Дело о похищенных туфельках

ГЛАВА 32, в которой Лидия Пай появляется и исчезает

Антония Бреннер скучно и вяло провела первый урок у маленьких новичков, расписалась в том, что занятие прошло без травм и особых происшествий. А какие могут быть происшествия в группе восьмилеток, которым в основном рассказывают и показывают, пока они сидят или стоят, тихие как мышки? Это потом они станут шумными, капризными и нахальными — а в первый урок обычно робеют. Затем планировалась репетиция с Лидией, но та пока не появлялась. Задержали, видимо, на службе. Тони как следует разогрелась и растянулась, и что могла — оттанцевала в одиночестве. Учитель Бато заглянул только один раз, был необычайно задумчив и тих. На вопрос, что произошло, пожал плечами и проворчал, что у него проблемы с законом, приходится вести себя осторожно.

Какие могут быть у почтенного танцмейстера проблемы с законом, Тони даже представить не могла. Ей было совершенно ясно, что задержали Бато исключительно по ошибке. Не мог он быть маньяком — это Тони чувствовала всем сердцем. Порой от него искрило любовью — но девушка была уверена, что маньяки на самом деле любят только себя. Она не ведала, что такое одержимость каким-то объектом… да и не хотела об этом знать. Тем не менее, Бато теперь предстал перед нею в ином свете — жестоком и беспощадном. Казалось, теперь она ни на одного мужчину не могла бы посмотреть как на человека, как на друга — что-то в них теперь ей чудилось звериное, а то и демоническое. Даже Флайминг Лид, как ей мнилось, вот-вот мог проявить это, страшное и неукротимое.

Но вот Лидия! Чем дольше задерживалась Лидия, тем делалось хуже. Тони всерьез начала опасаться, что подруга похищена маньяком. Про себя она и думать не думала, но, когда решила добежать до соседнего магазина, чтобы купить что-нибудь на перекус, все-таки запоздало вспомнила об опасности. И не потому, что боялась или увидала среди людей кого-то похожего на Эдвелла, вовсе нет. Она просто заметила сразу двоих наблюдателей. Один был вчерашний знакомый, Руис Орлео. Второго Тони не знала, она его и не заметила бы, если б Орлео с ним не обменялся приветственными жестами.

К началу концерта в Городской школе музыки и танцев Тони уже извелась невероятно. Тем более, что школа была любимым детищем жены губернатора всей Северной Ригии. Разумеется, в ожидании высокопоставленной четы суматохи тут добавилось! Всех проверяли, и при этом охране губернатора и части полицейских до поисков маньяка не было никакого дела. Тони сама слышала от Орлео, что их группа сбилась с ног и надсадила глотки, пытаясь навести порядок и объяснить коллегам, что происходит.

Ну и вот как в такой суете не волноваться за Лидию?!

— Я сам с тобой станцую, не пележивай, — попытался ее утешить учитель Бато, и едва не получил пощечину, Тони сдержалась лишь из уважения к старшему.

Как это не переживать? Ведь Лидию скорее всего похитили! Заметив в толпе перед школой Флайминга Лида, Антония едва не разрыдалась и бросилась к нему. Сейчас уж она узнает, что там с ее подругой! Может быть, она просто заболела и попросила Флая танцевать? Это было бы очень даже неплохо! А может, в толпе Тони просто перепутала и это прошла именно Лидия в мужском костюме? Хотя нет, она бы непременно узнала свою партнершу, невзирая ни на какие костюмы. Да и волосы у Лидии длинные. Обычно для танцев она укладывала их в красивую прическу, а сейчас никакой прически Тони не увидела, стало быть — Флай!

Она кинулась разыскивать его, побежала сначала к гардеробной, потом, спохватившись — в гримерку, и в конце концов, уже отчаявшись, столкнулась грудью к груди с… Лидией Пай, уже переодетой для танца — в мужской костюм. Совершенно уверенная, что вот-вот выскочит именно на Флайминга, Тони ойкнула и зарделась. Да так, что горячими стали и уши, и шея. Все-таки кузены были очень похожи, даже слишком. Если б не ощущение женской груди…

— Ой, — пролепетала Тони и отпрянула.

Лидия тоже отчего-то смутилась.

— Прости, — сказала она. — Задержалась на службе.

И сделала приглашающий жест, словно уже собралась танцевать, прямо тут, в коридоре, тараня собой толпу.

— Я волновалась, — растерянно сказала Тони, забыв, что хотела как следует отругать подругу, высказав ей все, что думает.

Вот, оказалось, что и не думает особо, только пытается восстановить дыхание. Но это оказалось делом невозможным — их то толкали, то пытались разъединить, и пришлось взяться за руки покрепче, да пойти к гримеркам, приготовленным для выступающих танцоров.

— Ничего, скоро уже все кончится, — по пути чуть рассеянно сказала Лидия, — мы его поймаем, а потом… Потом у меня к тебе будет серьезный разговор.

— Все-таки перейдешь в студию Кея? — обрадовалась Тони.

— Ммм… Не такой серьезный, — Лидия усмехнулась очень странной улыбкой, как будто слегка недоверчивой, и снова Антонии почудилось в этой девушке что-то, девушкам несвойственное.

Быть может, Лидия просто была из тех, кто предпочитает женщин вместо мужчин? И тогда Антонии придется опасаться и ее?! Вот, значит, на что Руис намекал… Или нет?

— Ладно, нам пора, — неловко сказала Тони. — Ты ведь готова?

Лидия пожала плечами. Конечно, она не была готова, подумала Тони, она не разогрела мышцы и связки, не размялась — а про репетицию и говорить нечего. В танцевальном зале на таком выступлении, конечно же, можно выступать вполсилы и даже в четверть силы, да только даже в самом щадящем режиме без разминки — плохо.

Но они вышли — в тех же костюмах, в которых соревновались вчера. И даже туфли, бывшие несчастливыми, уже не страшили Антонию, даже напротив. Она твердо решила перевести их в разряд счастливых. Конечно, недавно они подвели хозяйку, когда одна туфелька вдруг слетела с ноги, но ведь и это не смогло вывести девушку из равновесия. Пустяки! Главное, они с Лидией танцуют вместе, и ее руки ведут не просто в танец, а в какую-то другую жизнь.

В ней, в той другой жизни, нет ни маньяков, ни убийц, ни насильников. Там только музыка, тепло руки на талии, отточенные и легкие движения. Кажется, что все получается само собой, хотя перед танцем было множество тяжелых тренировок и репетиций. И в голове тикает — раз, два, три. Это — грахитана, волшебная, прекрасная, от которой чуточку кружится голова, немного повернутая в сторону, склоненная к плечу. Это грахитана, от которой в теле ощущение полета.

Живой оркестр городского общества инвалидов играл превосходно.

Общий танец с другими выступающими создавал ощущение то ли бала, то ли нового круга соревнования. Рядом кружились их наставники — опять вместе. Бато и Ара, сегодня такие хмурые и танцующие как две механические куклы. Оно и понятно: после вчерашнего они оба были расстроены, а у Ары еще и администратор под подозрением. Скрылся, находится в бегах, преступник или сообщник преступника, как знать? Тони подумала, что в таком состоянии не вышла бы танцевать. Но как знать, быть может, их учителя находят в танце утешение?

А вон там танцуют две пары из академии танца! Одна из этих пар, кстати сказать, была главными соперниками Лидии Пай и Антонии Бреннер на победу в четверть финале. Вон как роковая брюнетка Полин Антейс поглядывает на их пару, едва дым из носа не идет.

«Пульс твоей жизни», чудесная композиция «Лета любви», завершилась. Оркестр переключился на грахитану, и Тони цокнула языком от досады. «Обнимай меня» группы «Вспышка» ее особенно сильно раздражала. С этими ее бесконечными повторами, с глупыми словами! Хотя, конечно, никто тут не пел эту песню, звучала лишь мелодия, однако композиция-то была страшно популярна! И слова сами собой давно запомнились против желания. В общем, Тони едва не сбилась, и вероятнее всего, даже перестала бы танцевать вовсе, если б не Лидия. В самом начале пара Полин Антейс и Стин Фоджин натолкнулись на них. Будто бы невзначай, и хорошо, что это было не соревнование, но все-таки Тони ужасно рассердилась. И так музыка дурная, а тут еще толкаются всякие!

Она гневно посмотрела на Дина — потому что столкновение явно исходило от него, и перехватила крайне внимательный взгляд, устремленный на Лидию Пай. Словно парень что-то такое заметил в партнерше Тони… Но Лидия увлекла девушку подальше от соперников, и танец продолжился.

Когда выступление закончилось, Тони поняла, что ужасно вымотана. Проклятая «Вспышка» словно все силы забрала, честное слово! Девушка отправилась в туалетную комнату, и там услышала, как кто-то всхлипывает. Да так самозабвенно, словно во всем белом свете никого нет, чтобы подслушать звуки плача в соседней кабинке.

Тони нарочно задержалась возле умывальника, и ее любопытство было вознаграждено. Бледная, со смазавшейся косметикой, возле раковины появилась сама Ара Деннитсон.

— Будь проклята эта музыка, — в сердцах сказала она.

— А что такое? — осторожно спросила Тони. — Просто мне тоже не очень понравился выбор мелодии, но… В общем-то танцевать можно!

Ара выхватила из коробки на стене бумажную салфетку и зарыдала в нее так, словно искренне желала слезами размочить бумагу в кашу.

— Госпожа Деннитсон, — в растерянности сказала Тони.

Может, это возрастное? Но, по мнению девушки, Ара была не в том возрасте, когда происходят вот такие ужасные перепады настроения. От подросткового далеко, а вот сколько до климакса? Танцовщица выглядела слишком подтянутой и молодой, чтобы при взгляде на нее возникали мысли о таких вещах.

— Простите, простите, — почти шепотом ответила Ара. — Вы ведь новая партнерша Лида?

— Д-да, — еще сильнее растерялась Антония.

— Тогда вам повезло. Он чудесный мальчик, хотя, видно, переметнется от меня к Бато, а тот не сможет дать ему всего, что могу дать я!

Тони почувствовала, что ее кольнула внезапная ревность. Что это такое необыкновенное Деннитсон хочет дать «чудесному мальчику», чего он не в состоянии получить от Бато и от нее самой, Антонии Бреннер? Ведь она и сама уже метит в наставники, невзирая на молодость!

— Вы из-за этого плачете? — спросила Тони напряженно.

Но Ара вдруг обняла ее и склонилась к плечу — что при их разнице в росте было для женщины не слишком удобно. Тем не менее, знаменитая танцовщица заплакала Антонии в платье — ох, как бы не осталось там потом следов туши и помады! Хорошо хоть, это красное с тонкой черной тесьмой, а не нежно-голубое, на нем бы все точно отпечаталось навечно.

«Ну о чем я думаю? — упрекнула себя Тони, сама вчера плакавшая в объятиях Лидии. — Человеку плохо, а я о платье!»

И тут же была вознаграждена за сочувствие целым потоком слов.

— П-полтора месяца назад он сделал мне предложение, позвал замуж. Я сказала, что не горю желанием быть его женой! Тогда он поставил «Обнимай меня», поздно вечером, когда мы уже почти закрылись, и пригласил на танец. Это было очень… очень интимно. Мы танцевали, потом целовались, а потом…

Сдавленное рыдание. В туалет вошла одна из танцовщиц, смерила плачущую женщину гадливым взглядом, будто бы тут происходило что-то крайне неприличное, и Тони ответила хмурой гримасой. Щелкнула задвижка одной из кабинок. Ара перешла на шепот — не замолчала совсем. У нее просто не нашлось никаких сил на то, чтобы держать в себе свое горе.