Гордость, сила и зима: стирая границы

Глава тридцать первая, о неверных вычислениях и манто

Вдох, выдох. Опять вдох. Снова выдох. Сердцебиение было просто ужасающим, а дыхание помимо воли учащалось. Судорожные попытки успокоиться ни к чему не приводили, руки, стягивавшие волосы в косицу, упорно подрагивали. До моего возвращения в прошлое оставались сущие мгновения, и от этого пальцы начинали трястись еще сильнее. Выжить, разорвать проклятую петлю, это предстояло сделать совсем скоро. Но вот как это осуществить — не было никаких мыслей.

Я примерно знала, что меня ждет — всюду горящие языки пламени, едкий дым, слепящий глаза. Но как выбраться из здания… Времени на размышления у меня там не будет, надо сейчас полностью продумать все возможные варианты. Только они никак не желали проясняться в голове, по-прежнему оставаясь на редкость туманными. Дом обрушится, я должна выйти раньше, чем это произойдет. Лекс сказал, что меня еле достали из-под обломков, нашли по белой рубашке, которая не до конца утратила свой цвет тогда в пожаре. Руки сжались в кулаки, до боли вгоняя короткие ногти в ладони. К демону белую рубашку!

Распахнув шкаф, я начала передвигать вешалки. Формально комната была закреплена за Лексом, вещи в шкафу принадлежали ему. Ночевал эти дни маг вместе с Диком, перетащив еще одну кровать в соседнее помещение. Сейчас Винтер завершал внизу последние приготовления для моего переноса назад, а я твердо решила начать рвать петлю прямо сейчас. В шкафу висело несколько льняных рубашек, и почти все они были белыми. Издевательство. В самом углу валялись две скомканные рубахи — синяя и зеленая. Но одна рубашка зияла дырищей с два моих кулака, а у второй был оторван рукав.

— Ты готова? — раздался за моей спиной голос Дика.

Я так увлеклась поисками одежды, что приход вещевика прошел мимо. Обернувшись, начала пристально рассматривать мужчину, которого сбил мой настойчивый взгляд. Ричард немного нервно поправил воротник своей темно-фиолетовой рубашки, а потом кивнул в сторону двери, намекая, что пробил час. Ага, фиолетовая, это вполне должно подойти.

— Раздевайся, — уверенно сказала я, подходя к Дику. Он поперхнулся какой-то фразой и ошеломленно посмотрел на меня, делая пару шагов в сторону.

— Ты чего? — после короткого отступления Ричард налетел на стену.

— Раздевайся, — повторила я, жадно смотря на одежду. Но Форс еще больше переменился в лице и теперь двигался вдоль стены. Ах так! Прыжком подскочив к нему, я вцепилась в рубашку и начала тянуть ее наверх. — Снимай уже эту несчастную рубаху!

— Я понимаю, ты нервничаешь, — отбивался от меня Дик. Получалось у него не важно, но потом он все-таки схватил меня за руки, развернул и прижал спиной к своей груди, лишая возможности шевелиться. Некоторое время я дергала плечами, пытаясь вырваться, но потом сдалась. Ричард немного ослабил хватку и тихо спросил: — Но ты правда считаешь, что это следует делать? Ты не думала, что я, допустим, не смогу уже спокойно смотреть, как ты перемещаешься назад?

— Не будь жмотом, Форс! Тебе рубашки жалко? — обиженно спросила я, делая еще одну попытку вырваться. — Я не хочу отправляться в белой, хватит уже. Пусть темная будет!

— Так ты просто переодеться хочешь, — как-то горько протянул над моей головой Дик. Потом я почувствовала, что он отпустил меня, а еще спустя мгновение вложил в руки одежду. — Как закончишь, спускайся вниз.

Прижимая к себе темно-фиолетовую ткань, я обернулась и увидела, как Форс скрылся за дверью. Вспомнился наш с ним разговор, когда я только оказалась в будущем. И опять по телу расползлось это щемящее чувство, которое теперь уже категорически не нравилось, но было решено списать все на страх и нервозность. Уверенно избавившись от белой рубашки, я переоделась в отобранную вещь и в последний раз оглядела обшарпанную комнатушку. В голове поселились позорные мыслишки, например, забиться под кровать или спрятаться в шкаф, чтобы меня никто не нашел. И тут же пришла еще одна мысль, на этот раз не позорная: если я успею выбраться из дома, то в замок поеду вместе со всеми. Договор все равно будут подписывать, но ведь я скажу про кобр, тогда будет возможность поймать преступников с поличным. И не придется необоснованно обвинять королеву, и вообще ничего этого не будет.

Хлопнув себя ладонями по щекам, я направилась вниз, нарочито громко топая. Чем ближе я подходила к гостиной, тем сильнее начинали трястись коленки, а желание завыть в голос так и вовсе стало казаться первостепенным. Но отступать было некуда. Войдя в комнату, я увидела, что на полу уже начертили пентаграмму, на лучах которой стояли чадящие сизым дымом блюдца. Не знаю, что в них тлело, но из-за всего этого помещение заполнил какой-то приторный запах, от которого начинала болеть голова. Лекс сосредоточенно стоял возле стола и тщательно смешивал в плошке свои магические порошки. Лицо колдуна было довольно спокойным, но я все равно видела, как потрясывались его руки.

— Почти готово, посиди немного, — попытался ободряюще улыбнуться мне Винтер. Вот только взгляд карих глаз был очень печальным, а потом Лекс отставил плошку и резко подошел ко мне: — Может, останешься?

— В такой-то компании? Пьющего и курящего? — с наигранным возмущением спросила я, порывисто обнимая Александра. Он ничего не ответил, а только крепче прижал меня к себе, попутно гладя по голове. — Да, да, ты ведь опять эту дрянь курил. Меня по запаху не проведешь, сам говорил.

От Лекса действительно пахло льёрником, мужчина даже не пытался отпираться. Разжав руки, я подтолкнула мага к столу, чтобы он завершил все приготовления, а сама подошла к окну и выглянула за занавеску. Погода как будто издевалась, нагоняя тоску, — дождь медленно накрапывал, а все небо было затянуто серыми тучами. Невольно я прислонилась лбом к холодному стеклу, пытаясь унять нервную дрожь. Вдох, выдох. О, Магдалена, помоги мне!

— Давай, малышка, пора.

Ноги стали совершенно онемевшими, но тело как-то само переместилось к пентаграмме. Я встала ровно по центру и посмотрела на Лекса, держащего в руках плошку, от которой теперь исходил легкий искрящийся дымок. От объятий воздержались, ограничившись практически твердыми кивками. Я косилась на дверь, но она не спешила отворяться.

— А Дик не придет? — немного разочарованно спросила я. Хотелось попрощаться, но Ричард не торопился переступать порог комнаты. Я вообще не знала, где Форс сейчас находится.

— Вэл, — неожиданно усмехнулся Александр, — ты сложила вчера два и два?

— Да, но к чему ты это спрашиваешь? — недоуменно покосилась я на южанина.

— Кажется, ты получила не четыре, а три, — туманно ответил Лекс и принялся читать заклинание.

Сначала он говорил слова медленно, размеренно, но затем темп начал убыстряться. Воздух вокруг как будто бы наполнился запахом озона, а то, что находилось в блюдцах, принялось слабо взрываться. Очень скоро в комнате уже почти ничего нельзя было разглядеть, а Лекс все произносил и произносил слова. Мне казалось, что грудь сдавил тугой обруч, но это было точно не от страха. Неужели уже начало работать заклинание? Коленки начали трястись с удвоенной силой, я видела, как Александр медленно (или мне уже все казалось таким замедленным?) подошел к пентаграмме. Губы его шевелились, но слов совершенно не было слышно. Я крепко стиснула зубы, чтобы подавить вой ужаса, который так и хотел вырваться из груди.

Он все-таки пришел. Когда Лекс уже занес руки, чтобы бросить плошку к моим ногам, Дик все-таки вошел в комнату. Я машинально отметила, что он переоделся в светлую рубаху и теперь казался до ужаса бледным. Наверное, у меня лицо было не лучше, потому что ноги и вовсе начали подгибаться. Я не услышала, а скорее почувствовала, как около моих ног раскололся на черепки сосуд, брошенный Лексом. Дышать стало еще тяжелее, от ног к голове медленно поднимался дым с фиолетовыми искрами. Звуки и вовсе перестали доноситься, казалось, вокруг осталась только выжженная пустыня. А я продолжала смотреть на замершего на пороге Ричарда, который теперь уже почти окончательно слился по цвету с рубашкой. Грудь так невыносимо сдавило, что воздух никак не желал проталкиваться в легкие. Раздался хлопок, и меня ослепила яркая вспышка света, а затем вокруг расползлась темнота. Последнее, что запомнила, — совершенно бескровное лицо Дика, по губам которого я прочитала фразу: «Ты обещала».