Горгона и генерал
- Автор: Tapatunya
- Жанр: Исторические любовные романы / Самиздат, сетевая литература
- Дата выхода: 2020
Читать книгу "Горгона и генерал"
27
Всю дорогу до Косого перекрестка шел колючий и злой дождь, поэтому, добравшись до трактира, Трапп первым делом потребовал себе горячую ванну.
— Ну надо же, — развеселился Варкс, стягивая с себя насквозь промокший плащ, — как некоторых генералов ссылка избаловала.
— Напомните мне, какая у вас нынче должность? — холодно осадил его Трапп, кивком веля Гиацинте следовать за ним. — Неужели все еще никакой?
Гематома была такой замерзшей и усталой, что молча повиновалась.
В комнате генерал без лишних слов стянул с неё всю одежду и засунул горгону в теплую воду.
— Я распоряжусь насчет ужина, — сказал он, не уточняя, чего именно ей хочется. Вряд ли здесь было богатое меню, да и гематома как-то призналась, что неприхотлива в еде.
— Ты тоже переоденься, — отозвалась Гиацинта, блаженно закрыв глаза.
Она казалась до того бледной и изнуренной, что генерал даже злиться на неё перестал.
Когда служанка принесла немудреный суп и подогретое вино, Трапп завернул гематому в покрывало и усадил за стол, сам ополоснулся в остывшей уже воде и потянулся за штанами.
— Я бы на твоем месте не тратила время на возню с одеждой, — заметила Гиацинта, уплетая хлеб с несвойственным ей аппетитом.
Трапп хмыкнул и уселся напротив неё, демонстративно отшвырнув штаны в угол.
Порозовевшая и довольная горгона с забранными наверх влажными волосами, которые кудрявились возле шеи и на висках, была чудо как хороша. Её глаза весело блестели, и она смотрела на Траппа с одобрительной улыбкой.
— Обожаю твои плечи, — сказала Гиацинта. — Почему тебе нельзя все время ходить голым?
— Да, такая тактика могла бы устрашить неприятеля.
Трапп налил себе вина и взялся за ложку.
— Ты выяснила, откуда мой отец, пославший к тебе убийцу, раздобыл твой портрет?
От неожиданности Гиацинта поперхнулась.
— То есть, — уточнила она, — сейчас, сидя передо мной абсолютно обнаженным, ты думаешь об убийцах?
— Глядя на тебя, я всегда думаю об убийцах. Я больше чем уверен, что однажды ты доконаешь меня, дорогая.
— О, только не нужно драм, — закатила глаза горгона. — Выяснилось, что Антуан торговал моими портретами направо-налево. Он, видишь ли, так подрабатывал. Повысь своим офицерам жалование!
— Он теперь офицер Бронксов, пусть они его и кормят. Но как ты вообще додумалась сунуться к этому Верду до того, как все прояснилось с тем нападением? А если бы он был причастен к нему?
— Он же мой брат! — возмутилась горгона.
— Ну, это не помешало тебе подставить его, отправив в смертельную ловушку.
Глаза Гиацинты стали бездонно-черными, а губы превратились в тонкую нитку.
— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, — отрезала она.
— Мне просто интересно, — продолжал Трапп безжалостно, и сам не понимая, почему его заносит так далеко, — предательство у тебя в крови или были другие причины?
Её рука сжалась в кулак, и показалось, что удара не миновать.
Но горгона быстро совладала с собой. Неторопливо налила себе вина.
— Я спасала твою жизнь, — сказала она ледяным голосом.
— Если бы Антуан Верд убил меня в ту ночь, то фальшивый король, вероятнее всего, остался бы на троне и, зная твое упрямство, ты снова бы рано или поздно стала его фавориткой. С другой стороны, — продолжал Трапп довольно спокойно, хотя внутри у него всё вибрировало от гнева, — в тот момент ты была всего лишь беглой преступницей. Незавидное положение. В какой момент ты решила поставить на меня?
Горгона подтянула сползающее с плеча одеяло и высокомерно прищурилась.
— Тебе назвать точное время?
— А тебе обязательно быть такой стервой? — вспылил он.
— Без штанов твой гнев не достаточно убедителен, — Гиацинта, криво улыбаясь, отсалютовала ему бокалом.
Трапп выбил из её руки этот бокал и, перевесившись через стол, попытался разглядеть во мраке её глаз хоть что-то человеческое.
— Ты можешь больше не ставить себе таких вилок? — бессильно спросил он. — Что было бы, если бы Антуан Верд погиб той ночью? Как бы ты потом жила?
— Ты думаешь, я не спрашивала себя об этом? — тихо спросила Гиацинта. — Ты думаешь, я хотела в это вмешиваться? Я была зла на тебя! Я говорила себе, пусть они убьют тебя!
— Так какого черта ты вмешалась? — закричал Трапп прямо в её близкое лицо.
Она попыталась оттолкнуть его от себя. Генерал не пошевелился.
— Я не хочу это обсуждать, — повторила горгона упрямо.
— Гиацинта!
— Иди к дьяволу, Бенедикт.
Он продолжал сверлить её взглядом, не позволяя отвернуть лицо, пока губы Гиацинты не дрогнули.
— В меня как будто кто-то вселился, — сказала она с омерзением. — Кто-то, заставивший написать эти записки — одну для тебя с приглашением в бордель. Другую для Розвелла. Я ждала тебя в той комнате, с ужасом опасаясь твоего появления. Я занималась той ночью с тобой любовью и каждую минуту боялась за Антуана! Но не могла перестать целовать тебя. Я ненавижу тебя, — выплюнула Гиацинта зло.
И тогда Трапп поцеловал её, прямо в эпицентр этой злости, в подрагивающие от отвращения губы, в соль, которая их разъедала. Она пахла вином и обидой, попыталась увернуться, и Трапп на последних крохах самообладания отступил, вдруг испугавшись, что про ненависть — это гематома серьезно. Зашипев от негодования, она ухватила его за волосы и укусила за подбородок, а потом прижалась губами к его губам, принуждая их разомкнуться. Змеиным жалом вонзаясь в Траппа, Гиацинта распространяла свой яд по его венам. Он ощущал, как всё начинает пылать и жечь внутри, и рычание зарождалось в его горле. Вытряхнув гематому из её покрывала, Трапп подхватил её под попку, и она скрестила руки и ноги за его спиной, подставляя под поцелуи шею и ключицы. А потом обхватила его лицо ладонями, заставляя посмотреть в живые, сверкающие звездами глаза и, тихо улыбнувшись сквозь неуместные сейчас слезы, едва скользнула вниз, сливаясь с Траппом в единое целое. Короткими толчками пульсируя среди этой отравы, генерал ослеп и оглох, не отличая своего дыхания от дыхания Гиацинты. И мир взорвался вокруг, как будто их разнесло на части пушечным ударом.
— Я никогда не смогу понять тебя, Бенедикт, — умиротворенная Гиацинта раскинулась на кровати.
Потрясенный вспышкой собственного неистовства, Трапп пытался затопить её нежностью.
— Что на этот раз? — невнятно спросил он.
— Я живу с влюбленным в меня Шарлем. Вокруг ходит с матримониальными планами бывший король. И, как знать, какие намерения у короля действующего. А ты спокойно покидаешь столицу и в ус не дуешь. Разве великий генерал не должен бороться за свою женщину?
Трапп поднял голову, задумчиво разглядывая горгону.
У неё действительно был озадаченный вид.
— Терпеть не могу бороться за женщин, — признался он. — Совершенно не вижу в этом никакого смысла.
— Нельзя быть таким лентяем, — осудила его гематома. — Или это старческое?
— Да нет, — подумав, ответил Трапп, — я и в юности не сильно боролся. Что вообще под этим подразумевается? Надо истреблять соперников физически или петь объекту страсти серенады? В твоем случае — забрасывать объект бриллиантами.
— Вот именно, — пригорюнилась гербицида, — ни одного даже самого крохотного бриллианта. Я перестаю себя уважать просто. Но неужели тебе все равно, что будет дальше?
— Дальше я планировал жениться на Ните Бронкс, но великодушно уступил эту честь королю Джону. Хочешь, я женюсь на тебе?
— Старый дурак, — сказала Гиацинта с чувством.
Он засмеялся и лизнул её впалый живот, очень стараясь не думать о том, почему горгоньи брови так сосредоточенно сложились домиком.
— По всему выходит, что это волчья зараза расползается со стороны Девичьего леса.
Лесники разложили перед Траппом карту, но он и не думал смотреть на неё.
Как будто он не помнил местность назубок.
— Мы, конечно, уничтожаем больных зверей, но они появляются заново. Скоро в наших лесах вообще никого не останется.
— Вы уже прочесали Девичий лес? — спросил Варкс.
— По окраинам. В глубь сунуться не получилось. Потеряли пятерых егерей… Вы же знаете, что люди, заболевшие волчьим бешенством, не выживают.
— Нам понадобятся еще охотники, — сказал генерал Варксу.
— Нужны — значит, будут, — спокойно ответил тот.
— Как поживает ваш младший брат Джереми? — поинтересовался Трапп, когда они снова тронулись в путь.
Небо прояснилось, и жить стало куда приятнее.
— Что это вы вдруг о нем вспомнили? — удивилась Гиацинта.
— Уж очень меня потрясла эта история, — признался генерал. — Ребенок, который украл себе ребенка. Вы писали ему, чтобы он взял хлыст или револьвер для противостояния кому-то. Ему угрожает опасность?
Горгона помолчала, помаялась.
— Понятия не имею, — наконец неохотно протянула она. — По правде говоря, он ни разу не ответил мне ни на одно письмо.
— Что? — изумился Трапп.
— Я пишу ему уже пять лет и сама придумываю ответы на свои письма. Но с чего эти вопросы, Бенедикт?
— Вы понятия не имеете, что Девичий лес находится под самым Пьорком, да? И мы остановимся в этом городе. Можем навестить ваших Бригсов.
Вместо ответа Гиацинта подстегнула лошадь и попыталась уехать вперед, но возглавлявший отряд Варкс преградил ей дорогу:
— Не стоит, — резко сказал он.
Гиацинта фыркнула и вернулась в хвост отряда.
Трапп нагнал Варкса.
— И с чего это вам вообще в голову взбрело брать её с собой? — спросил он его.
— О, не перекладывайте с больной головы, — ехидно отозвался Варкс. — Если на вашу спутницу нападут бешеные волки, то так им и надо.
— Она действительно была вашим шпионом?
— Лучшим! Эта женщина способна заменить собой маленькую армию. Не знаю, для чего вы затребовали подкрепление.
Трапп хмыкнул, оглянувшись назад. Горгона так низко надвинула капюшон, что её лица было совсем не видать.
К счастью, до Пьорка вел относительно безопасный королевский тракт, а в Девичий лес даже горгона не сунется.
Трапп почесал затылок, пытаясь понять, отчего ему так беспокойно.
— Но ведь если он не отвечает на письма, значит злится?
— Вы действительно напуганы, правда? — засмеялся Трапп.
Гиацинта забилась в угол кареты.
— Я туда не пойду, — сказала она.
— Оставайтесь здесь. Я сам посмотрю, что к чему.
Он покинул экипаж, толкнул ажурную калитку особняка и прошел по аккуратно подметенной дорожке.
Дверь открыла пожилая служанка.
— Джереми Бригс? — спросила она. — Кто это?
Генерал рассмеялся. И как только он поверил в эту нелепую историю про Бригсов! У горгоны таких сказок были полные карманы.
— Десять лет назад Бригсы жили в этом доме, — предпринял он последнюю попытку, крутя в пальцах золотую монетку.
— Не знаю, о чем вы говорите, — ответила служанка ровным голосом и прошептала, прежде, чем закрыть дверь: — через полчаса на соседней улице.
Эти полчаса они провели в экипаже, горгона молчала, стискивая руки, и на лице её не было ни кровинки.
— Вы кажетесь взволнованной, — заметил Трапп, выглядывая на улицу, чтобы не пропустить служанку, — значит, единственный человек в этом мире, которого вы действительно любили?