Пираты московских морей

ДОСЬЕ НА ЧАСТНОГО СЫЩИКА

— Ну-ну! Ты, что-то хотел сказать? — спросил Владислав Викторович после того, как расписался на «сопроводиловке» и фельдъегерь ушел, оставив на столе хозяина кабинета большой пухлый конверт.

«Но это же просто-напросто убийство!» — хотел сказать Владимир. И в это мгновение его сердце дало сбой, а спина покрылась холодным потом. Подсознание послало ему тревожный сигнал. Непонятный, но доходчивый.

— Но это же смешно, — произнес он, на ходу перестраиваясь, придумывая новое окончание фразы и изо всех сил стараясь выглядеть спокойным. — Никаких акций немецких судостроительных заводов нам не видать как своих ушей! В международном праве ты не найдешь ни одной зацепки для того, чтобы «сказку сделать былью».

— Асы говорят, что зацепки есть! — упрямо повторил Владислав. И подумал: «Что-то наш гурман слишком близко к сердцу принял проблему судостроительных заводов города Киля?»

— Юристы из тех, что заканчивали юрфак Ленинградского университета?

— Да ладно тебе, — отмахнулся Владислав Викторович и начал распечатывать конверт фельдпочты. — Давай лучше познакомимся с досье на господина Фризе. Выглядит солидно…

…Сотрудник, который негласно проверял пассажиров поезда, следующего до Дюссельдорфа, решил все-таки проявить интерес к человеку с редкой фамилией Штирлиц. С пограничного поста он связался с начальником поезда и поинтересовался, успешно ли добрался господин Штирлиц до конечной станции? До Дюссельдорфа, где должен был пересесть в поезд, следующий в Киль. Оказалось, что в Дуйсбурге, задолго до конечной станции, его встретила молодая красивая дама. Она кинулась к нему в объятия с возгласом: «Штирлиц! Main libbers Штирлиц!»

Последние сомнения у проверявшего рассеялись: Штирлиц, он, как говорится, и в Германии Штирлиц, а не Фризе.

— Что-то тут не так! — проворчал Владислав. — Явно чертовщинкой попахивает! — Он принюхался к пачке документов. — Ну вот! Запах серы!

— Это пахнет сургучом, — сказал коллега. — Только что заливали в ведомстве твоего Лена Кирилловича. Смотри: на конверте пять печатей.

— Ну, спасибо, объяснил! — с иронией бросил Владислав. И тут же опять переключился на необъяснимое появление Фризе в Киле:

— Штирлиц не Фризе… Тогда как Фризе в Киле очутился, если границу не пересекал? Ни на самолете, ни на поезде, ни на корабле.

— Ты что, тупой? Мы же с тобой только что пришли к одному выводу: он воспользовался чужими документами. Фризе юрист с большим опытом. Сыщик. В его сейфе могут лежать несколько паспортов на чужие имена. И все — подлинные.

— В сейфе — не лежат.

— Ничегосеньки! Добрались и до сейфа?!

Сердобольский только передернул плечами.

— Давай, листай досье дальше, — хмуро бросил Владимир Васильевич. — А вернее будет, если мы заглянем на последние страницы.

— Нет уж! Все по порядку. Этого голубчика Фризе следует препарировать, как мышку в виварии. — Владислав перевернул очередную страницу:

— Закончил юрфак…

— Ленинградского университета?

— Да, что ты прилип со своим Ленинградским юрфаком! Шеф не любит, когда об этом упоминают всуе.

— Всуе! Вот словечко ввернул. Ты духовную семинарию не заканчивал?

— Просто владею хорошим русским языком. Однако… — Владислав Викторович выразительно взглянул на коллегу. — Наш фигурант даже диссертацию защитил! Служил в прокуратуре, человеком был! И занесла его нелегкая в частные сыщики!

По данным силовых структур — Фризе успешный сыскарь. Берет очень высокие гонорары. Почитай! — Владислав протянул Владимиру несколько страничек, пробитых стиплером, да еще прошитых нитками.

Но дочитать эти странички до конца он Владимиру не дал.

— Вовик! Тезка-то твой «ходок»! И, похоже, что «большой брат» за ним постоянно подглядывал в замочную скважину. Не пойму, зачем? В политике он не замечен, дружит с милицией, живет в свое удовольствие. Наверное, такой же гурман, как и ты. А то, что девки его любят, это не преступление. — Владислав на секунду задумался. — Старик, знаешь, о чем я сейчас подумал?

— Знаю! «Штирлиц! Мой дорогой Штирлиц!» — улыбаясь, сказал Владимир. Он не обиделся на «Вовика», что непременно сделал бы Фризе. Владимира Васильевича часто так называли, и ему это даже нравилось. Он считал, что такое обращение — признак особого доверительного к нему отношения.

— Вот-вот! Как это похоже на нашего героя. Девушка в каждом городе! Даже немецком. А Штирлиц — это его кликуха.

— И в паспорте кликуха?

— Да… Не стыкуется. Я же говорю — попахивает серой!

— Сургучом!

— Есть только один способ проверить — показать поездной бригаде эту газетку с фотографией Фризе.

— Ты же не досмотрел до конца присланное досье.

— Нет проблем, — Владислав Викторович оставил часть документов себе, остальные пододвинул коллеге.

В четыре глаза, «по диагонали», опуская мелкие подробности, они быстро просмотрели все документы. Сказался многолетний опыт: прежде чем представить шефу нужные факты, им приходилось перелопачивать горы справок, газет, сообщений ТАСС.

— Спецслужбы облажались, — с ехидной улыбочкой констатировал Владимир. — Но среди справок мелькнула занятная информация — нашего фигуранта «пасут» бандиты.

— Еще бы им не пасти! Такими бабками запахло. — Владислав собрал в стопку все бумаги досье. И те, которые просматривал сам, и те, с которыми знакомился Владимир. Их ожидания не оправдались. Это означало только одно — в головах у тех, кому положено было по службе держать границу на замке, фамилии Фризе и Штирлиц никакой Божьей искры не высекли. Не замкнулись.

А сотрудник, решивший на всякий случай проверить, как закончилось путешествие пассажира Штирлица, вполне удовлетворился репликой встречавшей его дамы.

— Ну что? Выясняем, где сейчас находится поездная бригада? — спросил Владимир.

— Еще чего?! Это такая морока! Больше месяца уже прошло, — сердито бросил Владислав. — Для этого существуют специальные службы.

— Ты сейчас убедился, чего они стоят.

Но коллега уже названивал все тому же Лену Кирилловичу, приславшему досье на Фризе.

— Обед откладывается, — сказал он, положив трубку. — Лен обещал все выяснить в течение получаса.

— Ну, это вряд ли.

— Ты можешь идти есть свой язык под соусом… Как там, он называется? Бесами муча и разлюли малина?

— Соус бешамель. Бешамель! Запомни. Язык под таким соусом — объедение!

— Ерунда! Я субпродукты не употребляю. Вот жаркое по-азербайджански я бы сейчас сметал за милу душу!

— Вот! — с удовлетворением произнес Владимир Васильевич. — Тоже проголодался! Не пойду я в столовую. Поголодаем вместе. Найди-ка в досье справку о бандюганах. Если они насядут всерьез, кого выберет господин Фризе: государство или «мохнатых».

Сердобольский пожал плечами и, раскрыв досье на нужной странице, подвинул документы Владимиру. По лицу его пробежала едва заметная гримаса сомнения. Но коллега ее не заметил: он уже внимательно читал копию донесения агента наружки по фамилии Репин о слежке бандитов за Фризе. Бандиты были из группировки «Питерские» и начали вести сыщика, едва он вышел из подъезда «Инюрколлегии».

«А что там делал агент Репин? — усмехнулся Пехенец. — Ходил из своего офиса на Лубянке в обеденный перерыв в пельменную? И случайно столкнулся с Фризе?»

Владимир Васильевич знал эту пельменную и даже пару раз наведывался в нее — домашние пельмени там были отменные.

«“Топтун” Репин — фамилия, конечно, липовая — должен был знать Фризе в лицо. А его работодатели — иметь точную информацию, когда и зачем посетит это богоугодное заведение господин частный сыщик». — Пехенец с удовольствием потер свой выдающийся нос и мысленно поставил ему пятерку.

Лен Кириллович позвонил через двадцать пять минут. Обе проводницы вагона, в котором ехал гражданин России Штирлиц Владимир Петрович, твердо, без всяких колебаний признали его на фотографиях в газете, где он фигурировал как гражданин Российской Федерации Фризе.

Лен не удержался и проинформировал Владислава Викторовича о реакции проводниц на известие о наследстве:

«Круто! Для хорошего мужика и миллиарда не жаль!»

— Тоже мне биксы железнодорожные! — желчно отозвался Владислав. — Кто их спрашивал?

Когда они покидали свои уютные офисы, Владимир спросил коллегу:

— А как с бандюками? Они могут добраться до твоего Фризе раньше всех!

— Пускай добираются — будет сговорчивее.

По пути домой Владимир Васильевич решил: расскажу жене в подробностях историю с этим счастливчиком Фризе. И своими сомнениями поделюсь. Интересно, как она отнесется к попытке экспроприировать его миллиард?

«А вот про мужика в телевизоре Глафире знать необязательно, — подумал он и усмехнулся, вспомнив смешного толстяка, пытавшегося, что-то объяснить ему на пальцах. — Расскажи ей об этом, непременно скажет: Ну, доработался!»

Владимир Васильевич даже прихватил с собой немецкую газету с подборкой материалов о вступлении Фризе в наследство.

Но едва вошел в квартиру, увидел жену, как всегда красиво одетую к его приходу, распространяющую аромат его любимых «Мажи», передумал. Где гарантия, что Глафира не сболтнет ненароком кому-нибудь из приятельниц? В Спа-салоне? У них там тепленькая компания собирается! История пойдет гулять в тусовке… А Владимир чувствовал — дело с этим Фризе, темное и грязное. От него дурно пахло. Каждому, кто вовлечен в интригу, грозили мелкие и крупные пакости.

Приняв такое решение, Владимир Васильевич постарался выбросить все эти служебные «романы» из головы.

Но одно малоприятное обстоятельство не позволяло никак расслабиться: он не мог допустить расправы над незнакомым ему тезкой — Владимиром Фризе. Но как предупредить сыщика о том, что за ним по пятам идут бандиты? Пехенец никак не мог придумать, как это сделать, не засветившись. Не повредив самому себе.

Впервые в жизни он был в нерешительности.

Он боялся.