Полихромный ноктюрн

— Бургомистр, что будем делать с телами, да… и… со всем остальным? — с довольной ухмылкой обратился Микгриб, держа ладонь в кармашке, перекатывая содержимое. — Сектанты устроили здесь склад, хранили свои уродливые реликвии. Меня от их вида дрожь пробирает. Предлагаю доверить мне их уничтожение. Я вас никогда не подводил и здесь не подведу.

— Тела этих бедняк тоже похороним огнём. Я как раз знаю подходящее место. Там тихо и летают светлячки. Мы не будем никому рассказывать о содержимом этой бойни, этого пыточного подвала. Сейчас неподходящее время для широкой огласки. Паника ослабит нас в борьбе против Садоника. И это в лучшем случае. А я проигрывать не собираюсь, ставки слишком высоки. Вся ответственность за произошедшее на мне, — утвердил Рэмтор. — Все побрякушки перенесём на склад для хранения до следующего решения. Но предварительно завернём…наглухо.

— Приступаем немедленно?

— Как только немного дух переведёте. Ещё скажи мне, некую Каду не видели здесь?

— Не-ет. Впервые слышу такое имя. Она точно не местная. Если она и здесь, то сами видите…

— Да, попробовать стоило. Тогда давайте поднимемся и глотнём свежего воздуха. Заодно узнаем, что там у тех, кто был на улице.

Рэмтор побрёл к лестнице, прочь из подвала знаний. Крепко сжимал перевязанную руку. Должно быть, наивно полагал, что подобная мера хоть как-то поможет перетерпеть боль. В моменте ему вспоминались размышления, что вились по сторону глаз в период пребывания в Колодце. Тогда всего-навсего желал увидеть паргелий, желал запомнить нечто столь красивое, а не слушать шушуканье плотоядных мух. А о чём эти крылатые насекомые могли шептаться между собой, пока отрывали кусочки от своего любимого лакомства?

Вермунды тенями последовали за вожаком. На лицах не единой эмоции, как если бы были клинками, закалёнными в горниле битвы с сумасшествием. Они утратили старый мир, он прогорел до пылевидной дымчатой массы. А можно ли быть уверенным, что оттуда явится новое, лучшее?

Воздух после дождя показался самым свежим в их жизни, почти сладким. К ним с хромотой подошли измотанные гвардейцы и констебли. Они абсолютно точно сражались, это считывалось по их взглядам. У некоторых на шее висели свистки. Приспособления для свиста изменились, выглядели значительно старше, чем они есть. Потемнев и потрескавшись, стали какими-то сувенирами из далёкой древности. Один из свистков принял мерзкую форму, теперь это, скорее, — клыкастая пуля. Никто в здравом уме не оставил бы у себя подобное изделие.

— Вижу, вы живы. Не сомневался в ваших способностях.

— Приказ выполнен. Благодаря счастливой случайности и помощи, нам удалось сдержать врага. После вашего захода в библиотеку, из каждой улочки полезли искалеченные люди. Мы пытались их образумить, но всё было впустую. Они совсем сбрендили… Нападали на нас, вели себя как животные, — рассказал гвардеец, не озвучивая ничего, что выходило бы за пределы допустимого. — Некоторые констебли говорят, будто видели у тех дополнительные конечности. Но я не могу подтвердить эти сведения, в бою и не такое привидится, а ещё тем более… темно, ливень, — добавил тот же, продолжая прикрывать правду.

— А о какой помощи говоришь? Неужели Дом Халиод прислал людей?

— Не могу знать наверняка. Никаких отличительных знаков не видел. Но видел мастера-гробовщика, Главного Искателя и даже уст Исзм был здесь. Они внесли огромный вклад. Без них потерь было бы куда больше. Прошу наградить их всех.

— Не ожидал, что они окажутся здесь. Обязательно поблагодарю их лично и награжу за помощь городу. Да и всему Орингу. А по потерям у нас что? Надеюсь, их немного.

— Пока трудно судить. Есть убитые и раненые. Белые перчатки уже оказывают помощь тем, кому она нужна.

— Павших мы похороним с почестями, как и подобает. Вырежем их имена на памятной плите в резиденции, как делали это наши предки. Никто не будет забыт.

— Господин, а что это вообще было? Настоящая хоривщина… Мы же победили Астрологов? Чтоб их Поветрие времени скрутило, если кто-то из них сбежал.

— Я — не господин, — исправил Рэмтор. — Враг сделал свой шаг, напал на нас изнутри. Но мы все остановили их поганый культ. Мы обязательно отпразднуем победу. Но сначала закончим незавершённые дела.

— Осталось проделать то же самое с Министерством, — сказал Грегор, подходя к ним.

Хидунг преградил чужаку путь. Все присутствующие наблюдали, никто не знал о том, что произойдёт дальше. События последних часов перевернули всё незыблемое. Если бы солнце поднялось на западе и скрылось за горизонтом на востоке — такое никого не удивило бы, как и падающие вверх капли дождя. Сейчас из пепла старого мира может показаться что угодно. От ярости раненого и загнанного в угол животного начала, что в безумии заточило убийственные клыки, до порыва ветра, который гонит тучи, не позволяя сухой пустоте разрастись. Хидунг своим дальнейшим действием внёс некоторую ясность: протянул руку чужаку. Недолго подумав, пришлый из ниоткуда пожал её, принял извинения и был назван братом. Таким простым словом могли разбрасываться… да кто угодно мог — только не вермунды. Они все в ту же секунду нарекли его Волчьим братом. А такое происходило так же часто, как получение ожогов из-за лунного света. Неужели так сильно было впечатление от увиденного мастерства владения орудием для рубки древесины?

Напившись воздухом, победители спокойным потоком потекли в библиотеку, дабы закончить начатое, отдать последние почести всем жертвам безумства Астрологов и проводить их в последний путь.

Новоявленный брат остался снаружи. Думы устраивали хаотичную процессию за закрытыми веками. Неосязаемое шествие прервали голоса. Из-за угла показался Бенард и неизвестный. Белая перчатка поведал о подопечной: рыцарь Капеляры пришла в себя и покинула подземный, заселённый тараканами этаж борделя в Мышином узле. Едва ли кто-нибудь смог помешать ей уйти, оказавшись в плену трепета и страха. Такова была сила почтения перед благородными слугами династии Венн. Но посвятивший себя медицине попытался — за что и получил в бороду. Такой удар свалил бы и быка. Оклемавшись от молниеносного прилёта в челюсть, отправился на поиски, они-то и привели его к библиотеке, где свисты прокалывали тьму.

Неизвестный оказался старшим искателем запретный знаний из Академии. Перед самым началом он уснул в гостевом доме неподалеку. Перебрал с поисками знаний на дне кружки с яблочным шнапсом? Неизвестно. Однако всё же присоединился к защитникам, чьи сердца стучали громче тех самых свистов; это было правдой для каждого, кто сегодня оказался в воронке сражения. Судя по званию, должности, искатель обладал некими сведениями, которые помогут приподнять завесу тайны, что окутывала артефакты в подвале. Когда Грегор слушал выходца из Академии, нечто не давало ему покоя: ранее уже слышал этот голос. Но только где? Решив проверить догадку, задал Вабан Ханду вопрос: не знакомо ли ему имя Када? На что получил безмолвные горизонтальные кивки. Такого ответа ему вполне хватило.

Бенарду был вручён пузырёк, принадлежавший Филцу. Кому как не ему отдать сосуд с непонятным зельем? Белпер вполне мог разобраться, найти ответ, узнать состав и происхождение этой дряни. Бегло взглянув на остаток, предположил, что внутри живица галлюциногенного гриба: очень сильно напоминала их выделения по цвету и вязкости. Но спустя четыре вздоха засомневался. Проговорив снаружи небольшое количество времени, втроём перешагнули порог хранилища знаний.

***

Спустя часы в резиденции произошли победные гуляния. Мундиры впервые за долгий период службы праздновали как обычные люди. Такого не могли пропустить даже те, кто получил раны; разумеется, не тяжёлые, а более-менее сносные. Там вино из закромов текло ручьём, вместе с рассказами о минувшем сражении. Доверенное лицо, Волчий брат, тоже был там, но присоединился немного позже, приведя за собой троих. Первый — Желтозуб. Неизвестно, позвали его или же сам так решил. Показал себя совсем с неожиданной стороны. Удалой шеф бандитов был вежлив и покорен, можно сказать, прислуживал, приносил кубки тому, в ком видел своего кумира. Второй — кареглазый сапожнику с неровным носом, что не выпускал из руки часы, украшенные рыбьим узором. Вёл себя с Грегором свободно — было заметно, что они старые друзья. Подметив это, выходец из Мишиного узла наполнял кубок и мастеру над башмаками. Такая же участь добралась и до зельевара, коим оказалась юная девушка, носившая мужской ушитый плащ. Лицо она прятала под капюшоном. Должно быть, скрывала что-то или же просто стеснялась.

В самый разгар гулянки явился представитель Дома Халиод(«Живы — а потому смотрим»). Как бы тот не старался спрятаться под мантией, все без труда узнали Изма, уста Все-Создателя. Если кто-то и мог возразить против его присутствия, то молчал. А так все приняли его, ведь он тоже был там, расправлялся с врагами голыми руками. Хоть и тощий, но удар по силе сравним со стенобитным орудием. Продемонстрировал это, уложив многоконечного здоровяка с одного прямого, такая же участь настигла окружавших его пигмеев, что бормотали бессмыслицу, а именно — позЭ. Неправдоподобный представитель Дома Халиод опрокинул пару кубков, подсев к вермундам, предложил сыграть в кости или карты. Отдали предпочтение и тому, и другому; естественно, по очереди.

Много чего потом произошло. Насладившись всеми прелестями брожения, никто из них совсем не устраивал гонки, оседлав ночных тружениц, коих могли бы найти в борделе. Никто из них совсем не пытался в одних портках пробраться в портовую часть города, чтобы попробовать обогнать лодку на неподкованных кобылах. А из резиденции совсем не донеслось одиночное подобие взрыва и карканье ворон.

Случайные бессонные прохожие, оказавшиеся на площади, рассказывали, что гвардейцы всю ночь просидели в размышлениях — никакой пьянки и не было вовсе. Но всё же добавляли: если там и осушили винные бочки, то это подтвердит лишь символ, появившийся на шее у одного из празднующих. Слишком громком обсуждали этот узор.