Древо Тьмы

Стеклянные стенки белеют от невидимого жара и взрываются, разлетаясь пылью. Как и все в зале, я отшатываюсь при виде вырвавшегося на свободу вихря. Задев краем воздушного потока мою причёску, вихрь уносится в зал, пробегает вдоль стен, заставляя мигать факелы, и поднимается к потолку, обратившись густыми предгрозовыми облаками.

Нацелив на клубящиеся тучи волшебную палочку, Лукас выпускает в них огненную струю, которая превращается в белые остроугольные молнии. Взмахнув палочкой, Лукас превращает облака в тугой вращающийся шар, кружащийся перед ним на расстоянии вытянутой руки и сверкающий молниями. Ещё одно заклинание — и шар тускнеет, рассеивается серым дымом и, наконец, исчезает без следа. Маги встречают эту картину восхищёнными возгласами.

Зрители в восторге. Эвелин Грей с материнской гордостью следит за каждым движением сына. Впрочем, стоит ей случайно взглянуть на меня, как её лицо мгновенно мрачнеет, глаза вспыхивают ненавистью.

Фогель начинает молитву о магах и владении светом, и один из священников ставит перед Лукасом золотистый сияющий камень. Не прибегая к помощи волшебной палочки, Лукас разрубает камень мечом — зал осыпает искрами, а камень обращается в горстку пепла. Затем выносят воду, и Лукас поражает её огнём, превращая в пар.

Опустив волшебную палочку, Лукас поднимает выжидательный взгляд на Фогеля.

— Маг, — хорошо поставленным голосом обращается к нему Фогель, — ты доказал нам, что владеешь силами огня, воды, воздуха и света.

Повинуясь взгляду Фогеля, священники выносят цветочный горшок, в котором покачивается небольшое деревце. От этого растения мне трудно оторвать взгляд.

Перед нами необычное деревце с густой хвоей и узловатым стволом. Как будто взяли старое, повидавшее жизнь дерево и уменьшили его, засунули в глазированный чёрным горшок и покрыли иглы серебристым налётом.

Священники ставят деревце рядом с Лукасом, и меня вдруг окутывает терпким облаком любви и восторга, которые излучает растение. Во мне поднимаются ответные добрые чувства, мы с деревом будто бы давно знаем друг друга.

— Маги, — произносит Фогель, — прошу вас встать.

И все зрители одновременно поднимаются.

Наступает важнейший переломный момент церемонии скрепления брака. Сейчас жених завершит обряд, убив дерево. И чем более высокое положение в гарднерийском обществе занимает семья жениха, тем более редкое дерево приносят в жертву. На следующий день супруги одни, без сопровождения, должны будут отправиться в лес, чтобы провести ритуал Благословения Владыки, разбросать остатки сожжённого дерева вокруг самого большого и мощного ствола, какой только отыщут, — такое вот символическое и очень мрачное предупреждение «Диким пустошам».

В замешательстве я смотрю на деревце, ощущая внезапно растущую близость с ним.

Это серебристая ель — очень редкий вид. За деревцем долго и прилежно ухаживали. Держали в одиночестве. Оно выросло в неволе, оторванное от родных лесов…

«Дриада».

Шёпот… странный шёпот исходит от дерева, и слышу его только я. Одного слова довольно, чтобы во мне вспыхнуло желание защитить деревце, а вслед за ним приходит и страх.

«Не убивай», — слышу я снова и снова.

Фогель поднимает руки:

Да благословит Древнейший ваш союз

и да отдаст вам власть над землёй.

Да принесёте вы в этот мир магов,

владеющих во славу Древнейшего всей Эртией.

В смятении я смотрю, как Лукас поворачивается к деревцу, поднимает волшебную палочку…

«Нет, пожалуйста, не убивай его», — безмолвно умоляю я, из последних сил оставаясь на месте.

В голове звучит единственное короткое слово, бьющее будто хлыстом.

«Дриада».

Дерево посылает мне волны любви и восхищения, и я вскидываю голову, только чтобы заметить, как внезапно заинтересовался мною Фогель. Оказывается, он не сводит с меня глаз. Лукас поднимает волшебную палочку.

«Нет, Лукас! Нет!» — безрассудно кричу я, но кричу мысленно, не издавая ни звука.

Из кончика волшебной палочки вырывается пламя, и крошечное дерево исчезает в пламени, прежде чем я успеваю сделать хоть шаг.

Я слышу, как стонет серебристая ель, как гибнет в агонии, разрывая мои магические линии, добираясь до самого сердца.

«О Древнейший. Нет».

Горе. Холодное, неизбывное горе. Больше я ничего не чувствую. Едва слышу последние слова молитвы, которую читает Фогель. Еле-еле ощущаю прикосновение Лукаса — он обнимает меня, а я не в силах отвести взгляда от горки пепла в горшке.

Наконец я поворачиваюсь к Лукасу, и он видит застывшие в моих глазах слёзы.

Встревоженно вглядываясь мне в лицо, он ищет ответ: что произошло? Надо взять себя в руки. Уйти отсюда. Оказаться подальше от Фогеля и этих магов. Как можно скорее.

Оставить позади этот отвратительный обряд, который требует убийства ни в чём не повинных деревьев.

— Эллорен, — шепчет Лукас, напоминая мне взглядом, в какой мы опасности и сколь многое зависит от меня.

В цветочном горшке сереет древесный прах, ещё тёплая зола, но я не могу позволить себе выставить напоказ свои чувства. Нельзя разрушить наши планы даже из-за погибшего дерева.

Из-за непролитых слёз я почти ничего не вижу и, повинуясь Лукасу, возвращаюсь вместе с ним к алтарю, крепко держу его за руки, медленно напитываюсь перетекающей из его магических линий в мои силой. Он пытается меня утешить. Но горе моё слишком велико.

Фогель поднимает над нашими сомкнутыми руками Тёмный Жезл.

— Лукас Грей и Эллорен Гарднер, — мелодично произносит он, — силой Древнейшего я соединяю вас. Соединяю ради священного государства магов.

Его губы вздрагивают в едва различимой усмешке, и Тёмный Жезл касается наших сомкнутых рук.

Как только кончик волшебной палочки Фогеля касается моей правой руки, линии обручения на моих ладонях и пальцах начинают зудеть изнутри, а все факелы и фонари в зале вспыхивают зелёным пламенем, разбрасывая искры. В воздухе ощутимо сгущается магия.

И вдруг, без предупреждения, мёртвое древо Тьмы врывается в мои мысли, встаём перед мысленным взором, опутывает магические линии, выбивая из груди воздух. Руки Лукаса дрожат, руна, предупреждающая о демонах, саднит на моём животе.

В глазах темнеет, пол уходит из-под ног. Тёмные щупальца наползают на меня со всех сторон, закрывая свет. Я вижу лишь громадный силуэт мёртвого чёрного дерева.

И оно всё растёт, занимая весь мир. Меня словно поднимает в воздух, тянет вверх на обгоревших ветвях, будто марионетку на верёвочках, и я бессильно подёргиваюсь в жестоких объятиях тьмы.

Не знаю, сколько я так болтаюсь над землёй во власти Фогеля, тело мне не повинуется. Хочется крикнуть от страха, но горло сжимает неумолимая невидимая рука.

А потом… меня пронзает что-то ещё.

Другая сумрачная тень, выползшая будто змея из Жезла Фогеля, проникает в мои земные магические линии. Бледно-зелёные змеиные глаза верховного мага неотрывно меня изучают, а светло-серые глаза сверкают среди мёртвых ветвей.

Все смотрят на меня. Ждут.

Мои магические линии пробует на прочность не только Фогель, вместе с ним, повинуясь его приказу, ко мне ворвалась целая армия скользких многоглазых созданий мрака.

Неужели все они явились из Тёмного Жезла в руке Фогеля?

Порождения мрака ползут вдоль моих магических линий, пробуют их на вкус и на ощупь. Острые, будто лезвия боевых клинков, невидимые ножи надрезают мои линии силы.

От боли хочется вопить, однако тьма крепко держит меня за горло, не давая издать ни звука.

И вдруг всё заканчивается так же внезапно, как началось. Тёмный Жезл больше не касается моей кожи, Фогель отпускает моё горло, мёртвое древо Тьмы исчезает — я снова среди живых, возле залитого зелёным светом алтаря.

Схватившись правой рукой за горло, я склоняюсь над алтарём, глотая воздух. Лукас, хрипло дыша, тоже склонился вперёд, упираясь в алтарь одной рукой, а другой потирая шею.

Мы с ужасом переглядываемся, и Лукас тянется ко мне в отчаянной попытке обнять, защитить. Но мне не дают времени передохнуть. Магические линии всех магов в зале одновременно тянутся ко мне, обвивая, не давая вырваться.

Меня, будто утлое судёнышно, носит по бушующим волнам магии. Раньше я чувствовала только линии Лукаса, потому что мы так идеально подходим друг другу, и ещё огненную силу Айвена, однако теперь я ощущаю магию всех гарднерийцев в этом зале, кроме Фогеля. Мне трудно сосредоточить на чём-нибудь взгляд, меня будто разрывает в противоположных направлениях — ведь в зале столько магов пятого уровня, и все тянутся ко мне. Магия свистит вокруг, будто ураганный ветер.

Рядом с Фогелем стоят четверо магов пятого уровня, и я отчётливо ощущаю, что все их магические линии — очень сильные линии ветра, огня, воды и земли — непрерывно питают Фогеля и его волшебную палочку силой. Их магия уходит в водоворот мрака.

В пропасть, где ждут многоглазые создания.

Я беспомощно оглядываюсь на Лукаса, не зная, куда скрыться от одновременного нападения стольких магических сил. В глазах стоят жгучие слёзы, я цепляюсь за Лукаса, пытаясь взглядом передать ему, что за страшное чудовище Фогель!

Кожу на руках покалывает, слегка саднит, линии обручения разрастаются, тянутся вверх, завиваясь, закручиваясь петлями — тёмные, будто напитавшиеся чернилами, тонкие полосы замирают, не дойдя до запястий. На руках Лукаса происходит то же самое. Я зачарованно подношу ладонь к глазам и рассматриваю новые линии обручения. Мы с Лукасом одновременно поднимаем головы — наши взгляды встречаются, а магия всё бушует в зале, прорываясь в мои линии силы, утягивая меня в водоворот неизвестности.

Чтобы удержаться на ногах, я упираюсь ладонью в алтарь и едва сдерживаю крик — Фогель накрывает мою руку своей ладонью, прижимает её к железному дереву, а огненная магия Лукаса, вспыхнув, ограждает меня защитной стеной.

Выдернуть руку из-под ладони Фогеля не удаётся, как я ни стараюсь, он лишь буравит меня змеиным взглядом, приглашая к противостоянию сил. Длинные пальцы верховного мага впиваются в мою кожу, глаза сверкают жёлтыми искрами, тёмные щупальца снова вползают в мои магические линии, расталкивая волшебные силы собравшихся в зале гарднерийцев.

— Сколько в тебе силы, — напевно произносит Фогель. Закрыв глаза, он задумчиво вздыхает, тянет мои магические линии, вцепившись в них будто когтями. Мне вдруг кажется, что верховный маг, стоит ему забыть о сдержанности, мгновенно схватит мои линии силы и подчинит их себе, как уже проделал с сопровождающими его магами.

— Она здесь, — говорит он, не таясь окружающих. Под его беспощадным взглядом всё вокруг расплывается, остаёмся только мы двое — он и я. — Магия Карниссы живёт в тебе. И даже больше. Твой огонь — достойный соперник пламени твоей бабки.

Огненная магия Лукаса внезапно обнимает меня крепче, увереннее. Грей, видимо, ощутил силу Фогеля, смог её оценить и теперь готов с ним сразиться. Огонь Лукаса решительно выводит меня из-под власти тьмы, отбрасывает магию Фогеля прочь, освобождая меня от тёмного заклятия. Лишь бы Фогель не почувствовал, как Лукас его оттесняет, не разозлился на открытый мятеж. Впрочем, ощутить намерения Лукаса верховный маг сможет, только если успел значительно усилить свои способности по оценке чужой магии.