Я убил Бессмертного. Том 4

Глава 13

Мать заговорила с ней прямо здесь, в ложе стадиона.

«Дочь».

О Великие Мастера… Как вовремя. У Ино Сонним закололо в висках.

«Да, мама».

Что бы ты ни думала — нужно отвечать так, как и подобает послушной дочери. Отвечать и надеяться, что она не прочтёт твои настоящие мысли.

«Владыки в ярости. Ты должна найти его, дочь».

«Прямо сейчас»? — Ино огляделась по сторонам. Разумеется, никто ничего не заметил — она давно практиковалась в искусстве вести мысленный разговор так, чтобы это не было заметно со стороны. Да и здесь, в её ложе, не было никого, кроме охраны.

«Как можно быстрее. Владыки рвут и мечут — то, что сейчас произошло, возмутительно».

«Погоди, сейчас?» — Ино еле удержалась от желания нахмуриться. — «Ты говорила, ночью…»

«Ночью было иное», — пояснила мать. — «Сейчас случалось нечто куда худшее, и это дело рук того же самого человека, что и тогда».

«Может, скажешь уже, что именно такое жуткое произошло?»

«Жертвы. Их Сила не течёт Великим Мастерам; она уходит куда-то ещё. Тот некромант каким-то образом забирает её себе».

О, вот, значит, как. Потому Владыки и зашевелились — обидно, должно быть, остаться без угощения. Ино Сонним никогда не тешила себя иллюзиями по поводу Великих Мастеров, точно зная, что они вовсе не те благодетели, которыми любят выставлять себя в легендах. Демоны — так называли их Светлые, кажется? И ведь что-то было в этом слове…

«Если Великие Мастера так обеспокоены», — спокойно заметила Ино, — «то, может, они сами прибудут и обнаружат чужака? Они, по крайней мере, смогут увидеть его невооружённым глазом, не прибегая к иным ухищрениям, в то время, как мне придётся что-то изобретать».

«Думаешь, я поручила бы это тебе, если бы Великим Мастерам было угодно самим заняться этим?» — в голосе матери были и презрение, и гнев, и ещё много чего.

«Ладно», — Ино мысленно пожала плечами. — «Тогда, может, ты мне скажешь — как я должна найти его?»

После первого, ночного разговора предполагалось, что она пойдёт на кладбище и поищет там следы, а точнее — что за неё это сделает охрана. Впрочем, если это и правда тот же тип, то метод рано отбрасывать и сейчас…

«Он не местный», — заговорила мать снова после короткой паузы.

«По-твоему, я знаю всех местных?» — Ино презрительно взглянула на толпу Мастеров внизу. Большинство — мелкие периферийные выскочки.

«Их знают сами местные, а наш злоумышленник будет чужим для них», — резонно возразила Мать Рока. — «И к тому же, он силён — возможно, сильнее всех местных. Приглядывайся с победителям… особенно к тем, чья победа неожиданна».

Покалывание прошло, и это означало, что мама больше не желает говорить, передав дочери всё, что было нужно.

Что ж… ладно. Ино вздохнула, покачала головой — и взглянула вниз, на арену.

Жертвоприношение ещё не закончилось — впрочем, оно уже подходило к концу. Удар — и раб падает замертво. Удар — и ещё один перестаёт существовать.

Никто не делал этого долго, понимая, что толпа в полторы сотни человек — слишком большая для этого. Все пытки, все ритуалы были проведены заранее, и сейчас от Мастеров требовалось одно — прервать их жизнь.

И куда же прямо сейчас уходили души этих рабов вместо того, чтобы отправиться на корм демонам?..

Последняя жертва упала; трубы возвестили об окончании жертвоприношений торжественными фанфарами — такими громкими, что Ино снова поморщилась. Ну и куда они так дуют!..

Что ж. Говоришь, искать его среди победителей, мама?

Ну, пусть начнётся схватка. А к победителям она присмотрится.

***

Ну, пусть начнётся схватка.

Я с лёгкой усмешкой глядел на своего первого противника — того самого мускулистого усача по имени Шин. Признаться, я думал, что для начала мне подсунут кого-нибудь полегче. Тот смотрел не на меня; взгляд его был направлен туда, на арену Колизея, где шли схватки.

Сразу после жертвоприношения — и всех сопутствующих славословий — слуги, действующие с чёткостью и слаженностью автоматов, быстренько убрали все трупы и выставили ограждения, превращающие большую арену в семь рингов поменьше. Одновременно шло сразу семь схваток — иначе этот турнир грозил бы затянуться до следующего года.

Мы с моим противником должны были сражаться во второй семёрке, то есть — вот-вот. Шестеро из семи пар уже закончили свой «спарринг», и только последняя никак не хотела завершать схватку.

— Ну и чего он возится? — не выдержал кто-то. — Это же легко, раз — и всё!

— Слишком легко для него, — прохрипел мой противник. — Как будто ты не знаешь Сун Ли… Он любит это дело. Покуражиться над жертвой, потянуть время. Играет красиво…

О. Да, это выглядело вполне в духе нашего красавчика-блондина.

— Он, кажется, сказал, что ты не сильнее его? — заметил я Шину. — Впрочем, ты и правда выглядишь так, будто тебя сразу в полуфинал нужно отправлять.

— Что, сынок, напуган? — хохотнул Шин, повернувшись ко мне.

— Скорее… удивлён, — заметил я. — Тем, что нас поставили вместе в первую схватку.

— Впервые сражаешься в Гранд-Турнире? — Шин наклонился ко мне; я кивнул, и он доверительно продолжил, — Хочешь, открою секрет?

— Почему бы и нет? Валяй.

— Никто не любит глядеть на слабаков, дерущихся со слабаками, — шрамированное лицо усача расплылось в нехорошей улыбке. — Ни Великие Мастера, ни люди. Устроители турнира ставят тех, кого считают слабыми, с бойцами посильнее — чтобы слабаки как можно скорее выбыли из гонки.

— Звучит… даже логично, — пожал я плечами. — А если устроители турнира ошибаются на чей-нибудь счёт?

— То это задача бойца — доказать эту ошибку, — хмыкнул Шин.

Он снисходительно похлопал меня по плечу.

— Не бойся, сынок — я не Сун Ли, калечить тебя сильно не буду. Будет почти не больно.

Я спокойно оглядел его двухметровую фигуру. Да, вполне может быть и так, что на этом мои турнирные приключения и закончатся — я, в отличие от Шина, недооценивать врага не собирался и вполне допускал, что могу проиграть в этой схватке.

Но и сдаваться раньше времени тоже не планировал.

Трибуны взревели; это Сун Ли наконец-то соизволил красивой комбинацией ударов добить своего противника. Крик поверженного, полный боли, потонул в этом рёве, но всё-таки донёсся до нас, стоящих ближе.

Выждав, пока овации стихнут, один из распорядителей махнул нам рукой:

— Вторая семёрка, на выход!

Что ж, начнём.

***

— …и третья пара второй семёрки! — провозгласил «конферансье», припав губами к своему громкоговорителю. — Первый Мастер — тёмная лошадка, ещё один неизвестный, на этот раз в алом плаще!

Да, до этого уже было минимум двое неизвестных, и один из них ходил в точно таком же одеянии, как я, только в белом. Кажется, я вовсе не выделялся своим «инкогнито» — таких тут было десятка полтора-два.

— Он назвался загадочным прозвищем Аротуру Готофуриду! — продолжал ведущий; трибуны приветствовали мой выход, но довольно сдержанно. — Мы не знаем, кто он на самом деле, и не знаем, какие подвиги и победы есть у него в послужном списке. Но Аротуру Готофуриду желает, чтобы за него говорили его нынешние дела!

Хрустнув пальцами, я крутанул в руках турнирный меч. Ранить таким можно, убить… ну, при желании и должном умении — тоже можно, конечно, но придётся повозиться.

— Зато его первый — и, как знать, может, и последний! — противник куда более известен и прославлен!

Да уж, организаторы болели явно не за меня.

— Встречайте — Мастер Шин из Школы Дубовой Кожи!

Мой противник выходил со знанием дела — воздев руки, поворачиваясь во все стороны и что-то ревя, грозно, но неразборчиво. И он что-то говорил о Сун Ли? Да он играет не меньше, просто у него амплуа другое! Один эксплуатирует во все поля образ «типичного злодейчика из аниме», другой — рестлера из WWE.

И публика отвечала такой игре взаимностью. Когда Шин вышел вперёд, трибуны взревели раз в двадцать громче, чем во время моего объявления; люди привставали, свистели, махали руками, приветствуя своего кумира.

— Во имя Великих Мастеров — порву любого! — взревел Шин. Трибуны снова заорали в восторженном исступлении, а я поморщился. А что, получше лозунга не нашлось?

Что. и мне полагается что-то сказать? Ха. Я хмыкнул и поднял свои глаза к трибунам.

— A tenebris ad lucem! — сообщил я зрителям этого кровавого спектакля. Я не знал, переведёт ли им Система девиз моего рода дословно — «Из тьмы во свет» — или они будут гадать, что это значит.

Да мне и было плевать.

«Конферансье» продолжал объявлять другие пары второй семёрки, но я не обращал внимания ни на что — ни на их имена, ни на реакцию толпы, ни на самих бойцов. Мой бой был здесь, и я сосредоточился на нём, отбросив всё лишнее.

…Шин ломанулся вперёд с твёрдым намерением сшибить меня весом, точно носорог. Хороший расчёт… впрочем, от этого удара я увернулся легко.

Сражаться на турнире — не то же самое, что в реальном бою. Даже если противник выше тебя на полторы головы и весит втрое больше, а также может голыми руками перешибить дерево, ты знаешь, что это не схватка насмерть (если речь не о финале, во всяком случае), а драка на публику. Тут главное — красота.

Пусть даже Шин не разделял любви Сун Ли к получасовым схваткам-представлениям, завершить бой за минуту он тоже не мог. А значит, у меня было время изучить его, понять сильные и слабые места… прощупать. Итак, что мы знаем о Школе Дубовой Кожи?..

Ох, чёрт. О Школе Дубовой Кожи я до этого момента не знал ничего, но раздавшийся сбоку треск, сопровождаемый восторженным рёвом трибун, быстро восполнил пробелы в моих знаниях. Кожа Шина быстро деревенела, становясь тёмной, грубой и очень твёрдой; шрамы превращались в зарубки.

Так они это буквально?.. Дубовая кожа — не метафора? Ну, ладно.

— Знал бы — взял бы не меч, а топор, — хмыкнул я, снова отходя с траектории тяжеловеса и пригибаясь, чтобы не попасть под удар его исполинской руки.

— Не болтай! — проревел Шин. — Дерись!

Как скажешь. Мой меч, выставленный ребром, царапнул по дубовой коже дуболома, оставляя некрасивые зазубрины. Тот, впрочем, не издал ни звука — то ли в таком состоянии он был невосприимчив к боли, то ли стоически терпел.

Думай, думай, думай. Чем можно навредить Буратино-переростку? Нет, там, в мире Виссариона, я нашёл бы с десяток способов укокошить дубину, но здесь моя магия ограничена воздействием на тело — либо своё, либо чужое. Никаких огненных штормов, летающих каменных глыб, иллюзий и так далее — в общем, никакого простора для фантазии. Простейшие фокусы — вроде света и звука, как вчера на кладбище — ещё выйдут, но сложнее — не получится.

— Не юли! — ревел белугой дуболом. — Дерись, а не прячься!

А кто бы юлил? Просто я быстрее, а потому сумел оказаться сзади и нанести пару ударов по деревянным бочкообразным ногам. Жаль лишь, Шина это не замедлило.

Думай, думай. Дерево. Дерево не любит огня, откуда взять огонь?

Когда варианта всего два — либо моё тело, либо его тело — ответ приходит на ум быстро. До сих пор я пытался навредить противнику, но как насчёт того, чтобы усилить себя? В конце концов, мой противник именно так и поступил — превратил себя в огромную колоду для мяса, и плевать хотел на всё остальное.