Гордость, сила и зима: стирая границы

Глава тринадцатая, о стереотипах и заботе о ближнем

Я была напряжена, словно кошка перед прыжком, руки аккуратно пытались выполнить движение правильно. Еще немного… В самый последний момент кисть дернулась, слишком затянув петлю.

— Это издевательство! — воскликнула я, гневно откидывая вязание.

Спицы проехали по столешнице с неприятным звуком, заставив Теда Грина усмехнуться.

— Совсем все плохо?

— А сам как думаешь? — кивнула я на связанный кусок.

— Ужасно, — даже не попытался соврать мужчина.

Я и сама знала, что выглядит будущий шарф просто жутко, потому что вязала просто отвратительно. И я бы ни за что не притронулась к спицам, если бы не проклятый Лекс. На следующий день после отъезда от него пришло письмецо, в котором говорилось, что надо бы исполнить проигранное желание. А желал у нас маг, чтобы я лично связала ему шарф. Вернее, было два варианта: связать шарф или показать свои стихи. Иногда, особенно осенними вечерами, меня посещало вдохновение, и я рифмовала любовь с кровью, а розы с морозами. Лекс каким-то образом увидел листок с очередными бредовыми зарисовками юной девушки, с тех пор он периодически пытался выпросить полные тексты. В общем, я из двух зол выбрала шарф.

Самое обидное, что цвет выбранной шерсти был очень красивый — насыщенно-фиолетовый, иногда уходящий в черноту. Он ассоциировался с горячими южными ночами и, на мой взгляд, очень подходил Лексу. Я так и представляла, как он лежит где-нибудь на песке и смотрит на темное небо. Или висит где-то на этом шарфе. Я уже готова из кожи вон вылезти, но связать еще метра два, чтобы повесить потом Лекса лично.

Грин встал и подошел к каминной полке; пошарив в вазе с фруктами, он достал яблоко и кинул в мою сторону. Подняв руки вверх над головой, я поймала яблоко и с наслаждением вонзила зубы в сочный плод. Тэд вернулся к креслу и начал сосредоточенно чистить апельсин, срезая кожуру ножом.

— Может, — задумчиво сказала я, проглотив кусок. — Петли слегка ослабить, тогда поприличнее будет?

— А не проще просто купить шарф?

— Нет, Тедди, это дело чести. Проигрыш в карты — святое. Хотя, мне тогда вообще масть не шла, — пожаловалась я.

— Зато в любви повезет, — иронично отметил мужчина. Лезвие в руке слегка дрогнуло и полоснуло его по большому пальцу.

— Ага, в большой и чистой, словно вымытый дракон, — фыркнула я, протягивая руку к его ладони и исцеляя небольшую царапину.

— Благодарю, — кивнул Тед и стер кровь с пальца. — Как все-таки удобно иметь в команде целителя, прям не жизнь — а сказка. Жаль только, редко вы встречаетесь.

— Редко, но метко. А вообще, это вроде как наследственное, у меня вот мамина бабушка была целителем, ее записи даже остались. Чисто теоретически, кто-то из моих потомков тоже унаследует дар.

— А вот у нас один я в семье оказался без способностей, — немного грустно улыбнулся Грин. Его кузен Ларс был вещевиком, как и отец.

Матери Теда и Ларса приходились друг другу родными сестрами. Мало кто в нашей стране не знал имени сестер Саммерс — блестящих предсказательниц. Несмотря на замужество, практиковали они под девичьей фамилией, идеально дополняя друг друга. К ним когда-то обращался за прогнозом сам Генрих III, наш покойный король. Но дар не помог им уйти от собственной гибели — почти пятнадцать лет назад они вместе с мужьями погибли при кораблекрушении. Теду тогда было пятнадцать лет, а Ларсу только-только исполнилось тринадцать, воспитывала затем вмиг осиротевших мальчиков бабушка по линии матерей. Ее не стало три года назад, так что Грин и Уэсли остались единственными родственниками друг у друга.

— Может, ножи пойдем покидаем, — предложила я мужчине, чтобы избавить его от грустных воспоминаний.

— После Новирока-то — самое оно, — сказал он, поднимаясь с кресла.

Что верно — то верно. Этой ночью вся столица дружно отмечала Новирок, поэтому даже сейчас, в первый вечер нового года, коридоры дворца были окончательно пустынными. Я после гулянки проснулась за полчаса до захода солнца с идеально пустой головой, все воспоминания напрочь выветрились из головы. Безумно радовал тот факт, что проснулась у себя в комнате. Одна. Тед открыл глаза в одной кровати с двоюродным братом и королем, они, кстати, так и продолжали отсыпаться, просто заходи — и бери королевство. Иногда я искренне начинала считать, что каждый раз кто-нибудь готовит очередной заговор, затем пьет рюмочку за успех мероприятия, потом еще одну. И еще. И трезвеют заговорщики только спустя несколько дней после праздника, откладывая неудачную кампанию на следующий год.

Прихватив несчастное вязание, мы с моим спутником погрузились в полумрак коридора.