Гордость, сила и зима: стирая границы

Глава двадцать девятая, о повторах и размытой реальности

В глазах сразу же потемнело, а голову словно сдавил металлический обруч. Я умерла? Но это невозможно, я очень даже живая. Покойники не могут мысленно так ругаться. Я посмотрела на Лекса и поняла, что изменилось в его внешности: с левой стороны появилась седая прядь. Это никак не укладывалось в моей больной голове, я хотела задать Лексу несколько вопросов, но отвлек звук, донесшийся откуда-то из глубины дома. Как оказалось, шум доносился из кухни, а то, что я увидела на ней, окончательно подкосило.

Ричард, сидя на стуле перед столом, пытался поймать стакан с какой-то жидкостью. Видимо, посуда от него убегала, потому что выполнил это действие в хлам пьяный вещевик не сразу. Жадно выпив содержимое емкости, он обвел нас с Лексом осоловелым взглядом, задержав его на мне.

— Ты ведь ненастоящая, — с тупой улыбкой сказал Дик, распространяя вокруг запах дешёвого алкоголя.

— Я тебе покажу, какая я ненастоящая! — взревела я, подлетая к этому пьянице и замахиваясь кулаком.

Точный удар прямиком в челюсть сбил расслабленное тело Форса со стула и отправил на пол. Нда, переусердствовала немного. Видимо, сказались мой стресс и проспиртованный организм Ричарда. Раньше б я никогда не смогла выбить сознание из Дика, зато теперь он лежал около стула и сладко спал.

— Лекс, помоги перетащить этого алкаша, я сейчас с ума сойду просто.

Маг сделал манящее движение рукой и начал левитировать спящего Дика в сторону лестницы на второй этаж. Когда тело вещевика пролетело мимо меня, я заметила на его подбородке красный воспаленный шрам. О, Всевышний, что еще произошло после моей смерти? Пока Лекс отсутствовал, я осматривала кухню, в которой только что разыгралось представление. Все доступные поверхности были завалены посудой — чистые тарелки и заляпанные стаканы, треснувший кувшин, столовые приборы, выглядывавшие из сковородки. Окончательно меня добила жирная мышь, которая нагло сидела на столе и что-то ела, периодически поднимая голову и осматриваясь.

— Он спит, хорошо же ты его приложила, — вырвал меня из состояния равнодушия голос Лекса.

Чувства, которые я сейчас испытывала, были на редкость сумбурны: злость и отчаяние, страх и нервозность. Я не понимала, что происходит, и твердо намеревалась вытрясти из Лекса всю информацию. А Дик, явно находящийся в лютом запое, только усугубил ситуацию. И где Эван вообще? Я чувствовала, что ко мне медленно подкрадывалась истерика, больше всего хотелось сесть на пол и завыть, потому что происходящее никак не желало укладываться в голове.

— Какого демона здесь происходит? — помимо воли голос сорвался на истеричный крик. — Ладно, у Дика всегда в голове солома была, но Эван-то почему за братом не следит?

— Вэл, через месяц после, — голос мага надломился, — после твоей смерти, Эвана не стало.

Я почувствовала, что коленки подогнулись, я бы непременно рухнула на пол, если бы Лекс не передвинул с помощью телекинеза стул. Предмет нехорошо скрипнул, когда на него обрушилось мое тело, но устоял и не рассыпался на щепки. Я сидела и пыталась протолкнуть в легкие воздух, который застревал где-то на полпути, отказываясь проходить дальше. Эван, мой лучший друг, погиб почти вслед за мной. Перед глазами пронеслось его лицо с этой вечной мальчишеской улыбкой и встрепанными пепельными волосами. Глаза тут же стали видеть все размыто из-за навернувшихся слез, которые никак не желали катиться по щекам.

— Как? — прошептала я, поднимая голову на Лекса.

Тот подошел, сел на корточки и, взяв мои трясущиеся руки в свои, заглянул в глаза. Лучше бы он этого не делал. За все то время, что мы были с ним знакомы, никогда я не видела у Александра такого пустого взгляда. Он долго молчал, его глаза на какой-то момент остекленели, словно чародей вспоминал и вспоминал прошедшие события.

— Когда ты умерла, все пошло наперекосяк, — начал говорить Лекс, уставившись в одну точку. — Что ты последнее помнишь?

— Пожар. Мы с королем были в доме, начался пожар, Оли его за дверь успел вытолкнуть. А доступ к двери завалило, — потирая виски, начала я восстанавливать в памяти события. — Потом Оливер в кота обернулся, мы почти до окна добрались. Но что-то падать начало, я кота в окно выкинула и… Я помню, как на меня обрушились доски. Очнулась я здесь уже. До определенного момента я была уверена, что вы вытащили меня.

— Ты погибла тогда, — с горечью произнес Винтер. — А Оливер, он себя больше всех винил, его-то ты спасла тогда. Помнишь, в тот же день короли должны были подписывать договор? В общем, нас всех отправили в замок, а из ближайшей деревни людей привезли, чтобы они завал разгребали. Филипп, — впервые за все время Лекс назвал короля просто по имени, — хотел отложить подписание договора, пока твое тело не найдут, но его мало кто слушал.

Александр поднялся на ноги и отошел к окну, он некоторое время молчал, смотря сквозь стекло. Наконец, откинув седую прядь назад, он продолжил свой нелегкий рассказ:

— Стоит упоминать, как мы были подавлены тогда все? Вот только это никак не повлияло на отсрочку. Я до сих пор не могу поверить, что мы это допустили, — начал Лекс нервно заламывать пальцы, — что недоглядели. Вечером, точнее, уже почти ночью, все собрались в зале. Помню, как король Августин извинялся за тебя, только вот нашу сестренку его извинения нам не вернули. А потом… Знаешь, я четко помню, как часы пробили десять раз, а потом королям поднесли ларчик с документами. По идее, его должны были до этого проверить, мы и сами должны были еще провести осмотр, но… Когда крышку открыли — оттуда на правителей набросились лерийские кобры. Мужчин не спасли.

Я в ужасе прижала ладони ко рту, отказываясь верить в то, что сейчас сказал Лекс. Но маг не спешил разуверять меня. Лерийские кобры в Ронии! Лерия — это южное государство, состоявшее из нескольких островов. Иными словами, эта страна — родина Лекса, ведь его мама — южанка, и родился он тоже в Лерии. Только после появления первого сына на свет госпожа Винтер перебралась в Ламелию. На юге очень часто можно встретить ядовитых животных, а пресловутые кобры — одни из самых опасных. Смерть после укуса обычно наступала в течение десяти минут.

— О том, что нашего короля больше нет, стало известно достаточно быстро, — отстраненно продолжил Винтер. — Линда, как только узнала, сразу приехала из Табаргана. Твоим родственникам тоже сразу сообщили. К тому моменту, когда мы доставили ваши тела в столицу, Дориан Прайд уже был там.

Я застонала, опустив лицо в ладони. Отец, наверное, просто сошел с ума от горя. Сначала жена, потом дочь. Лекс посмотрел на меня, явно собираясь сказать еще что-то, и точно не менее ужасное.

— Он увез тебя в родовое поместье, а затем вернулся в Алию. И убил Эвана.

— Нет! — вскрикнула я. Слезы наконец-то хлынули из моих глаз, потому что представляла, чем это все обернулось.

— Клана Прайд больше нет, — тихо сказал Лекс, подходя ко мне и обнимая сзади за плечи. — Ваша кровная вражда переросла в практически официальную войну, и… В общем, из Форсов теперь остался только Дик.

Мне казалось, что я сейчас потеряю сознание. Тупая боль расползлась по всему телу, заполняя каждую его клеточку. Слова Лекса доносились, как сквозь одеяло, а я не могла ничего сказать, потому что из горла вырывались только маловразумительные хрипы. Я почувствовала, как Лекс вложил мне в руку стакан. Поднося его к губам, я искренне надеялась, что там яд. Ледяная вода свела зубы и рухнула в желудок, обдав холодом пищевод.

— Договаривай, — прошептала я, понимая, что Лекс еще не все мне рассказал.

— Королева Виктория поспособствовала началу войны с Ламелией, в которой и так была смута. Нашей страны теперь больше нет. Кстати, новоиспеченная правительница не особо долго горевала, несмотря на то, что скоропостижно овдовела. А потом разом лишилась детей. Да, принц Эдвард и принцесса Аннабель тоже погибли. Но это уже произошло после нашего отъезда из Ронии. Я даже толком не знаю, что с ними случилось.

Я сидела, обхватив голову руками. Как же такое могло получиться? Этого не должно было произойти, не должно. Но почему-то все случилось. Почему я оказалась здесь, в будущем, где от моей команды осталось только два человека?

— А где мы вообще? — неожиданно даже для самой себя спросила я, чтобы как-то отвлечься и не начать истерить.

— В Лерии, это дом моей матери, — почесал шрам Лекс. — Он, правда, продан давно. Но владельцы сюда и носа не показывают. Так что мы тут основательно засели.

— А остальные где? Тоже в Лерию перебрались?

Лекс замолчал. Тишина, которая повисла в кухне, мне не понравилась. Сердце нехорошо замерло, я притихла, ожидая, что скажет маг.

— Никого больше нет, Вэл, — выдохнул наконец Лекс. Я закрыла глаза, чувствуя, как слезы покатились по щекам. Стало так невыносимо больно, что захотелось опуститься на пол и сжаться в комочек. Хотелось защититься хоть как-то от внешнего мира. А Винтер тихо продолжил: — Новая власть нас всех вне закона объявила. Как же, самые преданные покойному правителю Ламелии люди. Хорошо, что семьи успели переправить в разные страны. Нас методично всех истребляли, мы с Диком чисто случайно выжили. Недавно вот Гвендолин весточку прислала. Она после смерти Уилла совсем плохая была, но ради деток справилась, — отстраненно произнес Лекс, глядя куда-то пред собой.

Гвендолин и Уилл Темплы… У них была такая любовь, которую разрушили ради политической игры. А многие ребята так и не завели своих семей. Это же нечестно, совсем нечестно. Больше всего на свете я хотела проснуться и понять, что это все страшный сон. Я ущипнула себя за руку, но картинка перед глазами по-прежнему оставалась ясной, лишая последней надежды на то, что это все ненастоящее. Лекс присел рядом со мной на стул, покопался в одежде и извлек папироску. А раньше он не курил…

Все, за что мы так яро боролись, кануло в небытие. Принцип домино — толкнули одну костяшку, а повалились все. Если бы мне кто-то раньше сказал, что моя смерть может повлечь за собой такие последствия, то я бы расхохоталась этому человеку в лицо. По кухне пополз сладковатый дымок, я принюхалась к нему и закипела от возмущения — запах льёрника, растения обладающего наркотическим эффектом, я ни с чем не могла перепутать.

— Ты совсем, что ли? — в очередной раз крикнула я, отвешивая магу хорошую оплеуху и отбирая зажженную папиросу.

— Ты чего? — схватился Лекс за ухо.

— Чего я? Чего я? — я нервно вскочила и начала метаться по кухне. — Я полчаса назад узнала, что умерла три года назад. Согласись, немного выбивает почву из-под ног. Затем я узнаю, что мой лучший друг погиб от руки моего отца, его брат спился, а мой названный брат — подсел на наркотики. Вся моя семья уничтожена. Наша страна уничтожена. А в довершение — дело всей нашей жизни улетело в бездну!

Закончив гневную тираду, я кинула окурок на пол и уставилась на Лекса, пытаясь выровнять дыхание. Я понимала, что он ни в чем не виноват, но просто не могла сдержать нахлынувших эмоций. Такое чувство, что весь мир рухнул, разлетевшись на тысячи осколков, каждый из которых пронзал тело насквозь. Собственно, так оно и было.