Пираты московских морей

МАССОВКА

Когда Гарденский и его «пираты» спустились по трапу и перебрались в белоснежный изящный катер, Забирухин, внимательно наблюдавший за посадкой, укоризненно пробормотал:

— Неуклюжие бараны.

Матрос придерживал катер багром, но течение то относило катер на ширину ладони, то прибивало его борт к трапу. Молодые парни, вместо того, чтобы легко вспрыгивать на палубу, пугались узкой полоски темной воды и выжидали, когда борт придвинется вплотную. Один только Гарденский преодолел препятствие легко и изящно.

— Влад, — рявкнул в мегафон режиссер, — Предупреди своих бздиловатых соратников, что за мандраж разгоню всю команду и не заплачу ни копейки!

Гарденский залихватски отдал честь.

— Надеюсь, он нагонит на них страху, — сказал помреж, стоявший рядом с Забирухиным.

— Это я нагнал на них страху! Им же всем квартиры покупать надо, любовниц, мать их так, содержать! Их бы всех в кибуцы послать годика на два. На выучку!

— Да среди них ни одного еврея нет, — не поддержал шефа помреж. — Только Владик.

— Этого я бы послал намного подальше.

Помреж пожал плечами. Ему казалось, что Семен Семенович души не чает в Гарденском. Но уточнять ничего не стал. Да и режиссер уже переключился на массовку, дожидавшуюся сигнала на начало съемок бала на палубе:

— Граждане дамы! Обратите внимание на свои цацки-мацки. Вы трясете ими, как грошовой бижутерией! А они у вас от Картье и Тиффони! Подарки любовников-олигархов. Семейные реликвии. Но все равно о-о-чень дорогие. Любите свои драгоценности, гордитесь ими! И пускай это увидит даже самый тупой зритель. Когда пираты начнут вас грабить, деритесь за них до последнего вздоха. Останетесь голыми, а за колье держитесь обеими руками! Пираты вам покажут! Не рассчитывайте на то, что они сейчас были такими неуклюжими. Ваши супруги и любовники — увальни и по роли и по жизни. Защиты от них не дождетесь. Все поняли?

— Поняли, Семен Семенович! — ответила за всех Ксения Неквас. Вот у нее-то была не бижутерия из реквизита.

— Алексей! — обратился Забирухин к помрежу. — С чего начнет оркестр? Мы так с тобой и не решили окончательно.

— С вальса, — пискнула ассистентка, лохматая, как ризеншнауцер. — Следует всегда начинать с вальса.

Режиссер даже не взглянул в ее сторону. Он ждал ответа от своего помощника.

— А не довериться ли нам композитору? Начнем с «Путевой песни» — «Веселится и ликует весь народ…» — неожиданно пропел он дурным голосом.

— Браво. — Забирухин дважды лениво ударил в ладоши. — Может еще и спляшешь?

— Да чего мы спорим! — рассердился Алексей. Он был единственным участником киногруппы, которому разрешалось сердиться в присутствии главрежа. — Важно, что будут играть, когда пираты появятся на палубе! — Он взглянул на часы и озабоченно качнул бритой головой. Время поджимало.

— Маэстро, «Мурку» можете? — спросил в мегафон Забирухин дирижера, затеявшего флирт со смазливой статисткой возле подмостков, на которых оркестранты настраивали инструменты.

— Мы все могем! — дурашливо отозвался дирижер. — Это вместо «Арлекино»?

— Точно так! — подтвердил Семен Семенович. — А, когда пираты начнут грабить наших олигархов и насиловать их дам, врубите сопливую мелодию из «Крестного отца».

— Понял! — весело отозвался маэстро. — Контраст что надо!

— А я не понял! — буркнул Морозов. — По жизни надо врубать что-то энергичное! Чтобы заглушить вопли наших «девственниц»…

— Все бы тебе, дружище, спорить, — примирительно сказал Забирухин. — Ты про фляжку не забыл?

Помреж достал из заднего кармана джинсов плоскую серебряную фляжку и две серебряные рюмашки. Разлил коньяк. Они с удовольствием, не таясь, выпили, и Морозов налил по второй.

— Что будет! Что будет! — сказал Семен Семенович и хитро улыбнулся. Сам того не подозревая, он перенял эту фразу от одного из своих спонсоров. От Фризе.

Старожилы киногруппы с одобрением отметили «причащение» мэтров. Это был обязательный ритуал. Все считали его хорошей приметой для начала съемок.