Воздушная гавань

— Нет, — твердо сказала Мышонок. Она догнала бедного калеку в два быстрых шага и потянулась к нему. Роуль пытался увернуться, но чудовищный гипс на лапе сковывал движения, и Мышонок бесцеремонно сграбастала его с палубы, подняла и с нежностью устроила в колыбели из своих рук. Это вызвало в нем краткую, горячую волну восторга. Нечестный прием.

— Мышонок, — сказал Роуль, — ты мнешь мой мех.

Она приподняла его чуть повыше:

— Да. Ты самый старый мой друг. Без тебя я бы пропала.

Такой поворот в разговоре стал для Роуля неожиданностью.

— Ну разумеется, пропала бы.

— Если хочешь, оставайся со мной, пока доктор Бэген не объявит, что пришла пора снимать гипс. До тех пор никто из твоего клана тебя даже не увидит.

— Ты стараешься хитростью отговорить меня от достойной смерти, — мрачно определил Роуль.

— Я только что отправила гонца купить твоих любимых пельменей.

При одном упоминании о еде в животе у Роуля жадно заурчало, и это тоже было нечестно.

Он тяжко, очень тяжко вздохнул.

— Прекрасно, — сказал Роуль. — Но знай, Мышонок: я не стерпел бы подобного унижения, будь на твоем месте кто-то другой.

Девушка зарылась лицом в шерсть на его спине, и Роуль неожиданно для самого себя замурлыкал, что было бы обманом только в том случае, если бы он все еще думал убить себя. Но это осталось в прошлом. Он уже поменял решение.

Поэтому он перевернулся в объятиях Мышонка, чтобы в ответ хоть на мгновение ткнуться в нее носом, и погладил девушку по лицу подушечкой здоровой передней лапы. Потом спросил:

— Где они?

— Кто? — удивилась Мышонок.

— Где мои пельмешки? * * *

Гримм смирно, безмолвно сидел напротив Эддисона Орсона Магнуса Иеремии Альбиона, копьеарха Копья Альбион, пока тот листал страницы составленного Гриммом письменного доклада. Копьеарх, надо заметить, читал очень, очень быстро.

— Вижу, — сказал Альбион, — здесь нигде не упоминается, что плененный экипаж «Итаски» был подвергнут заковыванию в кандалы.

— Их не заковывали, — ответил Гримм.

Приподняв бровь, Альбион воззрился на Гримма над оправой очков.

— Капитан Кастильо дал нам свое слово и поручился за свою команду.

Вверх взлетела вторая бровь копьеарха.

— Так просто?

— Конечно, — сказал Гримм. — Мы могли расстрелять их на месте. Разнести «Итаску» в пыль. Но мы этого не сделали.

Альбион задумчиво провел по губам кончиком языка и, едва заметно улыбаясь, опустил взгляд на стопку страниц представленного ему доклада.

— Расскажите о наших потерях.

— «Гремящий» был сбит. Корабль понес огромные потери — сто пятьдесят три убитыми, включая всех младших командиров, за исключением одного, а также сорок человек ранеными, — но благодаря кристаллам балансировки сумел продержаться в небе до тех пор, как его смогли найти в тумане катера спасателей.

— Тут сказано, — ткнул пальцем в стопку страниц Альбион, — что капитан Кастильо и его матросы заслужили особую благодарность за свое участие в операции по спасению выживших.

— На борту «Итаски» сохранилось больше исправных катеров, чем у всех нас, вместе взятых, — объяснил Гримм. — Ни один воздухоплаватель или военный моряк не сможет спокойно смотреть, как кто-то летит вниз, чтобы разбиться о Поверхность. Даже враги.

— Отчего бы это?

— Такие кошмары преследуют каждого из нас, — ответил Гримм. — Бой был окончен. Поэтому они помогли нам.

— И никто не попытался сбежать? — уточнил Альбион.

Гримм твердо покачал головой.

— Они дали нам слово.

— Понимаю… — пробормотал Альбион. — Как по-вашему, какие-то системы «Гремящего» еще можно использовать?

Вообще говоря, операции по поиску материалов для повторного применения считались делом чрезвычайно рискованным. Никогда не угадаешь, с какими ужасами столкнешься в простой, казалось бы, миссии по изъятию дорогостоящих подъемных и силовых кристаллов со сбитого судна. В конце концов, попытка что-то вернуть грозила потерей еще одного корабля: вероятность успеха такой миссии всегда колебалась между обретением ценностей и новой утратой.

— Я далеко не специалист по сбору и восстановлению кристаллов, сэр, — сказал Гримм. — Но прямо сейчас мы воюем с Авророй. И мы не в состоянии лишний раз осторожничать.

Альбион постучал ногтем о край своего стола, обдумывая это замечание.

— Сир?

— Да, капитан?

— Какая судьба ждет альбионцев?

— Они были захвачены в плен, — сказал Альбион. — Полагаю, их отправят на принудительные работы к подножию Копья.

Гримм стиснул зубы.

— Нет, сэр.

— Нет?

— Нет, сэр, — повторил Гримм. — Мне доводилось бывать там, внизу. Если хотите, чтобы пленники умерли медленной и мучительной смертью, с тем же успехом можно затянуть на их шеях по петле и поставить их на ледяные блоки. Куда меньше уборки потом.

— Не представляю, почему это должно вас беспокоить, капитан, — шевельнулся в кресле Альбион.

— Должно. Потому что именно мне они сдались, — отчеканил Гримм. — Они дали мне слово, сир. Они могли продолжать сражение, без заметных шансов на победу, и исход был бы кровавым. Но они сдались, и это спасло немало жизней и Альбиону, и Авроре. Я не могу допустить, чтобы капитану Кастильо отплатили таким грубым обращением.

— Мм-м-м-м… — протянул Альбион. Потом кивнул в сторону доклада и сказал: — Продолжайте.

— Экипаж «Победоносного» понес умеренные потери: одиннадцать погибших, сорок один раненый. Сильно пострадали корпус и мачты корабля, но ремонт не должен отнять больше десяти суток. «Доблестному» был нанесен лишь легкий вред. Никто не был убит, раненых всего полдюжины, и коммодор Байяр уже вернул судно в состояние боевой готовности.

— Как насчет «Хищницы»?

— Двадцать два человека погибших, — ответил Гримм, стараясь думать только о числах. — Тридцать два были ранены.

— Мы потеряли единственный тяжелый крейсер, — в задумчивости произнес Альбион, — и захватили «Итаску».

— То, что от нее осталось, — внес поправку Гримм.

— В отчете Байяра, — сказал Альбион, — отмечено, что единственная причина, по которой «Итаску» вообще удалось захватить, — то, что она была увлечена погоней за «Хищницей». Это вы выманили ее на открытое пространство.

— Поступить так было правильно, — кивнул Гримм.

— Согласен, — подтвердил Альбион, — очень многие способны понять, какой поступок будет правильным. Но когда для этого требуется рискнуть собственной жизнью, мало кто отважится довести замысел до исполнения.

В груди у Гримма колыхнулась вдруг праведная злость.

— Рук… — процедил он.

— Ваш доклад, — заметил Альбион, — обвиняет его в трусости перед лицом неприятеля.

— Так и есть, — сказал Гримм. — Он испугался. Он сбежал. Если бы «Блистательный» держался стойко, мы не потеряли бы «Гремящего» и, вполне вероятно, получили бы «Итаску» в рабочем состоянии и почти целой.

— Об этом упомянуто в вашем докладе, — согласился Альбион. — Однако представленный Адмиралтейству отчет коммодора Рука звучит несколько иначе. Он утверждает, что взрывная волна от вражеского залпа временно замкнула кабели силового кристалла и поддерживать прежнюю высоту стало невозможно.

— Чертов лжец… — прошипел Гримм. — Спросите у Байяра.

— Уже спросил, — кивнул Альбион. — Коммодор Байяр доложил, что находился слишком далеко и под неудачным углом, чтобы ясно наблюдать происходящее, и не может с чистой совестью поклясться в правоте любого из этих утверждений. Без его показаний, боюсь, у меня остается только ваше слово против слова коммодора Рука.

Гримм скрипнул зубами. Он был с позором изгнан из флотских рядов. А Рук считался любимцем влиятельной фракции в структуре флотского командования.

— Мне обратиться к капитану Кастильо с просьбой представить собственный отчет?

Запрокинув голову, Альбион коротко хохотнул.

— Я вам верю. И не сомневаюсь, что добрейший капитан подтвердит ваше видение событий. Но опасаюсь, что его слово едва ли будет иметь серьезный вес в глазах чиновников Адмиралтейства.

Хребет Гримма обернулся холодной сталью в медной оболочке.

— То есть Рук благополучно ушел от ответа, сир?

— Да, ушел, — кивнул Альбион. — Пока что.

В бессилии сжимая кулак, Гримм услышал, как трещат костяшки пальцев.

— Так точно, сир.

Какое-то время Альбион пристально разглядывал его, а затем отодвинул стопку страниц отчета в сторону и, поставив на стол локти, сложил ладони вместе.

— Переходя к частной беседе, — сказал он, — как бы вы оценили действия Альбиона в разгар этого кризиса?

— Мы проиграли, сир, — прямо ответил Гримм.

— Что подвело вас к такому выводу?

— Мы не остановили нападение на хаббл Платформа. Враг бежал, предав огню бесценную сокровищницу знаний. Погибли невинные люди. Пристани Платформы были уничтожены. Во всем этом хаосе я усматриваю лишь один лучик света.

— Какой же?

Гримм извлек из кармана своей куртки две одинаковых книжицы и аккуратно выложил их на стол перед Альбионом.

— Именно за этим гонялись Кэвендиш и аврорианцы. Это было их главной целью. Она присвоила себе одну копию и сожгла все остальные, какие только могла отыскать. Кто-то из монахов сумел вынести одну из пожара — а украденную я отобрал как раз перед появлением «Итаски».

Очень, очень неторопливо Альбион опустил пальцы на обложку верхней из книжиц. Притянул обе к себе и положил рядом, корешок к корешку.

— В своем отчете вы о них не упомянули.

— Нет, сир. Аврорианцы приложили огромные усилия, чтобы завладеть этой книгой. Мне показалось разумным не сообщать об этом в письменной форме.

Альбион медленно кивнул.

— Действительно, капитан. Вы приняли очень разумное решение. — Одним плавным движением он убрал обе книжицы в выдвижной ящик стола. — События обернулись для нас самым прискорбным образом.

— Могло быть и хуже, — сообщил Гримм.

— Почему же?

— Преступные гильдии Платформы, сир. Если бы они не вмешались, чтобы скоординировать усилия по тушению огня и эвакуации людей, погибло бы куда больше народу. Мы вполне могли потерять весь хаббл целиком.

— Да уж, — согласился Альбион. — Повезло нам, что гильдии так быстро отреагировали.

— Весьма быстро, — сказал Гримм. — Словно знали заранее, чего следует опасаться. Сир.

Альбион прикрыл глаза, потом поднял веки, чтобы уставиться на Гримма пустым, ничего не выражающим взглядом:

— Что вы имеете в виду, капитан?

— Вы не могли доверять собственной Гвардии, — сказал Гримм. — Но вам был нужен кто-то многочисленный, и сильный, и организованный, чтобы справиться с задачей… И пусть мотивы гильдий могут казаться неприглядными, они никогда не меняются. Деньги.

— Какая интересная теория, капитан Гримм… — тихо проговорил Альбион. — Впрочем, боюсь, она звучит не слишком убедительно. Я лишь номинальный глава правительства, не более. Это известно всем.

— Ах да, — вздохнул Гримм. — Виноват.

Ни один из двух сидевших за столом мужчин не улыбнулся. Но Альбион чуть заметно кивнул в сторону Гримма — подобно фехтовальщику, признавшему нанесенный укол.