Мия

Школа дорог и мостов

Дорога была похожа на изъеденный молью платок. Алехин смотрел на карту и не понимал, как они могли такое допустить. Все они. Как он, директор Школы, мог такое допустить? Арсеньев точно получит выговор за авантюру. Когда вернется. Саша… Алехин посмотрел на Сашу.

– Иди спать, – сказал он проникновенно.

Саша подняла на него усталые глаза.

– Вы же знаете, что я не пойду.

– Я знаю, что вы безумцы и бездари и вас с Кириллом пора гнать отсюда поганой метлой.

– У вас чуть что – сразу «гнать», – обиделся Кирилл. Темные, отросшие за время строительства волосы были убраны в хвост.

– Постригись, – сказал Алехин с той же интонацией, что до этого говорил Саше «иди спать».

У Кирилла вытянулось лицо. Постригись? Значит, всё? Его снимают со строительства? А Арсеньев? Он посмотрел на Сашу. Алехин тоже смотрел на нее. Алехин видел, что она очень, очень устала. И вопрос вырвался. Против воли. Нельзя о таком спрашивать.

– Ты что, к ней привязалась?

Глаза у Саши карие, золотистые, честные глаза.

– Да, я к ней привязалась. И вы меня не отстраните.

Алехин отвел глаза. Нехотя, будто против воли чиркнул в блокноте:

«Саша Сидорова – перевести в третью фазу».

– Иди спать, – еще раз сказал Алехин.

Саша встала и вышла из кабинета.

– «Пока, дорогой брат, было приятно работать вместе!»? – крикнул ей вслед Кирилл.

– Пока-пока, – откликнулась Саша, закрывая дверь.

Спать она не пошла. Срочно-пресрочно ей нужно было увидеть Гаррэта и поговорить с ним. Рассказать. Обсудить. Спросить. Ведь он знал? Знал? Вот что ее больше всего занимало сейчас.

Она постучала и вошла в его келью (вот зачем они дали комнатам это название? Сразу чувствуешь себя по-идиотски! Наверное, еще и потому, что Гаррэт такой… седовласый, бородатый, будто старец святой!). Он оторвал глаза от книги.

– Нет?

– Нет. И все стало только хуже.

Он уронил седую голову в сомкнутые руки. «Усталость» – вот какое слово приходило ей на ум, когда она видела Гаррэта. «Сожаление». Похоже, теперь прибавится слово «отчаяние».

– Вы не нашли ее?

– Нашли.

Он подался вперед. Потом посмотрел в окно. Минуты ползли очень медленно.

– Она умерла?

– Нет. Жива. И очень… деятельна.

– Да? – будто бы удивился он. – Что же тогда?

– Скажите… вы знали, что она пряха?

– Пряха? – еще больше удивился он. – В смысле, пряха? Какая пряха? Та, что прядет шерсть на прялке?

– Можно и так сказать, – не удержала смешка Саша.

Смешок получился нервным. Неужели не знал? Даже про прях ничего не знает в принципе? Или притворяется? Она бы сейчас ничему уже не удивилась.

– Простите, – сказала она на всякий случай. Он правда выглядел потерянным. А ведь у нее для него еще одна новость. – Мы нашли, но не смогли привести ее к вам. Это оказалось сложнее, чем…

– Чем перевернуть весь мир? – улыбнулся вдруг он очень ласковой улыбкой.

– Да, пожалуй, – согласилась Саша, чтобы не вдаваться в подробности. Она чувствовала себя разбитой. Очень хотелось спать. – Я приду к вам завтра. Скорее всего, не одна.

– Буду ждать. Спасибо вам.

– За что? Мы не выполнили ваш заказ.

– Ну, хоть попытались. – И он опять улыбнулся.

Саша вышла от Гаррэта, почти качаясь от усталости. Спать. Алехин велел спать, значит, надо идти спать. Школа дорог и мостов, которая стала ее вторым домом (а может, уже и первым, кто теперь разберет? По крайней мере, ее родители уверены, что она здесь счастлива. Да так оно и есть, правда?), располагалась в самом необычном в мире особняке. Здесь были огромные залы и крохотные каморки, круглые башни, балконы, галереи, зимние сады, лестницы, переходы… Школа стояла на стыке многих миров и вмещала в себя сотни непохожих друг на друга зданий. Пытаться разобраться в этих коридорах и переходах было бессмысленно, можно только чувствовать их. Иметь внутренний компас, чтобы знать, куда идти в нужный момент. «Сейчас я хочу только спать, – подумала Саша. – Спать много-много часов в моей уютной комнате с окном в сад. Пожалуйста, давай окажемся там побыстрее», – попросила Саша Школу.

И тут ее окликнули:

– Си!

Саша вздрогнула и медленно, не веря себе, обернулась.

Посреди коридора стояла Мия.

На ней было все то же платье, купленное бабушкой в Рионеле («Боже, что я несу, какая Рионела, мы в Школе дорог и мостов! Что здесь делает Мия Гаррэт из Хотталара?! Семь прях, что происходит с этим миром?! Главное, в обморок не упасть»). Си надела радостную улыбку, как нарядное, тесное платье.

– Мия! Ты… как ты здесь очутилась?

– Просто шла за вами.

– В смысле?

– Ну… когда вы ушли, я поняла, что не смогу вернуться домой, пока не пойму все, не встречусь со своим дедом, не поговорю с ним. И я пошла за вами. Мне надо поговорить с Гаррэтом.

– Знаешь… он уже спит. – Здесь ей можно было врать сколько влезет, ничего за это не будет, какое облегчение. – Я сама хотела поговорить с ним, но жалко было будить старика. Давай завтра?

Мия кивнула. Она не выглядела уставшей, скорее озадаченной.

– А время идет одинаково? – спросила она.

– Что?

– Время в твоем и моем мире идет одинаково? Не хотелось бы вернуться через день и узнать, что там, у нас, прошло лет двадцать.

– Да, время идет одинаково, – ошарашенно усмехнулась Саша. Значит, она все понимает, эта невероятная Мия Гаррэт из Хотталара. – Ты не против, если мы переночуем в моей комнате? Здесь очень запутанное здание, сейчас трудно будет организовать тебе отдельную комнату.

Мия рассеянно кивнула, потом будто очнулась от своих мыслей и улыбнулась:

– Нам же не впервой.