисках одному скучно, вот и садится на уши любому, кто сразу не посылает его туда, где он, наверняка, ни единожды был.

Женька фыркнул.

— Я тебя защищу, но эта же зараза не послушает. Лучше нажалуйся на него Дари. Она лучше вправляет мозги, чем миллион некров и стадо глав Гильдии!

— Да у тебя, как я вижу, настроение, что надо!

— До седьмого неба подскочило — к самой Прави! — Некр действительно улыбался, причем глазами, в глубине которых рождались озорные изумрудные искры. — Увидел свет в конце тоннеля и несказанно счастлив по данному поводу.

— Только бы тоннель не располагался в метро, а свет не оказался фарой приближающегося поезда, — заметил Женька.

Некр аж воздухом поперхнулся, постоял, осознавая услышанное, и весело рассмеялся:

— В точку!

— Вообще-то, я действительно знаю до преступного мало, — повинился Женька. — В сравнении с вами — так вообще.

— И тем невероятно ценен, — произнес Некр без малейшего намека на язвительность или шутку в голосе. — Я серьезно. Ты — дитя двадцать первого века. Ты человек двадцати с небольшим лет и не соотносишь события, происходящие сейчас, с уже случавшимися в прошлом. Ты не боишься меня, не избегаешь Романа, не припоминаешь ему костры Инквизиции или крестовые походы, Дари любишь и плевать хотел на ее запутанные родственные связи. Свободно дружишь с мифом, не имея представления о том, что творили его соплеменники в седьмом веке до эры Прихода Дракона: без предубеждения, не соотнося его существование с миллионами легенд и сказок о драконах, рыцарях и принцессах! Ты — человек, рожденный в Яви, обладающий опытом всех предыдущих жизней, но их самих не знающий — воплощение того, кого мы храним. Да, ты не в силах увидеть связи там, где мы, зато легко подмечаешь детали, кажущиеся нам неважными! А ведь они — суть от сути нынешнего века. Века людей, как бы я не брюзжал на их счет!

— Ладно-ладно! — воскликнул Женька, выставляя вперед открытые ладони. — Сдаюсь. Уговорил. Не буду ничему учиться.

— И не надейся, — произнес Некр ехидно. — Однако Дерку я тебя не отдам. Рано ему таких учеников заводить. Только напортачит.

— Дарителла учит меня хождению в Долине грез.

— Хорошо. Будет в Гильдии еще один сноходец. Но Дари вряд ли вломит тебе по лбу со всей дури для лучшего усвоения материала. А это необходимо — по себе знаю.

Женька поежился.

— Ничего. Лично займусь! — пообещал Некр.

— Ты?! — восклицание вырвалось у него само. — Но… ты ведь…

— Потерял ученика-человека? И чего? Вечность теперь, страдать из-за этого? Не дождется! — кто именно не дождется, Женька переспрашивать не стал. Он и без того был ошеломлен услышанным. — К тому же у меня опыт есть: сын, мать его за ногу, ошибок трудных.

Женька моргнул, откашлялся и произнес то, чего давно уже хотел:

— Я согласен быть твоим учеником, Некр.

За дверью рассмеялись. Может, даже не по этому поводу, но не зло и одобрительно.

— Чего ж я хотел-то еще?.. — задумчиво проговорил Некр и потер переносицу. — Ах да… Мне нужно поговорить с твоими друзьями. Не просто с метаморфами, а с теми, кто относится к тебе доброжелательно и мог бы хоть немного распространить подобное отношение на меня. Воспользуюсь твоими связями, если не против.

— Не против. Вот прямо сейчас и позвоню Денису и Кате, — Жека потянулся к поясу, где в чехле лежал простенький телефон.

— Постой, — попросил Некр и протянул ему сложенный вдвое листок, варварски неаккуратно выдранный из ежедневника. — Кое-что еще. Прочти.