Загадка тауматургии

— Что за носитель?

— Кувшин, кошелек, ящик, наперсток. Что угодно. Зависит от истории.

— А условие срабатывания?

— В острокийском языке есть условные предложения. Если «что-то», сделать «это», иначе «то». Заклинания — это истории. Напряги воображение и используй все возможности родного языка.

Сэмюэль нахмурился. Взгляд упал на камень в руке. Серый, угловатый, шершавый, один край острый — легко поцарапаться.

Первым шел якорь. Парень умел создавать опору. Дальше дробление и поднятие в воздух. Преображение он использовал для побега. Вопросы вызывало повеление.

— Дай соотношения для остальных типов, — потребовал он.

Амелия огласила числа и молча уселась на землю. Посмотрела на него, замерла каменной статуей.

Изо рта парня вырвался глубокий вздох. Сэмюэль закрыл глаза, резко распахнул и помотал головой. Нельзя опускать веки. Дремота схватит при первой возможности. Нужно думать. Думать. Мысли тормошили разум, как сильный ветер — листья.

Якорь. Формула для камней. Связь и «спусковой крючок». Сложно. Слишком сложно. Голова болит.

Все хорошо. Он справится. Сжал камень сильнее и выпалил на одном дыхании:

«В нигде обитал дух. Жил, ничего не делал. До... смерти? Кхм! До его смерти оставалось девятнадцать лет. На восемьдесят первый год решил изменить образ жизни. Назвался Нилом и спустился в мир живых.

Нашел кролика. Вселился, а тот умер. Нашел лиса. Вселился, и снова смерть. Хомяка и змею постигла та же участь. Летит грустный Нил по воздуху и видит: бравые шахтеры бьют по булыжнику кирками. Подлетает поближе, рассматривает. От глыбы откалывается камешек. Маленький, неровный. Приходит Нилу мысль — в камень вселиться. Залезает дух в камень, а он не умирает. Радости Нила не было предела.

Ударяет Нила один из шахтеров, да он катится — пыль собирает, растет. Восемнадцать лет рос, пока не столкнулся с другим камнем. С тех пор встречает собратьев и теряет в размерах.

Катится Нил по миру, друзей собирает. Целую сотню набрал. Сорок шесть слушаются, подчиняются. Остальные сами себе на уме... О боги, что за ужас...

Катится, катится и катится. Падает в озеро, на две трети высохшее. Да всплывает. — глубоко вдыхает Сэмюэль. Продолжает. — В один день проснулась в Ниле кровожадность. Дух решил истребить собратьев. Катится по полю камень да приговаривает: кого коснусь два раза — конец тому настанет.

Приближается к булыжнику, заклинание читает. Двадцать пять родилось, семьдесят пять задохло. Тридцать пять на престол взошло, шестьдесят пять в рабы продали. Семьдесят три возмужали, двадцать семь состарилось. Восемьдесят восемь статуй целых и двенадцать разбитых. Шли дожди, озеро до краев заполнили.

Стучит по булыжнику раз. Отпрыгивает, злобно хохочет. Ко второму удару готовится. Бурчит под... нос? У камней есть нос? Не важно! Бурчит под нос второе заклинание!

Десять семян и девяносто костей. Одна корона и ноль оков. Сто свечей, пятьдесят три горят. Сто машин, шестьдесят девять целые. Сто ртов, пять сытые, остальные голодные.

Бьется второй раз об булыжник. Разбивает собрата в труху. Ветер подхватывает пыль и разносит в стороны.

Кряхтит Нил, злорадствует, насмехается над убитым. О боги, я придумал ублюдка... Оживает заклятье и обращается против создателя. Грозит раздробить его, как булыжника.

Нил ожидал подвоха. Подготовился старый дух. Набирает в легкие воздух? И кричит. Шестьдесят восемь младенцев и тридцать два скелета. Один целый станок. Вино заполняет глубокое блюдце на половину. Одна корона... Снова? Хватит отвлекаться! Шестьдесят шестеренок целых и сорок ржавых!

И выкрикивает напоследок. Дарую заклятию имя, сосуд. Привязываю к себе, ибо только я знаю сие имя. С этого дня тебя зовут Камнедробилкой!»

От сердца к руке ударила молния, камень яростно задрожал, вырывался из хватки — Сэмюэль с трудом удержал его. Сонливость смыло цунами благоговения, наполнило теплом и покоем, тревоги растворились в бушующих водах удовлетворения. Парень закрыл глаза, наслаждался ощущением.

— Халтура, — донеслось презрительное шипение. — Ни капли уважения. Жалкий упадок ума.

— Плевать, — бросил Сэмюэль и посмотрел на камень. В сознании пузырились остатки благоговения, левая рука дрожала от чувств. — Куда ударила отдача?

— А сам-то как думаешь? — вернула вопрос Амелия.

«Опять в правую руку?» — подумал парень и склонился, чтобы опустить камень на землю.

Тщетно. Мизинец и безымянный не двигались. Попытки разогнуть пальцы отдавались острой болью.

Сэмюэль присмотрелся. Отдача сплавила два последних пальца в один толстый, багровую кожу покрывали знакомые трещины, кости застыли согнутыми, ногти расплылись в большую кляксу.

— Чулять, — вырвалось у него. Парень по очереди оттопырил пальцы. Средний отлип от камня, и сплавленные последовали за ним. Сэмюэль подвигал средним, сплавленные повторили. — Чулять.

— Сложная отдача, — бесстрастно заметила фея. — Не самая ужасная. Тебе повезло.

— Ну спасибо! Просто чудесно!

— Не хочешь проверить? — ткнула она лапой в камень.

— Чтобы меня снова ударила отдача? Нет, спасибо!

— Довольно истерик, Сэмюэль. Отдача будет слабее. Только два связывания.

— Можешь проверить сама, — отмахнулся Сэмюэль и выставил вперед сплавленные пальцы. — Когда связывание пройдет?

— В этом случае, — задумчиво протянула Амелия. — Никогда.

— Что?

— Отдача разрушила уже существующую связь и создала новую. Между двумя якорями. Когда они исчезнут, угаснет и связь. Но якоря в теле подпитываются маной постоянно.

— Я навсегда потерял два пальца...

— Да, — беззаботно кивнула фея. — Так проверять будешь? Я подскажу как быть с отдачей.

— Погоди! Ты раньше не могла это сказать?

Амелия помотала головой.

— На чем ты сидишь и чего касается твоя спина?

— Обломка? Каменного обломка, — понял Сэмюэль.

— Во время заклинания владение касалось похожей цели, но отдача все равно ударила в тело. Тебе не повезло и повезло одновременно. Две связи — не убьют тебя. Возможно, отдача поразит обломок. Поверь мне.

— Ладно, — буркнул и схватил камень со второго раза. К сплавленным пальцам нужно будет привыкнуть.

Задумчиво повертел в руке. Камень как камень. Форма не изменилась, шершавость осталась.

Амелия подтолкнула рогами камень поменьше к ногам. Сэмюэль нагнулся и взял двумя пальцами. Вжался спиной в стену и постучал по камню один раз. Ничего не произошло. Зажмурился и стукнул во второй.

Треск привлек внимание. Парень приоткрыл глаза. По серой поверхности стремительно поползли трещины, разделили камень на множество частей.

Сэмюэль присмотрелся. Трещины раскололи осколки на меньшие, снова, снова, снова и снова. Камень обратился в труху, и горка взорвалась облаком пыли. Парень закашлялся.

— Доволен? — спросила фея.

Он не ответил. Сэмюэль осмотрел руку. Ничего. Отдача попала в булыжник или в стену.

— Что дальше? — продолжила она. Пыль улеглась, покрыла Амелию и Сэмюэля тонким слоем.

— Дождемся ночи, — смел он с лица каменную труху. — Нужно как-то отвлечь офицеров.

▪ ▪ ▪

Сэмюэль стоял у входа в просторной прихожей театра. Рука сжимала ручку на двери. Он готовился к гостям.

Взгляд прыгнул с безлюдного пространства вниз, на темно-серый плащ и желтый шарф, медленно поднялся. Посередине появился круглый стол с пятью стульями. Одно держалось дальше остальных. Его место.

Изо рта вырвался протяжный вздох. Сэмюэль повторил имена гостей четыре раза и открыл дверь. Медленные и уверенные шаги не заставили долго ждать. Парень отпрянул, захромал спиной к столу. Левая рука нащупала Подделку в кармане. Выхватил и приставил ствол к виску.

Фея зашла первой. Амелия окинула прихожую долгим изучающим взглядом. Высокомерно фыркнула и зашагала вперед.

— Скукота, — пожаловалась она. — Ни вкуса, ни достоинства. Расстраиваешь, Сэмюэль.

Парень не ответил, занял дальний стул.

Через дверь прошли три юноши: Зак, Майлд и Кью. Первый выглядел злым, второй держался невозмутимым, третий обыденно трясся от волнения. Они последовали за феей, уселись на стулья.

Майлд заговорил:

— Вас разыскивают.

— Знаю, — ответил Сэмюэль.

— Знаете? — воскликнул Зак. — Сегодня допрашивали весь завод! Сказали вы особо опасный преступник.

— Мне нужна ваша помощь, — пропустил слова мимо ушей.

— Нет, — отрезал Майлд. Остальные двое повторили. — Мы не станем подвергать себя опасности, мистер Берислави.

— Вот как, — прикусил он губу. Сэмюэль надеялся на переговоры, а не на решительный отказ.

— Это все? — спросил Майлд. Парень не ответил. — Тогда мы уходим. Ам, надеюсь, это не помешает нашим встречам?

— Никак, — улыбнулась фея.

Троица встала со стульев. Сэмюэль слышал внутри тиканье часов, время уходило, убегало от него прочь. Они проснутся, оставят его одного. Нельзя. Раз не вышло просьбой, использует силу.

— Меня поймают, — медленно проговорил он. Сэмюэль убрал из голоса все чувства. — Схватят завтра или послезавтра. Это лишь вопрос времени.

— Нам нет дела! — рявкнул Зак и повернулся спиной.

— А вместе со мной повяжут вас.

Слова неприятно горчили на языке, послевкусие напоминало смесь забродившего молока и гнилых фруктов. Сэмюэль поморщился.

Амелия прикрыла рот ладонью. Парень заметил широкую ухмылку. Фея наслаждалась, наблюдала за всем, как за захватывающим представлением. Взгляд прыгал с троицы на Сэмюэля.

— Что? — резко развернулся юноша. — Что ты сказал? С чего это нас поймают? Мы ничего не сделали!

— Тауматургия — это болезнь, — повторил Сэмюэль слова Германа. — Я утащу вас за собой, если не поможете.

— Вам не поверят, — повысил голос Майлд. — Офицеры не дураки...

— Тауматургия — болезнь, — откинулся на спинку стула Сэмюэль. — Что проще, залезть в ваши головы и проверить знания или отправить на костер на всякий случай?

— Вы не сделаете это, — включился в разговор Кью. — Вы...

— Я в отчаянии. Меня ищут охотники за мистикой, — перебил Сэмюэль. — Мне нечего терять. Я утащу за собой каждого. Выдам любую мелочь о вас. Расскажу, что вы ночью весело болтаете с ней. Как к этому отнесутся охотники? Я не знаю, а вы?

Они не ответили. Тиканье в ушах стало громче и ускорилось.

— Время истекает, — потряс Подделкой. — Маленькая помощь или мучительная смерть на костре. Что выбираете?