Пираты московских морей

БЕЛЫЙ И ПУШИСТЫЙ

— Фризе, Фризе… — Неквас, словно, вложил фамилию Владимира в ладонь и прикинул на вес. — Еврейская или немецкая?

— Русская.

— Да ладно! Русская! Скажите еще, что китайская.

— А что? Мне встроиться в ряды будущих хозяев России будет проще, чем вам. Китайца с фамилией Неквас даже трудно представить.

Петр Петрович захохотал. От души, весело и заливисто. Как и должен смеяться человек, не обремененный никакими комплексами. Фризе смех Некваса понравился.

Был он, на удивление, высоким, плотным. А Владимир представлял себе Некваса настоящим хлюпиком. Вот как искажает телевизор некоторых людей! Но глаза его, голубые, постоянно бегали. Ни на чем не останавливались: туда-сюда. Туда-сюда. Дюймовочка сказала бы: туда-сюда и обратно. Но Дюймовочка была далеко. На службе. Наверное, допрашивала какого-нибудь бедолагу задержанного.

— Если бы вы знали, какими трудами досталась эта фамилия моему прадеду! Нет, не могу удержаться, расскажу.

— Валяйте, — ободрил банкира Владимир.

— Мои предки по отцовской линии из Винницы. Местечковые евреи — беднее не придумаешь. А прадед занимался извозом и прикопил деньжат. И открыл шинок. Торговал ни шатко ни валко. Всегда под угрозой разорения. И решил, что всему виной — его фамилия — Квас. Представьте себе — питейное заведение, а на вывеске написано: «Горилка и пиво. Ефим Квас».

Теперь пришла очередь посмеяться Владимиру.

— Семейное предание гласит, что прадед обратился к губернатору с просьбой поменять свою фамилию на девичью фамилию жены — Зухер.

И все подробно в своей челобитной расписал: мол, от фамилии Квас, ему, шинкарю, один убыток. — Петр неуверенно развел руки и посмотрел куда-то вдаль, за спину Фризе, словно увидел там своего бедолагу деда.

— А губернатор был большой шутник, — докончил рассказ банкира сыщик, — и произвел его в Некваса. Помните, как государь император поменял цвет в фамилии одного купца?

— Еще бы не помнить! Ну что? За знакомство? — Неквас достал из ведерка со льдом бутылку шампанского, разлил по бокалам. Пристально глядя в глаза Владимиру, чокнулся с ним.

— Вы, правда, так и не раскрыли мне сакральный смысл своей фамилии, но это пустяки. Шучу, шучу! Были бы люди хорошие, фамилии всегда поменять можно. Кстати, Семен Забирухин не рассказывал вам байку о том, что если два еврея поссорятся, то это уже навсегда?

— Рассказывал. Но вы же не поссорились?

— Это нам не грозит. По-моему, Семен Семеныч русак.

— Не может быть! — удивился Фризе. — У него даже говорок одесский проскальзывает.

— Говорок дело наживное. Вот шпионы даже местные акценты знают!

— И зачем бы ему это понадобилось? — недоверчиво произнес Владимир. И подумал про банкира: «Врет, как сивый мерин. А ради чего?»

После второго бокала Неквас предложил:

— Перейдем на ты?

— Принимается, — улыбнулся Фризе. — Мы же один фильм спонсируем, почти родственники. — От шампанского он всегда быстро хмелел. Расслаблялся. Поэтому старался его не пить. Но не обижать же хозяина, с такой нарочитой скромностью продемонстрировавшего Владимиру две бутылки коллекционного французского шампанского. «А я бы променял эту “Мадам Клико” на наш родной “Парламент” из холодильника, — подумал сыщик. — Не говоря уже о бутылке виски».

— Мне только не нравится название будущего шедевра, — сказал Неквас, ловко откупоривая вторую бутылку. — Абсолютно никакой фантазии! Ну, какие еще Московские моря? Старая большевистская байка! Грязные лужи, соединенные допотопными шлюзами… Кто пойдет смотреть фильм с такой кликухой?

— Я, — с апломбом отозвался Владимир. — Как спонсор. Или продюсер? Вот напридумывали словечек!

— Я бы что-нибудь про пассаты завернул, — мечтательно высказался банкир. — Или про Гольфстрим…

— Накрылся твой Гольфстрим, — усмехнулся Фризе. — Не течет.

— Как это не течет? — обиделся Неквас. — Такое теплое течение!

«А на мужика шампанея так же, как на меня действует, — подумал Фризе. — Поплыл мой новый кореш». Но глаза так и бегают, так и бегают. Чего это он, боится? Или нервы расстроены?

— Я тебе Володя скажу по секрету: обрыдла мне Москва вместе с говенными пригородами. Поэтому не берут меня за душу эти пираты Московских морей! Какие моря?! — он широким жестом показал на гавань, тесную от множества разнокалиберных катеров и яхт. — Ты видишь тут моря? Хочу дрейфовать в тропиках с любимой девушкой и не видеть завистливые морды коллег на совете директоров…

— Какая девушка, старина? — удивился Фризе. — У тебя жена совсем девушка!

— Да. Ты прав, Володя. Трезвость, трезвость, трезвость во всем. «…дух блуда лежит в природе и чувствах». Ты знаешь, ради чего я устроил нашу встречу?

— Догадываюсь, что не ради Московских морей.

— Да. Не ради… — Неквас поднялся с кресла, подошел к двери салона, приоткрыл ее и выглянул на палубу. Наверное, осмотр его удовлетворил. Он плотно затворил дверь, спустил «собачку» замка и вернулся к своему креслу.

— Два сюжета. Первый — чужой. — Неквас поднял указательный палец. — Оттуда. Второй сюжет — от Петра Некваса.

— Валяй сначала чужой, — сказал Фризе. — Чужие всегда интересней.

— Что верно, то верно. Ты с Сердобольским встречался? С Владиславом Викторовичем?

— Ну, было. Он мне звонил. Зачем — то я ему был нужен.

— Зачем-то нужен! — хохотнул Петр. — А с Пехенцом?

Фризе внутренне похолодел. Но на лице у него не дрогнул ни один мускул. Все-таки он был сыщиком. Много-много лет.

— Кто это?

— Володя, после того, как он предупредил тебя, что должен произойти «честный отъем» твоих миллионов, к нему подослали киллера.

— Бандиты?

— Ну, поломайся, поломайся… — добродушно ухмыльнулся Неквас. — Если бы я не знал всего досконально, из первых рук, это имело бы смысл. А так… Впрочем, можешь не говорить. Наверное, ты поклялся не развязывать язык на Библии. Или на «Майн кампф». Не имеет значения. Тогда слушай. Ты же не давал клятву надевать беруши?

— Ври дальше, — усмехнулся Фризе. — Кого там киллеры ухлопали?

— Не ухлопали, — засмеялся Петр. — Убийца оказался аллергиком! Можешь себе представить? Аллергиком! А сейчас все цветет.

— Смешно. Сорвал задание из-за того, что расчихался.

— Хитрюга.

— И куда делся этот киллер?

— Чего ты беспокоишься о киллере? С ним полный порядок. Кого-кого, а наемных убийц в нашей стране — пруд пруди. Ты спроси, где твой информатор.

— И где?

— Правильный вопрос. Никто не знает. Может быть, в Сингапуре, может быть, в Парагвае. Растворился!

У Фризе отлегло от сердца. Но чего ему стоило, чтобы не выдать себя!

— Володя! Ты мне можешь ничего не говорить, но слушай внимательно.

— Слушаю я, слушаю. — У Фризе не выходила из головы история с человеком, практически ему не знакомым — сунул записку и надо же: хотели убить! Подослали убийцу. — Что же, теперь и мне ожидать гостя?

Его новый знакомый почувствовал состояние Владимира. Предложил выпить. Подняв бокал с шампанским, сказал, снова внимательно всматриваясь в его лицо:

— На здравье, как говорят болгары!

— Послушай, а у тебя нет виски?

Неквас разулыбался:

— Наконец-то! Золотые слова. А я уж думал, так и будем пить эту газированную водичку! Он встал и направился через каюту к бару, вытащил оттуда пузатую бутылку виски. — Учти, этот напиток «достаточно крепкий, чтобы сбить с курса военный корабль!»

Глядя на янтарную жидкость, Фризе подумал: «А этот олигарх в свободное время почитывает английские детективы».

— Ты всем своим гостям такое испытание устраиваешь?

— Нет. Только коллегам по спонсорству. — Он достал откуда-то из-под стола два хрустальных стакана, налил в них золотистую жидкость. Это было виски «Канадиш Клаб». Посмотрел на недопитую бутылку «Мадам Клико» и, резко размахнувшись, швырнул ее в открытое окно.

— Ты чего? Попадешь кому-нибудь в голову! — Возмутился Фризе. — Говорил: сотни долларов стоит…

— Не бери в голову. Когда у меня гости — на сто метров вокруг нет ни одной живой души. У меня специальная служба есть.

«И у меня будет», — подумал Фризе.

Они молча выпили, и Неквас снова налил.

— Так вот… После того как рыбка сорвалась с крючка, заместителя начальника отдела перевели на работу в Кабинет министров. Замом. Да ты, наверное, об этом в газетах читал?

Фризе кивнул. Он последнее время к газетам не притрагивался. Но не хотел, чтобы Неквас знал об этом.

— В этих коридорах власти своих не бросают. Назначили новых. У них это называется ротацией кадров. Но пока они войдут в курс дела…

— А меня пригласили на беседу, — усмехнулся Владимир.

— Когда?

— Послезавтра. К восьми.

— Ого! Иосиф Виссарионович тоже по вечерам работал. Ну а ты? Пойдешь?

— Сказал, что у меня этот вечер сильно занят.

— Ну, это несерьезно. Они не отстанут.

— Звонивший долго сопел в трубку. Потом сказал: днями позвоню.

Неквас расхохотался.

— Узнаю Владика! Это ведь он звонил? Верно? Подчищает свои огрехи.

Владимир кивнул. Он никак не мог решить: верить олигарху или нет? А то, что Неквас рассказал о Забирухине, вообще не укладывалось в голове.

Чтобы русский мужик «косил» под израильтянина — это никак не согласовалось с представлениями Фризе. У него было немало знакомых, у которых пятый пункт не соответствовал действительности. Но это были издержки политики, которую проводили власти еще в прошлом веке. Даже в прошлом тысячелетии. Ну что ж, значит, зачем-то Забирухину это было нужно. У них в кино все не как у людей.