Мия

Танец Марги

Мия проспала долго и проснулась оттого, что жара стала увядать. Наверное, вечерело. Мия лежала с закрытыми глазами, будто не желая показывать миру, что она уже проснулась. Что же ей делать дальше, куда идти?

Вдруг она почувствовала, что что-то изменилось, и тут же поняла, что это земля гудит: кто-то ехал по дороге. Остановился. Наверное, увидел ее. Мия не шелохнулась. Кто-то неслышный, как дуновение ветра, приблизился, и Мия уловила терпко-нежный запах цветущей вишни. А потом горячие руки обхватили ее голову, приподняли над землей. Мия приоткрыла глаза.

– О, ты жива! Как удачно!

– Я тоже так думаю, – пробормотала Мия.

На нее смотрела красивая молодая женщина. Запах цветущей вишни, темные глаза, гладкие черные волосы, пухлые губы, тонкие руки в браслетах до локтей и странная, невиданная одежда, которую толком не удавалось рассмотреть: легкие шаровары и струящаяся вдоль тела туника переливались, меняли узор и очертания.

– Я Марга. Ты здесь одна, детка? Кто это тебя так исцарапал, с кем ты сражалась? Как ты попала на Круговую дорогу в это время?

– На Круговую дорогу? Дайте мне попить. Пожалуйста.

Марга помогла ей подняться и дойти до кибитки, запряженной низкорослыми мохнатыми лошадками с длинными гривами. Марга рассказала, что Круговая дорога идет кольцом вокруг Срединной долины и озера Тун и в это время года почти безлюдна: начиналась ливневая неделя, а торговцы боятся пускаться в путь в это время. Дождями дорогу размывало в густое глиняное месиво, даже тулукт не пройдет тут…

– Тулукт! – встрепенулась Мия.

Но никто не отозвался, не потерся о ее ноги, не мяукнул. Она вернулась к зарослям, долго вглядывалась в них, но не заметила ни движения, ни темных глаз своего кота.

– Ты что-то потеряла? – крикнула ей Марга.

– Нет, ничего, – пробормотала в ответ Мия.

Она уже понимала, что не все здесь любят тулуктов, так что, может, он неспроста исчез. Марга внимательно смотрела на Мию. Ветер трепетал вокруг нее, шевелил одежды, будто не верил, что в этом мире есть столь прекрасные создания.

– Вы не похожи на жительницу Срединной долины… – вырвалось у Мии.

– Ты тоже.

– Я из Хотталара.

– Хотталар? Я даже не знаю, где это…

Из кибитки высунулась рыжая голова, показались могучие плечи, руки в веснушках. Огромный рыжий бородач выбрался на дорогу и уставился на Мию. Потом что-то сказал Марге на незнакомом языке, который звучал как шелест деревьев в ветреный день. Они говорили о Мии, это было понятно и без перевода, похоже, рыжий бородач был против, чтобы пускать ее в свою кибитку, а Марга настаивала. Наконец бородач махнул рукой и скрылся за кибиткой.

– И куда же ты идешь? – спросила Марга.

– Я не знаю… я путешествовала с агибами, а потом… – Мия сглотнула. – Потом я потерялась.

– Ага, понятно, – усмехнулась Марга, будто ни слову ее не поверила. – Тебе надо выбраться в какой-нибудь город, желательно с почтой. Родители-то у тебя есть? Волнуются?

Мия кивнула.

– В любом случае Круговая дорога перед ливневой неделей – не лучшее место для девочки твоего возраста, уж поверь. Мы довезем тебя до ближайшего городка.

И она бросила хмурый взгляд на кибитку. Бородач проверял колеса.

– Он твой муж? – спросила Мия.

– Нет.

И больше ничего не сказала. Мия подумала, что это опять какой-то выкрутас ее дороги, ее истории, как драконы, в которых никто не верит, но которые сожгли весь театр Арса. Нельзя ведь молодой женщине путешествовать одной с посторонним мужчиной. Но, может быть, он ее брат? Нет, двух таких непохожих людей трудно представить. Однако спросить она не решилась – Бородач смотрел на них сурово и неприступно.

– Давай-ка избавим тебя от этих украшений, – сказала Марга, подводя Мию к кибитке. – Подожди-ка.

Она забралась в кибитку, вернулась оттуда с мягкой тряпицей, смоченной какой-то пахучей жидкостью, и стала протирать Мии лицо и руки. Мия охала от боли, но Марга смазала все царапины густой прохладной мазью, и стало легче.

– Как тебя зовут? – спросила Марга.

– Мия.

– Красивое имя.

И она сказала что-то Бородачу на своем языке.

– А как его зовут? – решилась спросить Мия.

– У него нет имени.

– Нет имени?

– Точнее, у него сто имен, и ни одно не остается с ним надолго. Не думай об этом, детка.

– Почему у него сто имен? Как так может быть?

– Потому что в обычаях его народа – брать себе новое имя для каждой новой дороги, а дорог в его жизни столько, что он сам не помнит имени, с которым родился.

– А куда вы едете?

Марга сделала вид, что не услышала вопроса. Она стала кормить лошадок хлебным мякишем. Бородач молча забрался в кибитку. Мия чувствовала себя неуютно. Но не лежать же на обочине вечно! Пусть они только помогут ей выбраться в какой-нибудь город, а она не будет задавать вопросов. И вообще будет молчать.

– Иди сюда! – позвала Марга и похлопала рядом с собой на козлах. – Одна я могу править этой кибиткой, но ты сиди рядом, птичка.

Мия вздрогнула. Только бабушка называла ее так.

Снова была дорога, снова топот копыт и нежное всхрапывание лошадей. Только ни Арса, спокойного и улыбчивого, ни Рича, с его шуточками и песнями. Ни Крошки Си. Спала Мия под кибиткой.

– Внутри так мало места и всего одна кровать. Но я дам тебе два одеяла, а ночи сейчас теплые. И, знаешь, давай-ка тебя переоденем, сил нет смотреть на эти лохмотья.

Марга скрылась в кибитке, чем-то зашуршала там. Мия представила, что сейчас она поделится одним из своих невероятных нарядов, струящихся, изменчивых, таких непохожих на обычную одежду. Но Марга вынесла скромное холщовое платье с пуговицами на лифе, оборкой внизу юбки и рукавами до локтя. Мия удивилась, но молча взяла платье и ушла в лес переодеваться. Она уже поняла, что в кибитку ей вход воспрещен.

– А обувь? – спросила Марга. – Или летом ты всегда ходишь босиком?

И Мия почему-то кивнула.

Ночью, забравшись под кибитку, Мия слушала шорох травы, шепот Марги и Бородача, дыхание лошадок, и вдруг что-то теплое и влажное ткнулось ей в лоб. Это был нежный и короткий поцелуй тулукта. Мия сгребла его в охапку.

– Ты вернулся! Ты нашел меня!

Они уснули в обнимку, но на рассвете тулукт опять ушел. Мия походила по зарослям, но что-то подсказывало ей, что он просто не хочет показываться на глаза ее новым знакомым.

Мия научилась молчать. Только сейчас она поняла, что вся ее жизнь раньше состояла из разговоров: они болтали и пели с мамой за работой, она щебетала, уговаривала, убеждала, играла с сестрами, рассказывала бабушке разные новости, делилась с Санди незамысловатыми секретами… С Крошкой Си они и вовсе болтали без умолку, иногда их дневные разговоры плавно перетекали в ночные и длились до утра. После Последнего Приюта на Мию свалилось молчание, огромное, как небо. Сначала ей просто не с кем было поговорить, кроме тулукта, а теперь ее новые спутники будто дали обет молчания и говорили только по необходимости. Никаких праздных разговоров, шуток и песен. Будто они боялись спугнуть тишину Круговой дороги.

Они ни разу никого не встретили, словно были одни в целом свете. Мия набралась смелости и спросила у Марги, почему так?

– Так ведь ливневая неделя совсем близко, кто ж сюда сунется? – Она внимательно посмотрела на Мию. – Ты понятия не имеешь, что это, да?

Мия кивнула.

– Ты не одинока, детка. Никто толком не знает, что это за штука такая – ливневая неделя. Это явление называют еще ливневым ветром. Говорят, что он обрушивается внезапно на Круговую дорогу в конце июля – начале августа, и если кто не успевает убраться отсюда до него, то остается тут навсегда. Никто еще не смог пережить ливневый ветер. Поэтому в это время Круговая дорога пуста, понимаешь?

– А вы?

– Мы… А нам только того и надо!

– Ливневый ветер?!

– Нет, глупенькая! Пустую Круговую дорогу!

И больше Марга не проронила ни слова.

Вечером у костра Марга танцевала. Она поднимала с земли две толстые и короткие палки, которые всегда находились в куче дров, собранных Бородачом в лесу, ударяла ими друг о дружку, раз, другой, третий… Ритм нарастал, становился сложным, витиеватым, сильным, зовущим и вместе с тем пристегивающим к месту. Марга двигалась внутри этой музыки, она была ею. Костер освещал ее яркими всполохами, казалось, ее кожа горит. Бородач смотрел на нее через огонь, скрестив руки на груди. Мия не могла оторвать глаз от них обоих. Она чувствовала себя то светом костра, скользящим по голым плечам Марги, то деревяшками в ее руках, то взглядом Бородача, то самой Маргой.

Царапины заживали быстро и уже почти не болели.