Королевство ангелов

− Что мы будем искать здесь, Мильвен? От семьи Ольдер ничего не осталось. Огонь был такой силы, что за четыре часа уничтожил все. Да, только эта стена и осталось. Кажется, за ней есть что-то еще, прежний дом, но это лишь обман, друг мой. Смотрите, как красиво! Лунный свет прямо проходит через эти окна. В жизни ничего подобного не видел. – Миллиал усердно рассматривал часть некогда былого поместья, осматривая каждую мелочь, каждую трещинку; ему все было важно и интересно в этой странной истории.

− Действительно, красивое место. Но цена этой красоты была слишком велика. Красота на костях, не иначе. Знаете, моя матушка говорила, если от дома остается какая-то часть, в нашем случае – центральная стена, то жизнь продолжается где-то за ней. Увидеть ее нельзя, но иногда можно почувствовать.

− А Вы что-то чувствуете, господин садовник?

− Нет. Не думаю, что могу что-то почувствовать. Но будьте настороже. Есть что-то тронет Вас за руку… Или же услышите какой-то странный звук, скажите мне. Это может быть очень важно.

− Мы не иначе как за призраками охотимся, мой друг? Вы и вправду верите в нечто иное в нашей жизни?

− Я и сам не знаю, Ивент. Но матушка когда-то так интересно об этом рассказывала, что я не мог не поверить. Она всегда интересовалась тем, что обычных людей может шокировать. Каждый сезон она собирала травы, готовила из не только лекарства для меня, семьи господина, но и делала какой-то подношение духам. Это было важно для нее, и она всегда относилась к этому очень серьезно. Я не мог не поверить, понимаете? Все было так по-настоящему, что я со временем запутался в этих мирах, в которых жила моя матушка. Если Вы доверяете мне, то давайте немного побудем здесь. Может, семья графа или кто-то из его прислуги действительно все еще в этих руинах. А знаете, руины – это только для нас, для живых, чтобы мертвые не привлекали особого внимания.

Ивент был увлечен словами юноши. Он еще никогда не слышал чего-то подобного. Да, ему приходилось слышать, как в разных городках люди (чаще − дети) шептались о каких-то явлениях, приходах тех, кто уже был давно не с ними. Но придавать большое значение этим словам было незачем. Адвокат был серьезен со словами и искал в каждом слове крупицу правды и его связь с прошлыми действиями человека. Слова для него были некой работой, и именно они помогали ему факты составлять по нужным полочкам, находя ответы на мучающие его вопросы.

Однако садовник стал первым человеком, который говорил о ином мире так живо и натурально, как будто сам всю жизнь свою пробыл рядом с ним, что в его реальности не оставалось сомнений.

Кровь в венах Ивента закипела, запульсировала, и голова его немного закружилась. Он не хотел верить во что-то подобное, ведь всегда был реалистом, который видел жизнь так, как она ему показывалась. Ночь сменялась утром, день сменялся вечером. Все было так, натурально и четко, как и любил этот человек. Но с приходом в его голову слов Мильвена все резко изменилось. Он не мог верить в правильность своей жизни, в четкости и ее интересности.

Тот мир, котировался за стеной, требовал к себе его веры.

− Знаете, Мильвен, если Вы так смогли взволновать меня, то призраки точно должны здесь быть. Проведем на этих руинах час, исследуем все, что осталось. Может, не только покойного графа найдем, но и его наследника.

− Но я все же не утверждаю в реальность всего этого. Вы же понимаете, тут нет четкого убеждения?

− Поздно, друг мой. Я уже поверил.

− Так легко и быстро? Не каждого человека можно в чем-то убедить за короткий промежуток времени.

− Может, я просто доверчивый. Или же я всей душой Вам доверяю, Мильвен. Ничего плохого не случится, если Ваша теория подтвердится. Если же нет – духи просто здесь не обитают. Кто знает?!

− И все равно не разуверите?

− Я уже смирился с этой мыслью. Убедить меня в обратном будет непросто. Ну, давайте заглянем за стену. Может, найдем что-нибудь интересное.

Оба человека направились в сторону сохранившейся центральной стены поместья, с интересом рассматривая, как лунный свет играет в ее огромных окнах. Однако все же было темно, и часть здания, та, которая была за этой стеной, казалась не разрушенной, просто спрятанной за вуалью ночи. Но это было бы слишком просто, романтично. Романтика же в нашей истории совсем другая, тонкая и немного жестокая. Поймите ее, дорогие читатели, и, может, мир истории наших героев найдет свое место и в вашей жизни.

Обойдя руны кругом, вырисовав своими шагами длинный прямоугольник, входящий в густой лес и удачно в нем прячась, Мильвен и Ивент были убеждены: это место было печально. Но печаль эта почему-то была не такой тревожной, гнетущей, какой она бывает обычно в умерших местах. Здесь все было иначе, по-другому. Да, печаль была, но проявлялась она не так, как обычно. Это и насторожило наших героев, которые ожидали почувствовать здесь удушающую тревогу, с которой было не справиться. Но руины поместья Ольдер были спокойны.

− Странная скорбь у этого дома. Я ощутил лишь ветер, да и какой-то порыв свободы. Это ощущение до сих пор не дает мне покоя. Я часто бывал в подобных местах, и атмосфера у них была страшная. Мне часто снились кошмары. Но тут все иначе. Мильвен, а у Вас что? Вы что-то нашли?

Садовник перебирал камни, наваленные грудой друг на друга. Его привлек какой-то блеск, спрятавшийся под камнями. Слава, они не были тяжелыми, и юноша без проблем смог извлечь маленькую серебряную коробочку, которая красиво и завораживающе сияла на лунном свете.

− Посмотрите, Ивент. Это не шкатулка? Искусно сделана. Никогда такой не видел.

Миллиал подошел ближе, чтобы рассмотреть предмет.

− Да, конечно, Мильвен! Это же семейная ценность Ольдер?! Неудивительно, что Вы раньше не встречались с чем-то подобным. Посмотрите, здесь даже гравировка есть. Вальяму О. Нашему ангелу. Эта шкатулка принадлежала наследнику. Удивительно, что Вам удалось ее отыскать под камнями. Возможно, под ними еще хранятся очень важные вещи этой семьи, но никто не хочет забирать у нее то, чем она дорожила. Это был бы настоящий вандализм! Но раз Вы нашил эту шкатулку, будет разумно ее изучить и вернуть Вальяму, как только мы его найдем. Такая вещь должна быть у него.

− Но если его давно нет среди живых?

− Вернем шкатулку обратно, под камни, чтобы никто не нашел. Вы должны меня понять, мой друг.

− Конечно, Ивент. Ценности семьи должны оставаться с ней.

Вернувшись в экипаж, двоица отправилась в особняк Штокс, чтобы отдохнуть от этого изнурительного приключения, привести себя в форму и сложить все свои мысли по полочкам. После знакомства с Ивентом это стало отменной привычкой Мильвена.

В дороге они рассматривали шкатулку, пытались ее открыть. Но без ключа это невозможно было сделать. Замочек был настолько маленький и сложный, что даже взломать его было очень затруднительно. Однако Ивент пообещал Мильвену связаться с одним своим хорошим другом-механиком, который мог бы без труда открыть эту шкатулку. Им было интересно увидеть ее содержимое. Это был обычный интерес, который и мы с вами, дорогие читатели, постоянно испытываем и не задумываемся о его происхождении.

− И все же я не понял, друг мой, есть ли духи за этой стеной. Я ничего не почувствовал. Ни голоса, ни прикосновений, ни волнений в воздухе. Ничего, кроме свободы и покоя. Странное ощущение.

− Странное? Вы ничего подобного никогда не ощущали?

− На могилах – нет.

− Будем считать, что семья Ольдер просто освободилась от чего-то.

− Возможно. Вернемся к этому позже. И, Мильвен, Делия Вам больше ничего не писала?

− Нет. Я должен встретиться с ней завтра в Мирж-Бее. Хочу поскорее ее увидеть.

− Но не чтобы сообщить о деле, так ведь? Вы любите ее, я вижу, и скучаете не меньше. Я рад, что Вы смогли тогда понять мои слова и принять их всерьез. И дело юного графа, кажется, больше волнует Вас, нежели ее.

− Похоже, Вы правы. Мне просто интересна история Ольдер. Мне часто рассказывали об этой семье, и я все время терзал себя вопросами о ее гибели. Вокруг нее выросли теории, мифы, которые больше похожи на фантастику. Представляете, кто-то даже утверждает, якобы сам Вальям устроил поджог в поместье. Но я, честно говоря, в это не верю. Мальчик любил свою семью и ничего подобного сделать бы не смог.

− Вот это да! На что только народ не идет ради красивой истории?! Я точно не уверен, что мальчик смог бы такое сделать.

Впервые Мильвен признался себе в том, что все это он делает не ради Делии, а для самого себя. Но от этого он чувствовал себя эгоистом, поэтому раньше никогда не затрагивал этих мыслей. Это был честный человек с добрым сердцем, который всегда жил ради кого-то и не оставлял времени для себя. Все же жизнь слуги воспитала его таким, каким мы с вами его видим в этой истории.

Он хотел приехать в особняк как можно скорее, чтобы отдохнуть, набраться сил и направиться к Делии, чтобы наконец-то ее увидеть, сказать о том, как он сильно ее любит, любил всегда. Это было нелегко сделать, но Мильвен был настроен серьезно. Сможет ли девушка ответить ему тем же самым? А если прогонит? Рассмеется? Нет, нужно было думать не об этом! Делия никогда бы не сделала таких ужасных вещей, которые часто делают обычные девушки. А она такой никогда не была.