Я убил Бессмертного. Том 4

Глава 30

Я говорил, что справлюсь за тридцать минут?..

Справился за двадцать пять.

Искажённое болью лицо госпожи Сонним ещё было живым, но теперь это было человеческое лицо. Ну… серое, перекошенное и морщинистое, но человеческое.

Ненадолго, впрочем. Вся демоническая часть, поддерживавшая в трупе жизнь, перешла в монтировку, а человеческой части долго не протянуть. Госпожа Сонним умирала — после двух сотен лет существования, с переломанными костями и ужасом на лице.

— Что… что ты сделал? — просипела она, пытаясь поймать глазами мой взгляд. Я спокойно поглядел в ответ. Теперь не такая презрительная и уверенная в себе, а, снежная королева?

— Вернул тебя в изначальную форму, — заметил я. — Хотя бы ненадолго.

А затем опустил монтировку на голову госпожи Сонним. В этот час я был кем угодно, но только не светлым героем, так что — никакой защитный механизм не сработает, не откатит совершённое мной.

Монтировка… кажется, так хорошо она себя не чувствовала со дня своего изготовления на Челябинском тракторном заводе. Руны, вырезанные светлым жрецом, буквально светились от наполнявшей её энергии.

Возможно, душа Сонним сопротивлялась бы — как сопротивлялась поначалу душа Вальтера, оставаясь дикой и «необъезженной» энергией. Но… новые свойства монтировки действовали, перековывая то, что ещё недавно было душой демона, в чистую силу.

И безо всякой примеси тьмы, заметьте.

Крутанув монтировку в руке — прекрасное чувство, столько мощи, столько силы!.. — я прислушался. Что там происходит снаружи круга. Демоны, кажется, не спешили прорваться; даже спецэффекты с мигающим солнцем и тряской сошли на нет. Может быть, всё ещё думали, что всё идёт по плану, и проще отдать мне на откуп этот мир. А может, банально боялись.

Демоны трусы, если вдуматься. Вся их бравада, вся самоуверенность — проистекают из ложного чувства собственных силы и непобедимости. А если демон вдруг осознаёт, что рядом оказался кто-то по-настоящему сильный, опасный и смертоносный…

Шкура страшного чудовища слетает, и остаётся мелкий бесёнок, дрожащий и жалкий в своём убожестве.

Я вдруг снова почувствовал лютое желание убивать. Демонов, не людей — люди были только разминкой, а вот демоны…

Стоп-стоп-стоп. Истреблять этих гадов — дело хорошее, но мне бы всё же избавиться от Тьмы внутри себя. Теперь я, пожалуй, смог бы отделить её от Силы, оставить себе второе и отбросить первое…

— Неплохо, неплохо, — раздалось у меня за спиной.

Огонь ярости в груди, который я заставил было тихо тлеть, вспыхнул, как от бензина; выставив вперёд всемогущую монтировку, я крутанулся на месте:

— Как ты проник сюда?

— Поставил защиту от демонов, ну да я ведь не демон, — голос, который я вначале не расслышал, был слишком знакомым… Ну, а трёхметровую фигуру с бородой и вовсе невозможно было с кем-то перепутать.

— Вис… сарион? — поперхнулся я.

— Неплохая работа, ученик, оригинальное решение, — оценил великан, склоняя голову на бок и рассматривая труп госпожи Сонним. — Но слишком много рисков.

— Это ещё каких?

Ох, не этот вопрос мне хотелось задать Виссариону, не этот! Что он тут делает, какого чёрта он вообще жив, и… я вспомнил тот сон. Так это правда? Виссарион, американцы, Юнджи, профессор с Алексом — все вместе и строят заговор против меня?

В костёр ярости плеснули ещё топлива, но пока я не трогался с места. Рука сжимала монтировку крепко — практически до боли.

— Защитил место действия от демонов, например, — Виссарион обвёл рукой Колизей. — Но не учёл того, что ублюдки могут прислать кого-нибудь взамен себя. Мало ли у них слуг?

— Можешь сходить вон туда, дальше по коридору, — фыркнул я. — Поглядеть, что я сделал с их слугами.

— Не только в этом мирке, — пожал плечами Виссарион. — Даже если победить тебя не удалось бы, ритуал был бы сорван, и ты оказался бы в ловушке собственной хитрости.

— Как говорится, — я забросил монтировку на плечо, — история сослагательного наклонения не знает. Я победил, и демоны не сотворили ничего из этого, а могли или не могли — другое дело.

Нет, нельзя атаковать Виссариона, даже если очень хочется. Во-первых, это не моё желание, а демоническое — нельзя идти у него на поводу (чёрт, как снова разболелась голова!..). А во-вторых… нет, этой схватки мне не выиграть. Не здесь, не сейчас и не с нулевой подготовкой.

— Побольше уважения к учителю! — басовито посмеиваясь, потребовал Виссарион.

— Ты мне уже не учитель, — фыркнул я. Может, порыв броситься на него я и сумел сдержать, в голосе всё равно звучали презрение и неприязнь. — Я выпустился, если ты забыл.

— Как видишь, я тут, — развёл ручищами в стороны Виссарион.

— Так я не убил тебя?

— Убил, — признал великан. — Просто я вернулся.

Я пожал плечами.

— Значит, всё-таки выпустился. Так чего хотел?

— Так, — отозвался Виссарион, снова разглядывая труп Сонним, будто пытаясь увидеть в нём что-то, скрытое ото всех. — Хотел посмотреть, как ты разберёшься с проблемой.

— Увидел? — я прислушался к себе. Ярость клокотала слишком сильно… а этот придурок мешал мне успокоиться и вывести Тьму из души! Убить его, убить, убить… эта мысль успокаивала головную боль, эта мысль звучала бальзамом для всего моего естества…

— Что ж, — Виссарион ткнул в меня пальцем. — Последний вопрос, ученик.

Я ведь сказал. Я больше не твой ученик, и не смей…

— Как ты убил меня?

Ох.

Спроси он что-нибудь другое, я бы, может, нашёл в себе силы на достойный ответ. Но мысль об убийстве Виссариона была… так сладка, так вожделенна! И он своей фразой только подтолкнул её.

— Тупой вопрос, — прорычал я, срываясь с места. — Куда более насущный — как я сделаю это снова!

Умом я понимал, что делаю большую глупость. Умом… но ум был заперт где-то в дальней части мозга, словно я наблюдал за происходящим издалека — а телом в его отсутствие рулили эмоции… и Тьма.

Убить. Если не выйдет убить, то покалечить. Ненависть. Как демоны вообще с ней живут? Как умудряются вести интриги, а не развязать геноцид размером с Мультивселенную?

Наверное, этих жалких тварей сдерживает страх. Перед врагом, друг перед другом. Меня не сдерживало ничего, и монтировка, переживающая свой несомненный звёздный час, врезалась точно в висок Виссариона.

Великан, не стирая с лица улыбочки (ненавижу!.. Я терпел это выражение двадцать лет!), поднял руку вверх, заслоняясь от удара. Что ж, это окончилось тремя вывернутыми пальцами, двумя — снесёнными напрочь, и монтировкой, вонзившейся точно в висок. Он, конечно, был архимагом и всё в таком духе, но моё оружие тоже было… кое-чем неслабым.

Внутри монтировки заключались ключи от целого мира. Пока он на его территории — подчиняется моим правилам. Я почувствовал небывалый прилив удовольствия, видя, как на лице бывшего учителя нарисовалась болезненная гримаса.

Впрочем, она стёрлась уже через секунду — а вслед за ней пропали и нанесённые раны. Виссарион исцелялся с таким видом, словно ничего не произошло.

— Так я и думал, — заключил он, выбрасывая руку вперёд и скручивая моё тело разрядом боли. — Ты достаточно силён, чтобы справиться с демонами или Матерью Рока, ученик, но недостаточно, чтобы одолеть демонов внутри себя.

Ты сейчас назвал меня, слабым, ублюдок?! Игнорируя ломящую всё тело боль, я рванулся вперёд, опуская монтировку сверху вниз. Между ней и телом Виссариона — ещё три метра, но монтировка была лишь проводником для магии.

Стоп. Он прав. Я слаб, если не могу совладать с самим собой, не могу побороть искушение…

Головная боль взорвалась — втрое сильнее, чем любые чары. Я знал, что только одно может её унять — продолжение боя. А бой… продолжался. Две половины тела Виссариона упали на песок, но та, что была чуть побольше, зашевелилась, отращивая себе недостающие части.

— Дурак, — душевно фыркнул Виссарион. Щелчок пальцами — и его одежда тоже стала целой. — Тебе меня не победить. Я твой учитель, всё, что ты знаешь и умеешь — лишь толика моих знаний и умений.

— Однажды я уже убил тебя! — прорычал я.

— Но не сейчас, — Виссарион уклонился от удара — и сам атаковал меня. Он лишь выбросил руки, но мне на плечи обрушилась невероятная тяжесть, словно он увеличил гравитацию в несколько раз; кости затрещали, ломаясь…

— С чего… ты… — конец фразы потонул в бульканье крови, что пошла у меня изо рта.

— Если бы ты мог, то уже сделал бы это, — резонно ответил Виссарион. — Давно сделал бы. Ты не можешь. Требуется подготовка. Кстати… так что ты тогда сделал?

Вместо ответа я распрямился — не ты один умеешь использовать регенерацию! — и вновь ударил, рассекая его, на этот раз — поперёк.

— Упрямство, — хмыкнула верхняя часть Виссариона, на рука подтягиваясь в сторону. — Это у тебя тоже от меня.

— Не неси чушь, — фыркнул я. — Упрямство было со мной всегда.

— Возможно, — пол-Виссариона пожало плечами. — Может, из-за него я тебя и выбрал — мне был нужен кто-то упорный и пытливый. Но именно там, у меня в замке, под моим началом, ты стал тем, кто ты есть.

— Врёшь! — ярость захватывала меня, остужая головную боль. — Ты просто манипулировал мной, как и остальными. Если бы я умер — то стал бы частью Сената, а ты бы пожал плечами и призвал следующего!

— Но ты не умер, — Виссарион уже стоял на ногах. Новых ногах. — Как ты там сказал про историю и сослагательное наклонение?

Удар наискосок. Правая рука и голова Виссариона, замерев, падают на песок; остальное тело продолжает двигаться, молниеносно отращивая потерю.

— Я выполнил своё обещание, — заключил Виссарион. — Отправил тебя в самое начало. Дал шанс всё исправить. Твой враг — демоны; это они продержали тебя в гробу двадцать лет. Так почему ты атакуешь меня?

— Да потому что…

Я осёкся. Пока моё тело здесь сражалось с Виссарионом, разум вёл бой с эмоциями, пытаясь вернуть себе контроль над телом.

Ладно. Он прав. Чёрт, как болит голова…

Я остановился. Монтировка выпала из моей руки на песок.

— Полегчало? — осведомился Виссарион с ехидцей в голосе.

— Пошёл ты… — я уже не кидался на него, но злость всё ещё оставалась, а дикая головная боль лишь усиливала её. А ведь он почти не защищался всерьёз, вдруг осознал я. Пожелай Виссарион — он обратил бы меня в пыль за пару секунд, с монтировкой или без. Просто он… не хотел меня убивать.

— Знаешь, — Виссарион покачал головой, затем шевельнул рукой — и монтировка оказалась у него. — Я пришёл сюда затем, чтобы посмотреть, справишься ты или нет. Изгонишь Тьму, или она окажется сильнее тебя.

— Я справлюсь, — глухо отозвался я. — Мне нужно время, но я справлюсь.

— Очень может быть, — кивнул Виссарион. — Думаю, ещё двадцати лет тебе хватит.

Движение рукой — и в пространстве арены открылся портал.

— Что?! — я рванулся вперёд. — Нет, ты не можешь…

— Я могу всё, что пожелаю, — ответил Виссарион. — Закрыл бы тебя тут насовсем, но…

Он покачал головой.

— Любопытство. Хочу однажды всё-таки узнать, как ты убил меня. Я закрою этот мир так, что никто, кроме меня, не сможет сюда попасть — и приду через двадцать лет. Если окажется, что этого мало… подожду ещё столько же, и так — пока не добьюсь своего.