Дело о похищенных туфельках

ГЛАВА 20, в которой происходят неожиданности

Чтобы узнать о судьбе Мэтта, вовсе необязательно ждать, пока Флайминг Лид сможет добраться до своей службы, а просто заглянуть в кабинет Медоеда и Малыша. Там два небольших дивана. И на одном спала Ода Гартон. Медоед же стоял у окна и курил. У него были влажные волосы и умытый, но усталый вид. Не подумайте ничего лишнего: они оба полночи потратили на то, чтобы отыскать, арестовать и допросить Мэттью Гвана, двадцати четырех лет. Последнее заняло больше всего времени, и Ода, надо сказать, долго не выдержала, ушла. Кокус нашел ее почему-то в своем кабинете, хотя у женщины было собственное рабочее место. Видимо, оно показалось более далеким от допросной!

Кокус Ринфи раздобыл в шкафу плед и накрыл Оду, которая спала на боку, подложив под пухлую щечку ладошки. Странно, что он никогда не обращал внимания на то, как мило она спит.

Шаги в коридоре раздались неожиданно, и Ринфи выглянул из кабинета. Это пришел шеф, по своему обыкновению рано. Хмурый, нахохлившийся, словно ворон под дождем, Миллс отпирал дверь одной рукой — во второй был лоток с четырьмя картонными стаканчиками кофе. Ах, этот запах дешевого кофе из кафешки на углу! Как он прекрасен, как бодрит и радует! Но не хочет ли Миллс выпить все это один?

— Шеф Миллс, — окликнул Медоед.

Начальник окинул его долгим и слегка мутноватым взглядом, по которому стало ясно, что кофе ему просто необходим, и именно четыре стакана.

— Не сумели дозвониться до вас вчера, — доложил Кокус.

Миллс кивнул. Ему было неудобно: на руке с кофейным лотком висел коричневый плащ, а на сгибе руки с ключом — кожаная сумка, из которой выглядывала темная картонная папка. Медоед углядел в этом шанс и взял плащ и лоток — вроде как подержать. Шеф отпер дверь и тут же захватил лоток обратно, доверив подчиненному лишь одежду. Но Кокус успел-таки избавить его от одного стакана.

— Это для Оды, — сообщил он.

— Она уже здесь?

— Спит, — доверительно ответил Медоед, указав глазами на свой кабинет.

Густые темные брови шефа поползли вверх. Кажется, там, внутри, просыпался и отчаянно пытался взбодриться мозг. И не надо было быть менталистом, чтобы понять: мозг шефа спросонья принялся думать несколько не в том направлении. Что поделать: заявление Медоеда прозвучало неожиданно.

— Мэттью Гонт, — сбил ему курс Ринфи. — Взяли по подозрению в покушении на девушку. В его квартире обнаружены женские туфли, принадлежащие его бывшей.

— Вот же какая штука, — округлил глаза шеф Миллс. — В моей квартире тоже до сих пор обнаруживаются разные вещи, принадлежавшие моей бывшей!

Он поставил на стол кофе и протянул руку за тем стаканчиком, что остался в руке Ринфи.

— Это для Оды, — напомнил Кокус и отпил пару глотков сам.

— Но Ода ведь спит, — Миллс забрал стаканчик и тоже сделал глоток. — Сбегаете за кофе для нее сами. А это мой завтрак.

— Недурно, — заметил Кокус, извлекая из ячейки лотка второй стакан. — Могу заодно купить вам парочку пирожков или кекс. Но вы не дослушали. Парень признался, что устроил в квартире несостоявшейся жертвы погром вместе с новой сожительницей, а заодно украл эти туфли. Ода допрашивала жертву, протокола не составила, но можно изъять из памяти, если только маги…

— Магию к делу не пришьешь, а воспоминания и подделать можно, — вздохнул шеф. — Про девушку я знаю, Антония Бреннер, двадцать два года, не замужем, в отношениях не состоит, работает в студии Бато Кея, постоянного места проживания не имеет, приписана к сорок пятому участку Мантизора по месту жительства родителей.

— Откуда вы?..

— Стажер Муха в шесть утра уже прожужжал мне все уши этой Антонией Бреннер, — поморщился шеф. — В кои то веки я собирался прийти на службу часам так к девяти…

— Нам достался не в меру шустрый стажер, — отпивая кофе из второго стакана, заметил Медоед. — Девица эта там у него в гостях вчера была, вся в слезищах. А сам где-то бегал, не иначе как туфли по городу искал! — в голосе Ринфи даже прозвучало уважение. — Так вот, Мэттью Гонт. Клянется, что совершил кражу только одной пары туфель, а у жертвы их пропало две.

— И это мне известно, — отбирая у агента второй стакан, кивнул Миллс. — Вы уже отпустили этого, хм, подозреваемого?

— Понятное дело, что нет, — ответил Ринфи. — Оформили как за нарушение прав частной собственности, порчу и кражу имущества, пускай посидит у нас пару недель. Если настоящий преступник будет думать, что мы взяли Мэтта по его делу, он расслабит булки. Нам же легче. А за Бреннер я бы приглядел.

— Малыш приглядит, отдыхайте, агент Ринфи.

— Всегда ему самое сладкое, — вздохнул Кокус.

— Разве агент Гартон, по вашим словам, не спит в вашем кабинете? — удивился Миллс. — Что вам еще надо?

Медоед смутился и пожал плечами.

— Служебные отношения, сами знаете…

— Это решается очень просто, сами знаете, агент. Не мне вас учить, как подают на регистрацию брака и затем мирно и тихо ставят подписи под официальным свидетельством. На такие отношения внутренний отдел смотрит очень даже одобрительно.

— Ну еще бы, никакой утечки кадров, — ухмыльнулся Ринфи. — Но я не готов к таким отношениям, шеф.

— Тогда отдавайте кофе, раз не готовы, — обрадовался шеф Миллс и попытался вытащить очередной стакан из загребущей руки Медоеда.

Но тот на сей раз был готов к нападению и отвоевал кофе.

— Это ей компенсация, — сказал он, — за ночь на службе.

Флай вышел из собственной квартиры, словно в тумане. Ох, как же ему не хотелось покидать Антонию! Хорошо, что шеф обещал-таки прислать наблюдателя для охраны девушки! На лестничной клетке, этажом ниже, он сменил блузку на свою обычную рубашку, надел жилет — летом большего и не требовалось! — и вышел уже в мужском облике. Он спешил на встречу с великолепной Арой Деннитсон, и едва не пробежал мимо Малыша Талангера. Последний выставил руку, подобно шлагбауму, и лишь исключительная реакция не позволила Флаю с размаху врезаться в эту преграду.

Флай обернулся в сторону своей квартиры. Малыш кивнул.

— А ты ловкий малый, — сказал он. — Признайся, с девушками ты тоже используешь свои менталистские штучки?

— Нет, — насупился стажер.

— Да ладно? А чего тогда шеф говорит, что несостоявшаяся жертва пережидает бурю под твоим крылышком?

И снова Талангер говорил, словно читал книгу. Цитировал целыми фразами! И при этом с таким простоватым выражением лица, что трудно поверить, что он вообще умеет читать!

— Меня, считай, там не было, — ответил Флай загадочно.

— Она хотя бы хорошенькая? — спросил Малыш, и стажер тут же сжал кулаки. — Ну, ну. Сразу скажи: твоя? Я девчонок друзей не трогаю.

Флайминг Лид ему не поверил. От Талангера так и веяло чем-то таким, не вызывающим доверия. Будь Флай сейчас Лидией, агент бы уже наверняка распустил руки! Но как тут скажешь «нет, не моя»? Поэтому стажер кивнул.

— Моя.

И снова оглянулся на дом. А Малыш воспользовался тем, что стажер Муха отвлекся, и потрепал его по плечу.

— Никаким маньякам ее не отдам!

И только тогда Флай почувствовал, что коллега все-таки честен и искренен.

— Наблюдай за нею. А я проверю, как там Ара Деннитсон!

Талангер вздохнул.

— Жаль, я не танцор, как ты, — сказал он с откровенной завистью. — Она и правда красотка, эта Ара.

— Ну так приходи на закрытие, она там наверняка будет блистать, — улыбнулся Флай неожиданно для себя самого.

Талангер отсалютовал ему раскрытой ладонью у виска. Его ментальный след четко читался в пространстве. След человека, которому можно доверять. Пускай Малыш был немного трепло, но на службе, видимо, никогда никого не подводил.

Флай торопился в студию: он уже даже немного опаздывал. Зато теперь он мог идти туда с чистой совестью и легкой душой! У Тони был наблюдатель, который ни за что не даст ее в обиду!

Непременно бы опоздал, если б на перекрестке улиц Дарлин Мэй и Тихой не притормозил у светофора небольшой автомобильчик, похожий на пончик. Флай увидел знакомое лицо и махнул рукой. Водитель сначала не обратил внимания, но Лид подошел поближе — машина стояла совсем недалеко от пешеходного перехода. И только тогда человек за рулем увидал Флая и гостеприимно распахнул дверцу.

— А вы сегодня поздновато, — устраиваясь на переднем сиденье рядом с водительским, сказал Лид.

— Сегодня с утра открывает Глер, а я могу и задержаться, — обаятельно улыбнулся администратор Эдвелл.

— Что вы делаете в этом районе? — спросил Флай. — Живете неподалеку?

Только спросил, как тут же вспомнил: нет, Эдвелл живет недалеко от Ары и иногда даже заезжает за нею по пути в студию. И даже хотел поправить самого себя, но потом прикусил язык. Вот и шеф говорит, что он, Лид, слишком торопится во всем. А ведь полезно бывает не спешить и выслушать ответ.

Администратор Эдвелл смутился — Флай ощутил это, так как сидел совсем рядом! — но виду не подал.

— Ночевал у подруги, — холеное лицо немолодого мужчины выражало только благодушие, и ничего более. — Дела сердечные, знаете!

И снова Флай мысленно наступил себе на язык: не спросил, а как же любовь к прекрасной Аре. Но в конце концов, это ведь было бы невежливо! Если Ара не отвечала администратору страстью, то он искал утешения на стороне. И лезь в это попросту было неприлично.

Флай даже похвалил себя за проявленную деликатность и решил во что бы то ни стало и дальше сдерживать собственную торопливость.

Эдвелл тем временем вывел свой миниатюрный автомобиль, так не подходивший ему ни по стилю, ни по статусу, на проспект, и вскоре уж они оба были возле студии Деннитсон. Та стояла на крылечке, зябко обняв руками тонкие плечи, и выглядела немного усталой и даже больной. Только при виде Флая и администратора лицо ее оживилось.

— Хорошего дня, — поприветствовал свою наставницу Лид. — Жарко сегодня будет, наверное! Вы сегодня собираетесь судить четверть финала?

Ара кивнула.

— Собираюсь, — ответила она, — иду в Ассоциацию к двум. Эдвелл, где вас носит? — спросила она уже гораздо резче, чем говорила с Лидом.

Администратор чуть потеснил Флая, и Ару буквально потянуло к Эдвеллу. Они обнялись, будто давнишние любовники, истосковавшиеся по встречам.

— Идите, Лид, — чуть виновато сказал Эдвелл. — Вы же видите…

Он не договорил, да и не требовалось это. Флай потянул на себя приятно тяжелую стеклянную дверь, вошел в еще пустынный холл. Он успел переодеться и переобуться, а Ара все задерживалась. В пустом танцевальном классе больше никого не было, Флай включил проигрыватель и принялся повторять позавчерашний урок.

Ара Деннитсон пришла пятнадцать минут спустя, натянутая до предела, нервная и, кажется, недавно плакавшая.

— Я старая ведьма, Лид, — сказала она.

И целых полтора часа гоняла Флая так, словно хотела оправдать собственные слова. Только в конце занятия они безошибочно станцевали данзу — и Лид был доволен результатом.