Лягушка Благородная

— Так давай, — флегматично предложила я. — Кстати, ты в курсе, что случилось с атакой твоего спутника на Лукедонию?

— Его отразил барьер, — недовольно отозвался Первый. — Мы никак не можем ни пробить его, ни даже сымитировать.

— Разумеется, — я криво ухмыльнулась. — Потому что вы не понимаете его природу. Вы, люди, насколько я вижу, вообще не понимаете саму суть нашего существования.

— Так, может, мудрая благородная нас просветит? — язвительно отозвался он.

— Я не ведусь на провокации, мальчик, — я улыбнулась, склонив голову набок. — Скажу только, что на данный момент попытка уничтожить нас выглядит слабовато.

— Ах, так!

Ну, супер. Провокация удалась. Первый прищурился, глядя прямо на меня, и я ощутила, как где-то высоко надо мной, где-то даже за пределами атмосферы начала собираться сила. Та самая чистая энергия, которую я уже имела удовольствие пробовать в небе над Лукедонией. Я дотянулась до разума Тао. Он засёк отправленный сигнал, и в его голове с огромной скоростью обрабатывался фантастических масштабов массив данных. Я не стала ему мешать, вернувшись к своей как будто бы пугающей реальности и вяло посмотрела на Первого.

— От страха не можете двинуться, благородная? — усмехнулся он.

— Я — Кадиа Этрама Ди Родела, — я царственно поднялась. — И мне неведом страх перед лицом смерти.

Конечно, неведом. Умереть-то я не могу. Я глубоко вздохнула и сконцентрировалась. Луч начал опускаться прямо на меня, и я позволила свету охватить меня, прежде чем поглотить всю его энергию. Я отчётливо рассмотрела своё отражение в глазах Первого: в слепяще-белом столбе непоколебимо стоял мой насыщенно-чёрный силуэт с горящими алыми глазами. Зрелище в некотором роде пугающее. Употребив любезно предоставленную пищу, я расправила крылья — им было тесновато на поляне, так что они слегка подвинули кусты вокруг — и потянулась к ударному спутнику. Через несколько секунд он был разрушен так же, как и его собрат над Лукедонией несколько дней назад. Когда я снова обратила внимание на окружающую реальность, оказалось, что Рейзел, Рагар и Эскер окружили меня.

— Пришли приятного аппетита пожелать или закончили? — я изогнула бровь.

— Я закончил, — хором ответили они.

— Неожиданно быстро, — нахмурилась я. — Ладно. У Франкенштейна всё в порядке?

— Если вам не нужна помощь, я бы хотел присмотреть за ним, — чуть поклонился Рейзел.

— Да, конечно, — я кивнула, — иди.

— Только не говорите мне, что тот спутник над Лукедонией тоже вы уничтожили, — медленно изрёк Первый, оседая на стуле.

— Ну, факт этот не изменится вне зависимости от того, скажу я это или нет, верно? — я вернулась в свой плетёный трон. — Итак, мы можем обменяться ещё парой ударов, но я бы предложила всё-таки поговорить. Тем более теперь, когда эти двое здесь.

— Кто это? — слабым голосом спросил Первый.

— Странно, что вы не в курсе, — я скривилась. — Эргис Кенезис Ди Эскер, бывший Лорд, и Рагар Кертье, бывший каджу Кертье. Ныне они являются членами моего клана. Странно, что вы не знаете их в лицо.

— Не может быть, — Первый помотал головой. — Они должны быть мертвы.

— Кому должны? — уточнила я.

— Я имею в виду, они же ушли в вечный сон пять столетий тому назад, — отозвался он. — Они не могли где-то прятаться всё это время. Ведь тогда… От работавших в Союзе каджу мы знали, что новые главы получили своё оружие духа… Если бы они были живы, это было бы невозможно…

— Всё опять упирается в нашу природу, которую вы не понимаете, — я пожала плечами. — И не поймёте никогда. Моё последнее предложение: или мы сейчас начинаем разговаривать, или я начинаю вас убивать.

— Если ударные спутники потеряют связь с Первым, они произведут выстрел, — заметил Третий.

— Выстрел куда? — я нахмурилась.

— По Лукедонии, острову оборотней и по шести крупным городам, — сознался он.

— Вам самим-то не смешно? — я вздохнула. — Вы угрожаете нападением на Лукедонию и остров оборотней, что логично, но бессмысленно, поскольку и там и там полностью активны щиты. Но взять в заложники людей… Я не понимаю. Как вы можете быть такими лицемерами?

— Простите? — недовольно посмотрел на меня Первый.

— Всю историю своего существования мой клан занимался тем, что старался поддерживать баланс мироздания, — я глубоко вздохнула. — Мы пресекали геноцид и карали за него. Но никогда не вмешивались в дела людей. Но вы… Вы хотите уничтожить тех, кто без ваших же просьб к вам даже не лез. И для этого вы, Союз, уже угробили сколько? Десять, двадцать миллиардов человек?

— Это во благо человечества…

— Это очень жалкое оправдание, — холодно припечатала я. — Какое благо получили те, кого вы убили ради того же Тёмного Копья? Или те, кто подвергался адским пыткам во время экспериментов? Сдаётся мне, что никакого абсолютно.

— Но иначе не могли получить силу, равную благородным и оборотням, — решительно заявил Первый.

— И зачем она вам? — я склонила голову набок.

— Чтобы быть готовыми отразить… нападение… — под моим глумливым взглядом он замялся, а когда договорил, я и вовсе расхохоталась.

Веселье так и распирало меня, когда на поляну вернулись сначала оборотни, а потом и Рейзел с Франкенштейном. Увидев учёного, я наконец прекратила ржать — Кромбелл довольно заметно потрепал его. Я поднялась и подошла к нему. Короткая игра в гляделки с Рейзелом, и он передал Франкенштейна в мои руки. Я проделала с ним тот же финт, что и с Кентасом, восстановив его в ткани мироздания. Когда мы выскользнули, он удивлённо посмотрел на своё совершенно целое тело в совершенно целом костюме.

— Я вроде говорила тебе, что так можно, — я улыбнулась. Учёный кивнул и глубоко задумался. — Ну, вернёмся к нашим баранам, — я снова уселась в кресло. — Говорим или сражаемся?

— Говорим, — вздохнул Первый.

— Так зачем, ты говоришь, вам сопоставимая с нами сила? — я скептически изогнула бровь.

— Мы хотим, чтобы Землёй правили люди, — твёрдо изрёк он.

— Так… Люди владеют и правят всеми землями, за исключением двух маленьких тропических островов, — я поджала губы. — Людей сколько? Около семи миллиардов? А благородных и оборотней вместе взятых едва ли тысяча будет. Так что это за бред?

— Вы можете захватить землю, — слабо спорил Первый.

— Если бы мы хотели это сделать, то сделали бы ещё в те времена, когда вы только взяли палки в руки, — хмыкнула я. — Мы рождены с силой, и потому осознаём ответственность. А вы, насколько я могу судить, нет.

— Что вы от нас хотите? — страдальчески выдал он. — Люди были слабыми и боялись сильных! Разве это не нормально?

— Собака сознаёт себя слабой и боится сильного, поэтому предана от ушей до хвоста, — холодно и неприязненно изрекла я. — Кошка боится и стремится к удобному ей симбиозу. А вы как крысы — грызёте друг другу глотки, чтобы самая сильная крыса могла побольнее укусить протянутую руку.

— Мы просто… — начал Первый.

— Вы просто алчны и жестоки, — перебила я его. — Итак, для начала позвольте вам представить вашего нового руководителя — Франкенштейн. Он человек. И он работал с Союзом, пока тот не потерял своей цели за жаждой власти.

— А если мы откажемся? — нахмурился Первый.

— У всякого вопроса есть два решения — разумный и силовой, — я поджала губы. — Принять моё предложение — разумный.

— А если я откажусь, вы меня убьёте? — он встал, сжимая в руке меч.

— Нет, — я скучающе скользнула взглядом по лезвию. — Я просто промою вам мозги. Я могу убедить вас в том, что вы всегда работали с ним или на него, а могу вообще заставить раболепно поклоняться. У нас это займёт секунды три, я думаю.

— Вы не можете, — он отступил. — Нельзя так вторгаться в разум.

— Как я и сказала — я могу, — я ухмыльнулась. — И если бы я была склонна к силовому решению, вы бы сейчас смотрели сладкие сны, а не разговаривали со мной.

Он вдруг озадаченно посмотрел в небо, а затем снова на меня. Первый Старейшина растерял почти всю свою уверенность и озадаченно свёл брови, явно не понимая чего-то.

— Сколько в Лукедонии таких, как вы? — мрачно спросил он.

— О, я такая одна, — я улыбнулась.

— Тогда кто мог уничтожить мои спутники? — сильнее нахмурился он.

— Может, это сделал очень умный человек, которому не понравились ваши методы? — язвительно поинтересовалась я.

— Это же невозможно… — Первый рухнул в растерянности на стул.

— Это отличает гений от посредственности, — хмыкнула я. — Я думаю, нашу встречу засим можно завершить. Вам нужно ввести новое начальство в курс дела, а нам вернуться к своим делам, — я встала и потянулась. — Здесь поблизости наверняка найдётся какой-нибудь затонувший галеон, который будет интересно посмотреть. Ах, да, — я посмотрела на Первого в упор, — я буду за вами следить. Какое-то время.

Музака подошёл в Франкенштейну, и они быстро заговорили о чём-то. Я выхватила только про Марка, которого оборотень просил пока оставить у них, потому что его сердце действительно начало просыпаться. Может быть, кстати, именно потому, что он попал в их окружение. Франкенштейн согласился, а потом они перешли к каким-то политическим вопросам, и я уже перестала вслушиваться. Эти штуки мне уже и не понятны, и, в общем-то, не интересны. Мы пошли к берегу, чтобы перебраться на яхты, и я лично планировала сделать это вплавь. И когда мы добрались до пляжа, стало ясно, что не одна я лелеяла эту мысль. Тёплая вода была почти неподвижной, и окунуться в неё с головой было очень приятно. Мне пришлось применить некоторое количество силы, чтобы остальные тоже могли поплавать, но Первый накормил от пуза, так что я могла, в принципе, тут целый особняк преобразовать.

Примерно через полчаса на пляж вышли люди. Прежние Старейшины выглядели довольно бодро — видимо, они всё же решили не хвататься за оружие и поговорить, что привело к закономерным результатам. Франкенштейн так вообще выглядел довольным. Я сделала себе пометку пару месяцев за ним присмотреть, чтобы никому не пришло в голову попытаться его убить. К чему лишние жертвы? А я была уверена, что если к Франкенштейну будут посылать наёмных убийц, он рано или поздно начнёт собирать коллекцию скелетов в шкафу. Ну, или бусики из зубов мудрости себе сообразит. Или из клыков, как знать.