Драматургия Югославии

Т в р т к о. Мудро говоришь, старик, мудро. Хорошо бы это было… Но скажи ты мне, кто будет работать в рудниках? В Фойнице, в Сребренице, в Олове? Кто по Боснии дороги строить будет, чтобы нам не краснеть перед купцами всего света? Кто? Вы же не хотите! Чужих приводить приходится! А слыхал ли ты, Момир, как на Саве, на Уне и здесь, на Дрине, сабли звенят? Слышит это твой народ?.. Меч сильнее! Меч сильнее твоего бога!

М о м и р. Не победить веру мечом, Твртко! Она превыше всего! Черепа истлеют, мечи ржа съест, но душу и веру ни тлен, ни ржа не возьмут. Они вечны.

Т в р т к о. Бог без меча не может, Момир!

М о м и р. Истинному богу ни к чему меч.

Т в р т к о. Трудно тебя убедить, старик, трудно… Я останусь на своем месте, а вы водите дружбу с вашими елками! Но давайте таких сыновей, которые будут копья носить, а не бороды до колен! Которые своей земле служить будут, а не небесам! Тихони Боснию не спасут! Зло ожидает нас, Момир, зло! И тебя и меня! (Идет к выходу.)

М о м и р. Я пришел предупредить тебя, Твртко! Если нашу веру не оборонишь, полумесяц и днем над твоей Боснией будет сиять…

Т в р т к о (останавливается). Я тоже думаю о турках. От них пощады не жди.

М о м и р. Меча их мы не боимся, Твртко.

Т в р т к о. Что? Не хватало еще, чтобы Магомет в вашу веру перешел.

М о м и р. Он придет. Уже грядут его слуги… Запомни, что тебе говорит старый Момир! Душу твоего народа в полон возьмут. Поэтому выбирай. Выбирай, пока не поздно! Народ — он тоже выхода ищет. Люди взбудоражены. Нет прежнего почтения. Колеблется вера. Все в смятении. Предвижу кровь, мятеж! Вижу, как брат на брата, а сын на отца с ножом идет. Вижу хаос, Твртко. Знай, богомилы не покорятся ни царству, ни папству! Слишком уж нас с обеих сторон терзали… И послушай! Если вере его суждено быть стертой с лица земли, богомилы, скорее, третью силу изберут!

Т в р т к о. Люди, что с вами?

М о м и р. Меня в моей вере похоронят, Твртко. Под самый тяжелый стечак{22} положат. Но за братьев своих по вере я уже не могу поручиться! Не допусти, Твртко, чтобы это свершилось, если в бога веришь. Сохрани нашу Боснию! Что станется с нами, Твртко?

Т в р т к о. С Боснией? Если вас ваш бог не защитит…

М о м и р. Я привел к тебе мать твоего сына, Твртко, Елицу. Она здесь, со мной.

Т в р т к о. Почему же она не войдет?

М о м и р. Боится! Боится… Мать твоего сына. Она прячется в кустах у мельницы, бедняжка.

Т в р т к о. Трипе! Владое!

Т р и п е. Я здесь, господин!

Т в р т к о. Там у мельницы одна женщина… Проводи ее сюда тихонько. Мигом!

Т р и п е. Бегу, господин… (Уходит.)

М о м и р. Разве не говорили мы тебе, Твртко, что Доротея — неродиха, не жди от нее наследника? Вот и сейчас, слыхать, по белу свету невесту ищешь. Наших кротких босниек сторонишься.

Т в р т к о. Для короля держава превыше всего. С ней он прежде всего венчается… Когда я просил руки Доротеи, я сватался к побережью Черного моря, Момир! Эх, глупая молодость! Смолоду, бывало, я скакал от моря до моря и ни одной горы меж ними не замечал. Но день ото дня скалы все выше делаются. Растут скалы, растут горы, растут…

Т р и п е вводит Е л и ц у. Она опустила голову.

Т в р т к о (стоит спиной к Елице). Господа, я хочу спокойно поговорить с этой женщиной.

Вукович и Момир направляются к выходу.

В у к о в и ч. Пойдем, Момир! Я провожу тебя! Пока на боку у Влатко Вуковича — его меч, никто не посмеет прикоснуться к тебе! Пойдем, расскажешь мне, как там богомилы в лесах на медведей с рогатинами ходят и как для моего войска себя готовят. Пошли!

М о м и р. Будь здоров, Твртко! Запомни, что я тебе говорил… (Прощается с королем богомильским приветствием — поднимает вверх раскрытую ладонь.)

Т в р т к о (после недолгого колебания отвечает тем же жестом. Все еще не глядя на Елицу). Трипе, смотри, чтоб никто ко мне не входил, пока не позову! Даже ты! Разгуливают тут, словно на лугу! Это королевский дворец или постоялый двор? На что вы тут поставлены, ты и Владое? Чем стража занята?

Т р и п е. Прости, господин.

Т в р т к о. Ступай! Посла угостили?

Т р и п е. Похоже, что он целый день не ел, вот ей-богу.

Т в р т к о. Не скупитесь!

Т р и п е. Как прикажешь, господин! (Кланяется и, оглядывая Елицу, уходит.)

Т в р т к о. Вечность разделяет нас, госпожа моя! Вечность от дней последней радости… Как давно я не видел слез!

Е л и ц а. Это те же самые…

Т в р т к о. Сколько же мы не видались?

Е л и ц а. Три весны, Твртко…

Т в р т к о. Три весны…

Е л и ц а. И одно лето.

Т в р т к о. Ты помнишь…

Е л и ц а. Кому-то надо помнить.

Т в р т к о. А сколько ему теперь?..

Е л и ц а. Девять.

Т в р т к о. Девять… Подумать только… Летит время, Елица, летит. Меня уже стало подтачивать. Словно горы давят, силы уходят… А он? Каков он, мой отпрыск?..

Е л и ц а. Растет, растет как на дрожжах. Все командует, вроде тебя. Братья-учителя{23} уже приглашали его на беседы.

Т в р т к о. Да неужто? Смотри-ка…

Е л и ц а. Все приказывает и вопросы задает.

Т в р т к о. О чем спрашивает? Кто его отец?

Е л и ц а. Ты ведь знаешь, у нас об этом не спрашивают… Спрашивает, что там за горой да за рекой…

Т в р т к о. Могу себе представить. Совсем как я в молодости, когда по Влашичу бродил. Поднимаюсь, бывало, в гору, поднимаюсь и думаю, будто по ту сторону бог знает что откроется, ан глянь — там другая гора. Еще больше первой. Такая уж наша Босния!

Е л и ц а. Он лучший охотник среди мальчишек.

Т в р т к о. Ага!

Е л и ц а. Нынче летом под самый Борач забрел. За ланью гнался, говорит. А ему просто интересно, что во дворце Павловича, я знаю. Он бы и дальше ушел, если бы братья-учителя не запретили ему из леса выходить.

Т в р т к о. Ты знаешь, Елица, у меня от Доротеи детей не было.

Е л и ц а. Худая весть далеко бежит.

Т в р т к о. Чего бы только я не дал за настоящего наследника! Не побоялся бы, кажется, с самой жизнью расстаться! Предлагают мне в жены дочь австрийского герцога. Да ты слышала, наверное. Но я чувствую, что долго не проживу, грех себя обманывать.

Е л и ц а. Не говори так, Твртко! У тебя есть сын!

Т в р т к о. Еретик. Ты сама сказала! Помнишь, о чем мы последний раз говорили, когда я его видеть хотел. Ты не разрешила. «Лучше сын — еретик, чем король — палач». Я хорошо помню… А помнишь, как мы с тобой встретились? И ничего не видели, только папоротник да туман, что нам глаза застил любовью. Не думали мы о богах, законах, королевстве, о русаге. А они в засаде нас подстерегают.

Е л и ц а. Эх, Твртко, это ведь тебе все оглядываться приходится — и на другие веры и на другие обычаи. Ты король…

Т в р т к о. Не начинай и ты об этом же, Елица! Может, это Момир подговорил тебя прийти ко мне? Сама бы ты никогда не пришла… Никогда. Поэтому и пришла? Говори!

Е л и ц а. Я пришла, только чтобы спросить тебя… Не пора ли его куда-нибудь учиться послать, Твртко?..

Т в р т к о. Учиться?!

Е л и ц а. Он твой сын.

Т в р т к о. Сын…

Е л и ц а. Я не имею права удерживать его. Не хочу, чтобы он проклинал меня, если когда-нибудь узнает. Да и жизнь в лесу теперь стала опасной. Никто не знает, что несет с собой грядущий день…

Т в р т к о. Мы пошлем его под Срдж{24}! В Дубровник! Пусть учится мудрости от господ дубровчан, наших достойных друзей. В Дубровник! Пусть учится, пусть растет! (Вдруг покачнулся.) Кровь приливает к голове, в ушах шумит. Это смерть скачет…

Е л и ц а. Что с тобой, Твртко?

Появился Х р в о е, увидел Твртко и Елицу, прячется и подслушивает.

Т в р т к о. А под утро, когда я наконец забываюсь сном, мне чудится, что меня преследуют колесницы, а я словно вкопанный — не могу сдвинуться с места. Земля разверзается у меня под ногами, и я падаю, падаю, проваливаюсь в бездну… А почему бы тебе не пожить здесь, Елица? Была бы рядом со мною… Ведь когда мы отправим сына в Дубровник, ты одна в лесу останешься. Согласна?

Е л и ц а. Да.

Т в р т к о. Ты уже больше не боишься?

Е л и ц а. Боюсь.

Т в р т к о. Раз уж я прошу тебя остаться, ты не должна бояться. Ты будешь доброй и верной…

Е л и ц а. И ты отпустишь меня, когда я надоем тебе…

Становятся на колени, сжимают друг другу руки, целуются.

Т в р т к о (тихо). Богомильская королева! Боснийская королева! (Хлопает в ладоши.)

Е л и ц а. Мне не нужна корона, Твртко. Не нужно мне никакого золота…

Входит Т р и п е. Кланяется.

Т в р т к о (откашливается). Трипе, ведь у нас здесь не хватает женского глаза, а? Что на это скажет королевский протовестиар?

Т р и п е (глядя на Елицу). Не хватает, милостивый господин.

Т в р т к о. Ну, тогда эта госпожа отныне будет у нас хозяйкой, Трипе. Скажи об этом всем. Ее Елицей зовут. И устрой ее в покоях королевы.

Т р и п е. Я не ослышался?

Т в р т к о. Пусть тебя не удивляет распоряжение короля. Если кто пустится в расспросы, посылай ко мне… А сейчас покажи госпоже дворец и вели приготовить королевский ужин. На двоих. (Уходит.)

Т р и п е. Я понял, господин мой… О… Пожалуй, госпожа… пожалуй. Мы все будем тебе рады… А то наш дворец начал походить на монастырь.

Приближается Х р в о е, судорожно смеется. Трипе в недоумении.

Е л и ц а (тихо). Я давно знакома с воеводой.

Трипе кланяется и, смущенный, уходит.

Х р в о е (тихо). Богомильская королева! У короля губа не дура. Но как он сможет жениться на богомилке? Католический король… (Хватает Елицу за руку.) Что ты делаешь тут, при дворе? Кто тебя привел, говори!

Е л и ц а (вырывается от него). Я сама пришла.

Х р в о е. И… ты его давно знаешь?

Е л и ц а. Раньше, чем тебя.

Х р в о е. С каких пор?

Е л и ц а. Вот уже десять лет… Пусти меня!

Х р в о е (отпускает ее). Десять… А мальчик, мальчик — его сын? Разве он обязательно должен быть сыном Твртко? А ты уверена?.. Может быть, отец — кто-нибудь другой? Я расскажу об этом! Всем расскажу! И это почтенный боснийский король! Ха-ха! А если об этом узнает епископ в Джакове! Если узнают в Риме! Если сообщат австрийскому герцогу! Ты не боишься?! Тебе безразлично. Ты ничего не теряешь! Ну хоть бы глазом моргнула, волоокая! Впрочем… никому ничего не говори! И я буду молчать! Никто не узнает… Ну и пусть он его сын! Я подожду. (Тихо.) Я сказал, что буду тебя ждать…

Е л и ц а. Не жди меня, Хрвое.

Х р в о е. Это потому, что он король? Потому, да?

Е л и ц а. Я не знала, что он король, когда мы…

Х р в о е. Нет, нет, не рассказывай мне ничего! Это меня не касается! Я ничего не хочу знать… Теперь я понял, кто стоит у меня на пути! Он! Что бы я ни делал — всюду он! Он! Он мне руки связал, свет мне застит! О, как жестоко играет со мной судьба! Первый человек в Боснии встал на моем пути…

Е л и ц а (наивно). Первый…

Х р в о е. Увидим! Мы еще увидим… (Вновь хватает Елицу за руки.) Вы узнаете, кто такой Хрвое Вукчич!

Е л и ц а вырывается, бежит в ту сторону, куда ушел Твртко. Хрвое с досадой вонзает меч в пол.

Слышатся голоса. Входят Д а б и ш а и Ф р а н ц и с к а н е ц. Хрвое вложил меч в ножны.

Д а б и ш а. Где король? Где слуги?

Ф р а н ц и с к а н е ц (продолжая разговор). Но я говорю вам, что католическая церковь не приучена извиняться перед коронованными особами. Мне моя вера запрещает…