Старовский раскоп

* * *

— Сколько еще мы здесь протянем? Десять лет? Двадцать? Будем голодовать и помирать. Нас будут давить и жать. Сожмут и вытравят.

— Если бы у меня был Источник…

— Та земля теперь Волчья. Ежели в другом…

— Эта земля моя! Слышишь, ты, поднизок! Моя земля была! есть! и будет!

А ведь не убьет она меня. Ведь не убьет. Но сделает так, что сам захочу удавиться.

— Я не могу сейчас туда идти. Нужно переждать. Нельзя ли пока на каком другом месте? Новое святилище срубить?

— Трус! Вонючий пёс! Вражина!

Умрет Ульв. Мама-Наталька умрет. И тогда мне нечего будет терять. Пока они живы, есть, что, а так — нету.

— Я глава. Я не могу пока оставить Клан. Я открою источник, но позже, — твердо ответил Ингмар. Подумал и добавил. — Весь Клан — мои дети. Я не могу их сейчас бросить.

Богиня молчала. Иногда она походила на обычную бабу — бранилась, ревновала, требовала мужского естества Ингмара. Но всё равно всегда оставалась богиней. Если бы она только пожелала, Ингмар умер бы на месте. Или умер бы кто-то другой. И до самой смерти Ингмар будет жить с оглядкой на Богиню. Пока есть Саат, свободы в клане не будет. Но когда не станет клана, богини тоже не станет! Подумал — и испугался. Это же… святотатство. Но, может быть, в городе тоже нет богини… Если бы уйти в город… И жить в этой смердящей мертвечине?

Опасливо глянул на Саат — иногда она улавливала его мысли. Но нет, слишком занята обдумыванием

— Я подожду, охотник. Клан — и мои дети тоже…