Повестка дня — Икар

3

Ориентировочно, полетное время от Энди до базы военно-воздушных сил на Сицилии составляло около семи часов.

В Оман предполагалось прибыть около восьми. Они стремительно мчались над Атлантикой на военном самолете, переделанном «Ф-106 Дельта Дарт», в кабине которого установили два дополнительных сиденья сзади. Сиденья были снабжены откидными столиками. Тонкий луч света падал сверху на столик. Кендрик бегло просматривал листки, которые давал ему человек из «ОГАЙО», — каждый последующий листок вручался только после того, как возвращался на место предыдущий. За два часа двадцать минут он просмотрел первую кипу. Кендрик готов был приняться за вторую, когда черноглазый симпатичный молодой человек слева, представившийся просто как помощник из Госдепартамента, поднял руку.

— Может, немного прервемся, чтобы перекусить?

— Что? Ну, конечно. — Кендрик потянулся. — Было бы неплохо.

— Там может не представиться такой возможности, — заметил гладко выбритый молодой человек.

Эван изучающе посмотрел на него.

— Простите меня, ради Бога; надеюсь, мой вопрос не оскорбит вас. Управление проводит столь ответственную операцию, а вы еще так молоды. Вам чуть больше двадцати.

— Около того, — ответил помощник. — Как раз подходяще для того, что я делаю.

— То есть?

— Давайте обойдемся без комментариев, — парировал спутник конгрессмена. — Лучше займемся едой.

— И выпивкой.

— У нас есть спецзапас для гражданских лиц. — Брюнет помахал рукой, приглашая стюарда в форме капрала, сидящего за переборкой. Стюард подошел. — Белого вина. Боюсь, что кухня Пентагона слишком стандартна из-за курса на снижение расходов. Омары, минога с гарниром из спаржи, вареная картошка. Что закажем?

— Неплохое снижение.

— Омаров, — заказал молодой человек, ухмыльнувшись. — А на десерт — пирог «Аляска».

— Что это?

— Так не расскажешь. Надо попробовать.

Стюард принес заказ и вернулся к себе в отсек. Помощник поднял бокал.

— Ваше здоровье.

— И ваше. У вас есть имя?

— Можете выбрать любое.

— Коротко и ясно. Что, если я буду называть вас Джо?

— Джо — это неплохо. Такое имя меня устраивает, сэр.

— У вас преимущество — вы знаете, кто я, и можете обращаться, называя настоящее имя.

— Только не во время этого полета. Сейчас вы криптоаналитик, а зовут вас Аксельрод. Направляетесь вы в свое посольство в Саудовской Аравии. В общем-то имя ничего не значит. Если кто-либо в полете захочет к вам обратиться, он просто скажет «сэр».

— Вы доктор Аксельрод? — неожиданно вмешался в беседу капрал, и черноглазый молодой человек побледнел.

— Доктор? — переспросил несколько удивившийся Эван и скосил глаза на соседа.

— Конечно, он доктор, — подтвердил помощник.

— Неплохо, — прошептал Кендрик помощнику и сказал, обращаясь к стюарду: — Слушаю вас.

— Пилот хочет поговорить с вами, сэр. Не будете ли вы так любезны проследовать за мной в кабину?

— Всенепременно, — ответствовал Эван, откидывая крышку столика и передавая стакан «Джо». — Вы правы хотя бы в одном: «сэр» он все-таки сказал.

— Мне все это не нравится, — сказал «Джо» уже спокойно, но с некоторым напряжением в голосе. — Все ваши контакты должны осуществляться через меня.

— Вы хотите устроить сцену ревности?

— Забудем об этом, доктор Аксельрод. Помните одно: никаких решений без моего одобрения.

— Вы крутой парень.

— Не более, чем Конгресс, доктор Аксельрод. И я не молодой человек. Пусть моя молодость вас не беспокоит.

— Должен ли я сообщить о ваших пожеланиях пилоту?

— Можете сказать, что я перебью ему руки и кастрирую, если он еще раз осмелится на подобную выходку.

— Я не видел его ни разу за время полета. Знаю только, что он бригадный генерал.

— Для меня он значит не больше нуля.

— Боже ж ты мой! — хохотнул Кендрик. — Конфликт между двумя службами на высоте в несколько километров. Мне это не слишком по душе.

— Сэр, — заволновался стюард.

— Идем, идем, капрал.

В тесной кабине «Ф-106 Дельта Дарт» мерцали зеленые и красные огоньки на приборной доске. Первый и второй пилоты находились впереди, а справа и сзади — штурман с клипсой микрофона на левом ухе. Взгляд его был прикован к экрану компьютера. Эван, нагнувшись, сделал несколько шагов.

— Генерал, — сказал он. — Вы хотели меня видеть?

— Не так чтобы очень, — отвечал пилот, продолжая наблюдать за показаниями приборов. — Просто я должен передать вам сообщение, подписанное каким-то С. Вы знаете такого?

— Думаю, да, — кивнул Кендрик, сообразив, что радиограмму дал Сван из Госдепартамента. — Что в послании?

— Ничего хорошего для моей птички! — рявкнул бригадный генерал. — Мне там не приземлиться! Лучше бы они варили соус для спагетти, а не давали команду на приземление.

— Но ведь это наша база, — возразил Эван.

— Черта с два! — фыркнул пилот, а его помощник при этом неодобрительно покачал головой. — Мы меняем курс и направляемся к Сардинии. На Сицилию мы уже не летим. Я должен запороть моторы, чтобы выполнить приказание.

— Так что же это за послание? — спокойно поинтересовался Кендрик. — Есть же какая-то причина для изменения планов?

— Попробуйте объяснить сами. Для меня это необъяснимо! И меня это, черт возьми, очень беспокоит!

— Дайте, пожалуйста, радиограмму.

— Вот она. — Сердитый пилот поднес к глазам перфорированную ленту: — «Необходимо переключение. Все М. А. под наблюдением».

— Что значит вся эта абракадабра? «М. А. под наблюдением»?

— Это значит именно то, что написано.

— По-английски можно?

— Простите, я совсем забыл, что вы в нашей терминологии… Это значит, что база военно-воздушных сил в Сицилии находится под наблюдением, впрочем, как и каждое летное поле, где мы можем приземлиться. Эти арабские псы, эти психи что-то чуют, вынюхивают все, что может оказаться подозрительным.

— Не все арабы псы и психи.

— Я всех их имел в виду в прямом и в переносном смысле.

— Если вы не против, прочитайте радиограмму до конца.

Пилот сделал неприличный жест правой рукой и сунул перфорированную ленту Эвану.

— Читайте сами, любитель арабов. Но только из кабины не выносить!

Кендрик поднял радиограмму так, чтобы на нее падал свет, и начал читать:

Эван протянул бумагу генералу.

— Полагаю, что «южный остров» — это Сардиния.

— Вы очень догадливы.

— Мне теперь придется провести добрых десять часов в самолете или самолетах, чтобы миновать Кипр, Саудовскую Аравию и, наконец, оказаться в Маскате.

— Одно хочу сказать вам, любитель арабов, — проворчал пилот. — Я рад, что вы полетите на этих старых развалюхах, а не со мной. Один совет: постарайтесь захватить место возле аварийного выхода; если сможете, купите парашют, тряхните мошной. И противогаз не помешает. Уж я-то знаю эти вонючие самолеты.

— Постараюсь не забыть ваши добрые советы.

— Теперь скажите мне вот что, — продолжил генерал. — Что это за Вторая Опора? Что это за дурацкие арабские штучки?

— Вы ходите в церковь? — неожиданно спросил Эван.

— Бываю, черт возьми… Когда я дома, то всей семьей заваливаемся туда на Рождество — это обязательно. А так захаживаю раз в месяц.

— А псы арабские не «захаживают раз в месяц». Они молятся пять раз в день. Можно ли сказать, что их вера слабее вашей? Вторая Опора эль-Магреба упоминается исламскими священниками во время захода солнца. Не очень удобно, не правда ли? Целый день они занимаются своими арабскими делами, большей частью бьют баклуши. А потом наступает час захода солнца. Никаких вечерних коктейлей, только возносится молитва Всевышнему. Может, это и есть их жизненный стержень. Подобно тем духовным песням, которые негры пели на плантациях.

Пилот медленно повернулся, лицо его осветили огоньки приборной доски. Кендрик невольно вздрогнул: бригадный генерал был негром.

— Прошу прощения. Я, кажется… Но и вам не стоило называть меня любителем арабов.

Заход солнца. Маскат. Оман. Допотопный самолет приземлился, подскакивая на неровностях взлетного поля так, что пассажиры невольно вскрикивали, инстинктивно хватаясь за поручни. Потом, уразумев, что прибыли благополучно и что будущее прояснилось, напевали, воздавая хвалу Аллаху. Им были обещаны риалы, если они будут выполнять приказы Омана. Так и будет. И все это намного лучше того, что осталось в прошлом.

Одетые в теплые костюмы бизнесмены из первого класса, прижимая к носу надушенные платки, торопились к открытой двери. Они судорожно сжимали ручки кейсов, все еще слишком взволнованные, чтобы сразу всей грудью вдохнуть воздух Омана. Кендрик стоял в проходе между креслами в конце очереди, наблюдая за окружающими и пытаясь сообразить, что же имел в виду Сван, говоря о «чистоте контактов».

— Идемте со мной! — крикнул какой-то араб из-за ограды для иммигрантов. — Тут есть и другой выход, мистер Аксельрод.

— В моем паспорте другое имя.

— Так-то оно так. Но вы должны поехать со мной.

— А как насчет иммиграционных формальностей?

— Оставьте свои бумажки в кармане. Никто не желает их видеть, да и я тоже не хочу этого.

— Тогда как…

— Не все сразу, шейх. Давайте-ка свой багаж. Идите за мной следом, метрах в четырех. Вперед!

Эван отдал чемодан и последовал за арабом. Они повернули направо, дошли почти до конца первого этажа, а затем повернули влево — к огромной изгороди, за которой извергали дым дюжина такси и автобусы.

Толпа за изгородью аэропорта была плотной, раздавались предостерегающие крики, призывающие к вниманию. Вдоль всего забора — на протяжении сотни футов — десятки арабов прижимали лица к металлическим прутьям решетки, вглядываясь в незнакомый мир за забором — мир гладкого асфальта, стремительных самолетов. Это было им чуждо и давало простор для фантазии.

Впереди высилось огромное металлическое строение. Это был склад аэропорта; Кендрик помнил его очень хорошо еще с тех пор, как они с Менни Уэйнграссом проводили много времени внутри склада, ожидая долгожданного оборудования, часто конфликтуя с представителями официальных властей, которые просто не могли понять, что же в заполненных формулярах означает тот или иной термин. Конечно, это происходило, если оборудование все же прибывало.

Ворота склада, похожие на ангарные, были открыты; внутри стояло множество грузовых контейнеров, непрерывно доставляемых различными самолетами. Охрана со сторожевыми собаками на поводках, посетители, втаскивающие груз, розничные торговцы, вечно озабоченные десятники… Глаза охранников настороженно бегали по сторонам, а руки сжимали автоматы. Они были призваны сохранить некое подобие порядка в этом море хаоса, и, несмотря на яростные протесты, упорно разыскивали среди груза оружие и наркотики с помощью собак, которые рычали и визжали, натягивая поводки.

Проводник остановился. Эван тоже замер. Араб повернулся и кивнул в сторону небольшой двери с надписью над ней: «Посторонним вход строго воспрещен. В нарушителей стреляют без предупреждения». Это был выход для охраны и официальных лиц. Дверь запирал электронный замок. Проводник еще раз кивнул в сторону двери, за которой «стреляли без предупреждения». Эван нахмурился. Под ложечкой у него засосало. В Маскате, находящемся на осадном положении, открыть огонь ничего не стоит. Араб заметил сомнение в его глазах и кивнул снова — медленно, как бы успокаивая. Проводник повернул вправо, взглянул на ряд контейнеров и сделал едва заметный жест правой рукой.