Полихромный ноктюрн

— Вот и чай сработал. Потом дашь его мне, тоже вздремну. А сейчас не думай о прошлой ночи. Пойдём в приют, проведаем сорванцов.

На дороге неподалёку от скамьи, откуда ушли любительницы историй, лежала кучка отвратительного месива, похожая на издохшую собаку, брюхо лопнуло, внутри виднелись пережёванные органы, кости. При длительном всматривании эти студенистые останки начинали то вздыматься, то медленно опускаться; демонстрировали невозможное дыхание. Когда судорожно задрожали — будто попытались подняться — по ним проехал крытый экипаж.

Грегор отворил дверь, вошёл в плохо освещенное помещение. В носу любого могло свербеть из-за запаха сырости, плесени и чего-то ещё. Вздохи просачивались через потолок, выдавали всё происходящее наверху. Над хлипким столом навис темноволосый мужчина с аккуратной бородкой. Он сосредоточен, ничто не могло отвлечь его от осмотра раненой. Выполнял свой долг, как и положено всякому белперу, обученному оказывать помощь нуждающимся в самых тёмных непредвиденных ситуациях. Этот лекарь придерживался внутренней традиции, согласно которой никогда не менял свою мантию. Тёмные пятна окольцовывали воротник, на груди виднелись ладони, а чуть ниже — отпечатки маленьких пальчиков. Кровь на ней рассказывала целые истории о суровости жизни. Немногие из белых перчатки носили их как ценные реликвии. Такие белперы понимализаразные свойства болезней. Нанося на новые следы специальный бесцветный раствор с резким, но быстро выветривающимся запахом, пресекали вероятную угрозу. Но не избавляли окружающих от душевных волнений, вызванных своим внешним видом.

— Как она, Бенард? — спросил Грегор и уселся на диван, поставил сундучок рядом с мешком, а после снял головной убор.

— Всё ещё без сознания, — констатировал белпер. — Перед тем как я продолжу, не могли бы ответить на один вопрос?

— Без проблем, давай.

— Скажу вам по секрету, старые ковры переносят с куда большей нежностью, осторожностью. Ладно хоть на плече, а то могли бы за ногу приволочь. Нельзя так с ранеными. Впрочем, не суть. Я согласился помочь, таков мой долг. Но почему мы пришли именно сюда? Здесь опасно и здоровым людям находиться, можно подцепить что-нибудь. Даже здешний воздух опасен. Один вздох и насморк не заставит себя ждать. А может что и похуже. Я видел, в углу сидела мышь. Росла с каждой секундой. А потом оказалось, что это комок тараканов, облепивших кость.

— Здесь не задают лишних вопросов. Всем плевать. К тому же труженицы знают много секретов. У мужичков часто развязывается язык. Выпьют вина, и давай изливать свои негодования. Но насчёт грязи согласен. Разве в борделе, который сочетает в себе ещё и курильню, могло быть иначе? За двумя зайцами погонишься, то кабана не поймаешь.

Бенард пытался обнаружить в потолке щель, пропускающую поток шума.

— Хоть воск в уши заливай, — раздраженно сказал он. — Всем плевать, но секреты собирают? Мне кажется, одно исключает другое. Прелестницы с низкой городской ответственностью рассказывают всё Желтозубу. Запугал или же платит серебром. В Мышином узле ничего не проходит мимо него. Половину его бандитов арестовали, а другая… всё ещё на свободе. Как и он сам.

— Я не их клиент, мои тайны в безопасности. Могу спать спокойно. Никто не узнает, что я встаю с левой ноги, когда просыпаюсь, — заверил Грегор. — Знаешь почему Желтозуба называют Желтозубом?

— Из-за серьги в форме жёлтого зуба? — в вопросительной форме утвердил Бенард, не отвлекаясь от рыцаря. — Какие большие. Интересно, они ей не мешают? — себе под нос проговорил он.

Грегор отлип от кружки, немного приподнялся с дивана.

— Верно, но наполовину. Когда я принёс ему микату, разбойничек попробовал её на зуб. Вкус ему не понравился, чуть наизнанку не вывернулся. Поразительное умение. Из него получился бы отменный дегустатор вин. И кстати, у неё обычные уши. Не большие и не маленькие. В общем — хорошие.

— Ага, они немного не дотягивают до размеров лопуха.

— Взял лишнего, не преувеличивай. Хотя бы не с таким умным видом.

— Я не смеюсь, ни в коем случае. Если это не врождённое, то такое может свидетельствовать о воспалении хрящей. Опухоль — всегда скверно, — рассказал белпер и начал взбалтывать склянку. — Значит, вы ходили с золотом к главарю молодчиков Мышиного узла. И он вас просто так отпустил?

— Конечно нет. Встретив его впервые, задал ему вопрос про козла и овец. Он долго пытался проделать в моей голове дыру своим взглядом. А взгляд у него острый как битое стекло. Но потом вдруг обрадовался. Принял меня за некого Левранда. Защитника долгоносиков или типа того.

— Защитник отбросов — так его называют.

— Как скажешь. Он принял меня за Левранда. Якобы я соответствую всем описаниям. Это не более чем совпадение. Так ему и сказал. А он ни в какую. Видимо, его восхищение, и желание встречи с ним, не знало границ.

Бенард отрезал кончик пряди, поджёг его, вдохнул и недовольно кинул в колбу. Жидкость окрасилась в чёрный цвет. — Вот уж не думал, что головорез окажется на деле маленьким ребёнком, нуждающимся в героях. Наивные летят на них как мотыльки на свет, а потом сжигают свои крылья разочарованием, — проговорил он. — И чем закончилось ваша встреча?

— Мы сыграли в кости, поговорили о жизни. Желтозуб рассказал мне о последствиях сбора микат в Оренктоне. Чтобы попасть в списки Бургомистра жители прибегали к разным уловкам и обычному грабежу. Охотились за министерским золотом как гоблины за печёнкой. Но потом некто вмешался, пресекал особо резвых.

— И этот кто-то был Желтозуб? Это вы уговорили его помочь?

— Уговаривать не пришлось. Считая меня Леврандом, сам предложил свою помощь. Даже взамен ничего не потребовал. Видимо, ему сильно не понравился вкус монеток. Назвал их ядом.

— Вероятно, ваша схожесть с «защитником долгоносиков» сыграла ключевую роль. Это же только схожесть и не более, верно? — задал вопрос белпер, пока разглядывал безделушки, привязанные шнурком к поясу рыцаря Капиляры. — Разговаривая с умными людьми, заметил кое-что интересное. Их лож мало чем отличается от прочих. Её тоже можно легко выявить, обладая набором необходимых знаний и так называемой чуйкой. Несостыковки, взаимоисключение, испарина, взгляд, интонация и прочее. Не знаю, заметили или нет, но когда говорили о Левранде — было нечто едва уловимое в вашей интонации. Будто сильно презираете обман, — Бенард повернулся. — Неважно выглядите. Вы хорошо себя чувствуете?

Грегор рывками поворачивал голову, как если бы мешал мухе сесть на лицо. Крылатую не было видно в потёмках. Достав из плаща трубку, закурил.

— Когда сидишь в таком месте, хочешь не хочешь, будешь чувствовать их лапки, даже если они к коже и не прикасались. Так что всё вполне сносно, но сейчас будет лучше, — заверил он.

Белая перчатка не услышал в его голосе прежних намёков на фальшь.

— А я уже подумал, вас преследуют голоса, слышимые только вам, — с улыбкой сказал Бенард.

— Слышу то же, что и ты. Мы же под борделем сидим. Теперь вернёмся к ней. Что удалось узнать?

— Полноценному осмотру мешает доспех. Серебро совсем почернело и расплавилось. Я не вижу способа его снять, никаких швов. А даже если они и были, не стал бы сейчас рисковать. Металл прилип к коже. Не хочу её отрывать. В таком ослабленном состоянии тело не выдержит такой боли, — объяснил лекарь и навис над её лицом. — Капли растеклись тонкими линиями. Точно сплели паутину, идущую от нижних век. Выглядит жутко. Жаль, теперь такую красоту омрачает чёрный узор.

— Все рыцари Капиляры страшны на вид. Есть в них что-то чудовищное. Не добрячкам же с цветочками бродить по континенту и истреблять так называемую несправедливость, — сказал Грегор, потягивая дым. — Ближе к делу. Как её привести в чувства?

— Это похоже на отравление и на тот случай с батраком, который напился и зашёл в кузню. Точно, нужно объединить лечения разных недугов в одно. Тогда есть шанс. Думаю, смогу помочь ей дожить до следующего утра.

— До утра? А дальше что?

— Если дыхание не покинет её, то будет жить.

— Обнадёжил. Если нужна помощь, говори. У меня есть отличный зельевар, он поможет. Ни разу не подводил, просто кудесник.

— Буду иметь в виду, — озвучил белпер и посмотрел на ящик возле диванчика. — Это он приготовил зелья?

— Мы вместе это сделали, — сказал Грегор, взяв оружие рыцаря. — Тёмный цветочный эфес и ещё более тёмный клинок. Рапир из сангуисова камня, кровавой ржавчины. Серьёзное и прочное оружие.

— Кровавая ржавчина? — повторил белая перчатка, его бровь вопрошающе приподнялась, а склянка из руки почти выскользнула.

— Именно так. Вижу, никогда не слышал о нём. Тогда сломаю министерскую косточку, не послушаю их предостережений и поделюсь проклятыми знаниями. Только имей в виду, мы сразу же истлеем внутри. Хоп и всё. Вот уже шелуха, а не люди. А, это же не так вроде работает. Тогда приготовься, сегодня день твоих потрясений. Станешь взрослым, совсем взрослым.

— Вы прямо-таки воспаряли духом. Повеселели, что ли. А то вид был, будто на похоронах жуете полынь. Мне не хотелось бы портить ваше хорошее настроение, но и промолчать не могу, слишком беспечно её несли. Вот кислинка — в Примуулгус говорят про выжигающие свойства знаний…

— Только не надо про валежник тут рассказывать. Сжальтесь, лекарь. Я осознал свою ошибку — исправлюсь. В следующий раз буду бережнее.

— Если бы не ухмылка, то поверил бы. Впрочем, ладно, расскажите мне про эту ржавчину. Сангуисов камень — любопытное название. Видимо руда, из которой его изготовили, очень редкая. Её добывают под горой Ноде, или где?

Грегор несколько раз махнул рапирой.

— Так и быть. Как говорят, под редкими горами есть чумные источники, где плавают сангуисовы пиявки. Злобные, прожорливые твари. Их вылавливают и сажают на особо кровожадных преступников. Казнь такая. Пиявки с такой силой тянут кровь, что могут и орган проглотить. Обожравшегося червя кидают в прочную бочку и ждут, пока он не выблюет излишки, чтобы было легче ползать. Вот так и добывают кровавую ржавчину.

Бенард пару раз медленно моргнул, пытался усвоить услышанное. Или же отгонял усталость.

— Суровая казнь, когда из ещё живого тела высасывают органы. А выжившие есть, что с ними потом происходит?

— Кто-то говорит, что они становятся добрее, а кто-то утверждает — умирают в ужасных муках. Ведь сангуисова пиявки впрыскивают яд, поддерживающий жизнь своей тарелки с обедом. Удобная способность, правда?

— Звучит неправдоподобно, — усомнился Бенард. — Чего только люди не придумают. Как по мне, рапиру ковали каким-то старым способом. Вот от этого и похожа на обожженную древесину. Не думал, что вы верите в суеверную болтовню. А ведь хорошее средство могло бы получиться из этого яда…

Тень появилась в просвете. Тут в дверь осторожно постучались. Грегор проскользил, немного приоткрыл её.

— Милсдарь, вам кувшин лучшего вина от хозяина. И, разумеется, от всех нас, — донёсся голосок с той стороны.

— Просто читаешь мои мысли. Точно волшебница. Я только собирался сходить за ним. Благодарю покорно, ты избавила меня от беготни и сэкономила время, — прошептал он и взял сосуд, после чего попытался закрыть дверь, но ему помешали. — Вижу по глазам, хочешь сказать что-то ещё. Говори.