Дело о похищенных туфельках

ГЛАВА 24, в которой кое-что проясняется

— Шеф? — Рести вошла в кабинет Миллса с видом неуверенным и даже боязливым.

Это было на нее непохоже. Но шеф знал, в чем дело: он только что вызвал ее, а когда Рести замешкалась, перезвонил и назвал агентом Сольвинс. Нет, конечно, он имел на это право, а Рести всегда сердилась, когда ее называли иначе, чем по сокращенному имени, но нарычал знатно.

— Зайди, — коротко бросил Миллс, не извиняясь за это рычание. — Что там по Лидии Пай?

— Так это вам лучше у Оды спросить, — еще сильнее заробела Рести.

И стала зачем-то поправлять кокетливую белую косынку-галстучек, так удачно контрастировавшую с элегантной синей блузкой.

— Сядь, — еще короче сказал Миллс. — Не маячь. Рести. Мне надо посоветоваться с тобой.

И, отодвинув картонку с чем-то, судя по запаху, вкусным и сладким, выложил перед агентом Сольвинс три листка бумаги, исписанные аккуратным почерком Флая Лида. Выпуклые небольшие буковки словно танцевали, выстроившись в слова и строки.

Пока Рести читала, Миллс потянулся к бару, но отдернул руку. Женщина этого не видела, но почувствовала движение и с удивлением покосилась на шефа. Тот лишь пожал плечами в ответ.

— Ну, по-моему, синдром новичка, — отложив бумаги, сказала Рести. — Я, помнится, тоже каждого прохожего подозревала.

— Ты же обратила внимание, что все они — возрастные?

— Да не такие уж возрастные, — пылко возразила Рести. — Сорок шесть, сорок семь, пятьдесят. Ты забываешь, что мы с тобой примерно тех же лет?

Миллс кисло улыбнулся.

— Такое забудешь, — сказал он.

— Старость покуда не дышит нам в затылок своим ледяным и зловонным дыханием, — Рести процитировала великого писателя, пусть и с небольшой ошибкой. — Мы еще молоды, Андор. И еще можем быть счастливы.

Не заметить этот долгий ждущий взгляд и не распознать в нем любовь мог бы только слепой. Но увы, ум шефа Миллса был занят совсем другими вещами. Он не заметил и не распознал! Да и потом, разве интересовала его Рести, которая находилась в этом отделе, сколько он себя помнил?! Его не волновали ее внешность, возраст, взгляды, слова — помимо тех, что относились к делу. Да, в какой-то мере Миллс был глух и слеп.

— Значит, все подозрения Лида, по-твоему, безосновательны? — спросил он, возвращаясь к бумагам с заметками Флая. — Смотри, что он пишет: «Ара Деннитсон плакала и называла себя ведьмой». А затем еще вот, — Миллс взял другой лист, — «Антонией Бреннер были замечены потертости от другой пары обуви на лодыжках Деннитсон». Подозрительно?

Рести пожала плечами.

— Вызовем ее, — сказала она. — Хотя, конечно, регулировщик видел мужчину, а не женщину. С другой стороны — он мог ошибиться, а ведь к женщине в машину девушка села бы охотнее. Ара не визуалист — иначе она бы непременно улучшила бы свою внешность. Но зато могла нанять мужчину-водителя… И еще — жертва не была изнасилована. Почему? Не потому ли, что настоящая преступница тоже женщина?

— Сумбурно, но зерно истины есть, — проговорил шеф. — Но зачем ей?

— Думаю, Флай не зря указал в своем отчете, что она боится стареть. А женщина в поисках рецепта молодости может совершить что угодно.

— Ты бы могла? — спросил Миллс.

— Нет, — резко ответила Рести. — Ни глупостей, ни преступлений от меня в связи с этим не дождешься.

— Лучше и не буду ждать. Далее стажер подозревает танцмейстера из другой студии, Бато Кея. «Жаждет связей с партнершами и ученицами, нетерпелив, чересчур страстен. Может, он мстит девушкам за то, что они видят в нем только учителя или партнера по танцам. К слову, девушки не были из его студии, но могли видеть его на разных других площадках. То, что он выбирает не из своих учениц, тоже вписывается в мою версию!»

— Парень заигрался в детектива. Не напомнить ли ему, зачем нам вообще нужен менталист? — усмехнулась Рести.

— И вот это, — Миллс прочитал отрывок с третьего листа, — «администратор Эдвелл сделает для Ары что угодно, к тому же в паре она лидирует. Он был замечен в другом районе очень ранним утром и не мог дать внятного объяснения, что он там так рано делает. По словам Антонии Бреннер, похожий человек накануне вечером предлагал отвезти ее до дома на своей машине».

— Приглашу и Эдвелла.

— А Кея?

— Можно и Кея, но, по-моему, у него не то. Он скорее слишком кипит чувствами, когда танцует, и переносит страсть танца на партнерш.

— Постоянное желание. Соблазн, — подчеркнул Миллс.

Рести кивнула.

— Да, это аргумент. Лид молодец, хоть и новичок. Если разобраться, то его подозрения небеспочвенны.

— Вызовите всех якобы для консультации, — посоветовал шеф. — Не стоит раньше времени раскрывать все карты. Если подозрения подтвердятся, обыщем квартиры подозреваемых.

— Полиция что-то вообще делает по розыску? Эта Тидо, она вечно просиживает у тебя свои замечательные форменные штаны, — не удержалась Рести.

Миллс пожал плечами.

— Она поехала по звонку от гражданина, который увидел на улице похожую на Тользи девушку. Приедет — спросишь сама, что она просиживает, — сказал он спокойно.

Рести осеклась и вышла, не затворив за собой дверь. Из коридора донеслись голоса Малыша и Ринфи. Они о чем-то довольно громко спорили, и шеф Миллс выглянул из кабинета.

— В чем дело? — спросил он.

— Да ни в чем, — сердито сказал Талангер. — Просто Медоед у нас ревнивый дурак.

Кокус надулся и поспешил скрыться в своем кабинете. Малыш слегка пнул за ним дверной косяк, ушиб ногу.

— Что происходит в отделе, — вздохнул Миллс.

— Личные отношения, — буркнул Малыш. — Такие личные, что уже общественные.

В это время в конце коридора показалась капитан Эстер Тидо, которая шла стремительно, почти бежала. За нею едва поспевал молоденький патрульный со свертком в руках. Из еще одного кабинета выглянули две головы — светловолосая, в кудряшках — Оды Гартон, темненькая с аккуратной гулькой на затылке — Лидии Пай.

— Ооо, Лидия, — радостно прогудел Талангер и устремился туда.

Девушки переглянулись и скрылись за дверью.

— У нас важный разговор, — глухо донеслось из-за нее.

— Да, точно что-то происходит, — вздохнул Талангер.

— Совещание, быстро, — рявкнула Тидо. — Бросайте все ваши шуры-муры, все в конференц-зал. Даю тридцать секунд, кто не придет, будет писать объяснительную.

И не притормаживая, первой влетела в означенный зал.

Миллс ринулся за нею. Едва не сшиб с дороги вернувшуюся с полпути Рести, замешкался на секунду. На лице женщины читалась растерянность.

— Мне… Посылать за подозреваемыми или в конференц?..

Шеф тоже немного растерялся.

— Эстер, — окликнул он, — что произошло?

— Нашли Клер Тользи, — тут же отозвалась из зала Тидо. — Ну? Будете там стоять-обжиматься или уже соберетесь?

— Звони в отдел оперативников, объясни ситуацию, пусть привезут подозреваемых. Звони — и бегом сюда, — решил Миллс.

В груди закипало волнение.

Казалось, они вот-вот схватят убийцу за его гадкий скользкий хвост.

Капитан Тидо тоже выглядела взволнованной. Даже не дав коллегам сесть, она повтороила:

— Нашли Клер Тользи.

— Все то же самое? — спросил агент Ринфи. — Удушение, стертые ноги?

— За исключением пары деталей, — резко, хрипло сказала Тидо.

И, задохнувшись, сделала паузу на то, чтобы глотнуть воды — прямо из графина.

— Тользи жива, — сказала она.

Патрульный, стоявший за ее спиной, словно очнулся и положил на стол сверток из коричневой бумаги.

— И туфли были у нее на ногах, — добавил он, разворачивая бумагу. — Вот они

При виде туфель Ода сдавленно пискнула и стремглав убежала из конференц-зала. Оставшаяся без поддержки Лидия Пай удивленно смотрела по сторонам.

— Помните меня? — шепотом на весь зал спросил Малыш.

— Нет, а должна? — удивилась настоящая Лидия.

Эстер оборвала их беседу:

— Лейтенант Пай, вы можете идти.

— Разрешите остаться, капитан! Я могу быть полезна, — с достоинством ответила Лидия, оставаясь на месте, и Миллс кивнул.

— Менталист может пригодиться, капитан Тидо.

Капитану ничего не оставалось, как согласиться.

Ода Гартон вбежала обратно, неся ворох копий с фото, которые лежали здесь на столе пару недель назад. Порывшись в них, Ода вытащила одну из картинок и положила рядом с туфлями. Стройные сильные лодыжки, ремешки крест накрест, подол пышного платья…

— Это туфли Ары, — воскликнула Эстер, сравнивая фото и реальную обувь.

И Миллс мысленно поздравил себя с тем, что не прогадал, попросив Рести привести сюда подозреваемых — особенно Деннитсон.

— Тользи в сознании? — спросил Кокус Ринфи. — Опросить можно?

— Вы пригодитесь тут, агент Ринфи, — сказал Миллс. — Скоро привезут подозреваемых, сразу троих. Улов стажера.

Агенты переглянулись и слегка скисли.

— Повезло Мухе, — проворчал Малыш. — Как он ухитрился?

— Ну так ты сам подумай. Преступник связан с танцами, — запальчиво сказала Ода, — а Флай там, весь в танцах. С головы до ног.

— Весь в девочках, да еще не зевал, сразу троих заподозрил, — вздохнул Ринфи. — Ну хорошо же, зато честь расколоть кого-то из них принадлежит мне!

И от картинно потер рукой об руку.

— Ух они у меня признаются!

— К Тользи отправляется Малыш, — заявил Миллс.

— Эй, а я? — воскликнула Ода.

— С вас, агент Гартон, и с лейтенанта Пай мне нужен подробный доклад, — ответил шеф.

— Могу я сказать? — лейтенант Пай ученически подняла руку. — Лучше, если к жертве поедут и мужчина, и женщина. Сопереживание и защита!

— Еще лучше, если одна из женщин будет менталистом, — заявил Малыш и придвинулся к Лидии. — Если, конечно, у нее достаточный опыт.

Та слегка фыркнула и положила тонкую нежную руку на широкую пятерню Девлина Талангера.

— Вы вовсе этого не хотите, агент, — сказала она с нажимом, и на лице Малыша появилось недоумение. — Вас интересует другая женщина. Сказать, которая?

Малыш отчаянно замотал головой, но именно в этот момент в конференц-зал вошла Рести, и все посмотрели на нее, словно подозревали в чем-то нехорошем. Рести, однако, не слишком растерялась.

— Их привезут, — устало сказала она и села на ближайший стул.

— Отлично, — ответил шеф. — Да, пусть с агентом Талангером отправляется лейтенант Пай. Я выпишу разрешение на ментальное вмешательство.

— Вы уверены, что можете присутствовать на опросе? Девушка не в себе, истощена, может быть, ранена, — сказала Тидо, и в ее тоне прорезались материнские нотки. — Я слышала, что в положении…

— Позвольте начистоту? — спросила лейтенант Пай.

— Позволяю, — сказала Тидо напряженным голосом.

— Я не инвалид, капитан, у меня не расстройство психики, я очень здорова и в своем уме, — отчеканила Лидия. — До отпуска по родам еще как минимум четыре месяца. Я не могу танцевать и бегать за преступниками, но как менталист уж как-нибудь справлюсь!

Шеф Миллс откровенно залюбовался гаммой чувств Малыша, игравшей на его лице за эту короткую речь. Решение приударить за хорошенькой брюнеткой у него точно пропало.

И еще, подумалось Миллсу, визуалист оказался мастером своего дела. При том, что Лидия-Флай и настоящая Лидия отличались, Медоед и Малыш не увидели разницы. Значит, маг уловил главное.