Драматургия ГДР

Хассан ставит кувшин в центре и снова садится на свою корзину. Погонщик широко открывает глаза, он удивлен.

П о г о н щ и к. Это правда, великий калиф. Тысячу золотых украл он у меня. Но откуда…

Т о р г о в е ц м а с л и н а м и. Ого, как он здорово играет, настоящий благородный господин.

А х м е д. Обвиняемый, что вы можете об этом сказать?

Х а с с а н. Ну, дал он мне кувшин с маслинами на сохранение, и я ему вернул его назад. О золоте не было и речи. Какое он имеет право называть меня обманщиком!

П о г о н щ и к. Ты сам проклятый обманщик! Я верил в твою дружбу, ты мне обещал, что кувшин будет у тебя в полной сохранности, а вместо этого что сделал? Лишил меня всего моего состояния! Я правильно поступил, не сказав тебе о золоте, ты вор!

А х м е д. Ты не должен так говорить. Ты горячишься, как будто речь идет о твоем собственном золоте, как будто ты на самом деле — бен Юссуф.

Х а с с а н. Оставь его в покое, он меня разозлил. Я ему хорошо отвечу. Так, значит, я вор, и это мне говорит низкий подлый обманщик. Весь подвал провонял его дерьмовыми маслинами, и вместо благодарности он уверяет, что это было золото. Золото воняет иначе, мой милый, это я хорошо знаю. Потому что я сам Абу аль Кассим, волк из Багдада, хорошо знаю, чем пахнет золото! Оно-то как раз совсем не пахнет!

А х м е д. Ответчик! Прошу быть осторожней в выражениях. Вы изъясняетесь, как грузчик. Если это еще раз повторится, суд вынужден будет оштрафовать вас за непристойные выражения: Черт возьми, если вы хотите ругаться, так будьте любезны ругайтесь, как благородный господин! Истец, отвечайте, в кувшине было только золото или еще и маслины?

П о г о н щ и к. Конечно, и маслины, но, во имя Аллаха, скажите, откуда вам все это известно, ведь суд калифа состоялся только вчера.

Х а с с а н. Мы все знаем, потому что у нас есть глаза и уши, ну а ты, проныра, откуда это знаешь?

Т о р г о в е ц м а с л и н а м и. Красиво получается! Хассан начал ругать его по-настоящему!

П о г о н щ и к. Откуда я знаю? Знаю, и все! И могу снова повторить, великий калиф, что в кувшине была тысяча золотых, клянусь собственной жизнью.

Х а с с а н. Хи-хи-хи, собственной жизнью, как будто его жизнь такая драгоценность, что ею можно клясться. Ты лучше поклянись навозом твоего осла, он гораздо ценней! Ты же никак не можешь доказать эту историю с золотыми!

А х м е д. Хассан, ответчик. Я должен тебя оштрафовать, здесь не пивная. Десять подзатыльников за неподобающее поведение на суде. (Дает Хассану десять подзатыльников.) Готово! Так — значит, вы оба не можете доказать истину. Может быть, случайно здесь присутствует какой-нибудь торговец маслинами?

Т о р г о в е ц м а с л и н а м и. Да, великий калиф!

А х м е д. Отлично! Наконец-то торговец маслинами нам скажет, каков возраст маслин в кувшине. Поскольку я величайший и справедливейший из калифов, я знаю, что по виду маслин можно установить, кто из вас двоих лжет! Торговец маслинами, погляди, каков возраст этих маслин?

Торговец маслинами подходит к кувшину. Погонщик кидается за ним, позабыв про игру. Он уставился на торговца, который вынимает несколько маслин, надкусывает их, затем швыряет обратно в кувшин.

Т о р г о в е ц м а с л и н а м и. Каждому знатоку маслин известно, что маслины после трех лет хранения, как бы тщательно их ни сохраняли, теряют свой вкус и меняют цвет. Самое позднее через четыре года они плесневеют. Великий калиф, эти маслины ни в коем случае не могут быть семилетней давности.

П о г о н щ и к (хватает маслину, надкусывает ее, давится и кричит). Что ты сказал?

Т о р г о в е ц м а с л и н а м и. Даже слепому ясно, что они не могли храниться семь лет!

П о г о н щ и к. О аллах, что за идиотом я был. И этот слабоумный калиф, воображающий, что все знает, а сам не имеет ни малейшего представления о маслинах! Дерьмо, вот что он такое, господин Аггад из Багдада! Дерьмо! Обвинять невинных! Вытягивать у них из кармана последние деньги, вот что умеет этот великий калиф. Поддакивать этому разбойнику, это он умеет! Ах я несчастный идиот, как я сам не додумался!

А х м е д. Эй, погонщик осла, управляющий! Ты что, сдурел? Ты не имеешь права так ругать калифа, это будет стоить тебе и головы и шеи, это же все просто игра. Какое нам дело до настоящих господ. Они сами найдут справедливость…

Т о р г о в е ц м а с л и н а м и. Но зато он хорошо их отделал. Этот управляющий смелый парень!

П о г о н щ и к. При чем здесь смелость, когда вся наша юстиция одно сплошное свинство, вместе со справедливейшим из всех калифов!

Из-за прилавка с маслинами выскакивают д в а с т р а ж н и к а к а л и ф а и кидаются на П о г о н щ и к а. Один из них хватает за руку Ахмеда.

П е р в ы й с т р а ж н и к. Именем калифа! Вы арестованы за подстрекательство и оскорбление высшей власти! Все назад! А вы пошли! Вперед!

Все отступают. Ахмеда и Погонщика уводят. Хассан хочет броситься на стражника, который уводит Ахмеда.

А х м е д. Не надо, Хассан. Нам это не поможет. Позаботься лучше о моих корзинах и осле.

Х а с с а н. Я не оставлю тебя в беде, Ахмед. Я вытащу тебя оттуда!

Стражник оборачивается. Х а с с а н убегает.

П е р в ы й с т р а ж н и к. Всех остальных предупреждаю, будьте готовы к тому, что я назову вас в качестве свидетелей.

С т р а ж н и к и уводят а р е с т о в а н н ы х. Х а с с а н возвращается и грузит корзины Ахмеда на осла.

Т о р г о в е ц м а с л и н а м и. Тоже мне управляющий! Не знает даже, как осла навьючить. Но зато кричать горазд! А Ахмед его еще пожалел. Вот и получил за это.

Х а с с а н. Нельзя думать только о своей выгоде. Ахмед настоящий человек, именно поэтому я его друг! (Уходит, ведя на поводу осла.)