Гордость, сила и зима: стирая границы

Глава тридцать восьмая, в которой происходит неофициальная встреча с носителем неофициального звания

— Сэр Ливертайн, — холодно и чётко, словно вбивая гвозди, произнесла Каролина Уилсон. — Вы задержаны по подозрению в совершении четырех убийств и двух покушений.

Дастин Ливертайн заметно побледнел, однако не стал поднимать крик и покорно последовал за дознавателями, которые повели его по коридорам в одну из камер временного содержания. Утром госпожа Уилсон отправила в дом сэра Ливертайна несколько человек, которые в достаточно любезной форме пригласили его в управу для очередного допроса. А уже ближе к обеду всплыло достаточное количество фактов, которое позволило отдать приказ о задержании.

Появление нового действующего лица поспособствовало активной деятельности, а полученная информация заставила всех принять боевую стойку, образно говоря, разумеется. Итак, как оказалось, наш любвеобильный сэр Ливертайн был связан со всеми жертвами. Марта и Розалия состояли с ним в интимной связи, как уже говорилось ранее. Последняя жертва, Аманда Лейн, которую нашли на юге Алии, ранее работала гувернанткой в доме Ливертайна, но где-то месяц назад она попросила расчет, потому что собиралась переезжать в другой город.

Элис Рамт, девушка из обеспеченной семьи, приходилась близкой подругой старшей дочери сэра Дастина. Девушка с родителями достаточно часто бывала в гостях у теперь уже подозреваемого. Под общую категорию, казалось бы, не подходила Оливия Тикллет, но потом выяснилось, что она была дочерью владельцев пекарни, где семья Ливертайнов уже несколько лет заказывала хлеб и другую выпечку. Все эти зацепки поставили мужчину на первое и единственное место среди подозреваемых. В день нападения, по словам Дастина, он целый день провел у себя в кабинете, разбирая бумаги. Его жена и дети сейчас находились у матери леди Ливертайн в предместье Алии. Собственно, там его супруга и собиралась рожать. А вот слугам дали внезапный отгул, о причинах которого не сказали. Сам же мужчина тоже не хотел говорить, почему отпустил прислугу, а потом признался, что собирался в тот день встретиться с Розалией. Но запланированное свидание так и не состоялось, девушка не пришла из-за работы, а уже ночью свершилось нападение.

Теперь сэра Ливертайна должны тщательно осмотреть врачи, чтобы определить его психическое состояние. Человек, который хладнокровно совершает такие убийства, не может быть полностью здоров. Разумеется, были разногласия в кандидатуре задержанного на звание «алийского палача», так его именовала молва. По описанию Уилла, напавший был не очень высокого роста, а также достаточно коренастым. А сэр Дастин же наоборот — высокий и худощавый. И то, что он пришел на следующий же день после нападения навестить Мейсон, тоже казалось странным, если только он не решил завершить начатое… В любом случае, город ничего не терял от задержания: если это действительно он, то хвала Всевышнему, если нет, то настоящий убийца, до которого должны долететь слухи, должен расслабиться и совершить ошибку.

Разрешение на использование телепатии выбить из начальства Каролине не удалось, зато ордер на обыск был подписан за милую душу. И в доме сэра Ливертайна обнаружили несколько магических заглушек, что поспособствовало укреплению позиций в качестве основного подозреваемого.

Каролина с мрачным удовлетворением записала что-то на бумаге, а затем присыпала ее мелким песком. А я с жуткой тоской оглядела ее кабинет, искренне не понимая, почему это госпожа дознаватель решила сегодня провести надо мной пытки своим обществом. Не успели мы утром прийти в управу, как женщина практически в приказном тоне заявила, что я и Артур Рейн сегодня будем работать с ней. На деле маг с ней действительно работал, а я же старательно отбивалась от нападок. Сейчас же он ушел сопровождать задержанного, оставив меня наедине с этой коброй.

Кабинет госпожи Уилсон полностью подходил ей, казалось, что помещение хранит отпечаток владелицы. Обставленный по необходимому минимуму, он был просто идеально убран: книги на полках стояли буквально в линеечку, нигде ни пылинки, а на столе идеально ровно лежали различные папки. Письменные принадлежности, листы бумаги в рядочек расположилось перед Каролиной. Внутри здания стены были выкрашены в неприятный желто-зеленый цвет, если поближе к ним приглядеться, то можно увидеть неровные мазки. Но что-то подсказывало, что здесь вряд ли удастся найти и малейшую шероховатость. Уилсон, пожалуй, могла лично выкрасить свой кабинет. Однако сознание упорно не желало рисовать ее с кистью в руке, а наоборот показывало женщину, которая стояла над рабочими с плеткой.

Солнечные лучи, проникавшие сквозь открытое окно, заставляли глаза слезиться, а лоб покрываться испариной. Во всяком случае, я убеждала себя, что страдаю от излишней потливости именно из-за жары, а не из-за нахождения в одном помещении наедине с этой дамочкой. Я слегка передвинула стул в сторону, и он с неприятным звуком прочерчил по каменному полу, заставив Каролину повернуть на мою сторону.

— Я всегда считала, что леди, коей ты вроде как являешься, — презрительно прошипела она, — всегда делают все изящно и утонченно.

— А я всегда думала, что сильные и независимые женщины, коей вы себя позиционируете, не опускаются до подобных мелочей, — в тон ответила я, намекая на ее отношение.

— Попридержи-ка язычок, если не хочешь, чтобы на твою мордашку поступила жалоба королю, — издевательски пропела госпожа Уилсон, откладывая перо.

— О, надо же, — хмыкнула я. Уже порядком надоело, что эта женщина упорно пыталась смешать меня с грязью. И сейчас я уже была готова придушить Каролину и добровольно отправиться в камеру, все равно идти недалеко. — И что же вы там собираетесь написать? Может, что-то в духе: «Дышала и мешала мне одним своим существованием»?

Лицо дознавателя застыло ледяной маской, но глаза так и полыхали от тщательно сдерживаемого гнева. С максимально предельной аккуратностью она отодвинула стул и чеканным шагом приблизилась ко мне. Я же вскочила и с вызовом начала смотреть прямо в бесстрастное лицо женщины. Она была выше меня почти на полголовы, так что имела небольшое преимущество, смотря сверху вниз. Но проигрывать в этом поединке я теперь не собиралась.

— Вижу, леди Прайд, — надменно выплюнула она мое имя, — вы целиком и полностью дочь своего отца. Воспитал такую же гордячку, как и он сам.

Упоминание отца взбесило до такой степени, что руки сами сжались в кулаки. Я была готова вцепиться в этот идеально уложенный пучок и выдрать из него пару прядок, а еще разукрасить ее лицо длинными царапинами. Да будь эта женщина хоть трижды гением сыска с блистательной репутацией, никто не давал ей права отзываться так о моем папе!

— Госпожа Уилсон, — угрожающе рыкнула я, предварительно с шумом втянув в себя воздух, — что-то я не припомню, чтобы в обязанности дознавателя входил переход на личности. Я смотрю, вам очень нравится делать о людях поспешные выводы. Не самое лучшее увлечение.

Брови женщины поползли вверх, а губы сжались в одну тонкую нитку. Ее руки дернулись вверх, а потом Каролина сцепила их в замочек перед собой, опасно сжимая пальцы. Я же упорно сверлила ее взглядом, не собираясь отступать.

— Сегодня. Ночью. Идешь. В дозор. Со мной. И Торнби, — холодно процедила госпожа Уилсон. Круто развернувшись, она вернулась к своему рабочему столу.

— Непременно, — едко ответила я, а затем выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью напоследок.