Пираты московских морей

ДАЛЕЕ — ВЕЗДЕ…

Стах помигал фонариком. Из тумана, почти бесшумно, выплыла яхта и застыла у трапа. Налетчики, стараясь не смотреть вниз, на плескавшуюся под ногами темную воду, резво попрыгали на палубу. От света юпитеров, все еще включенных на «банкетоходе», покрытая моросью палуба яхты отливала янтарем.

Макаркин прыгал последним и едва не угодил в воду: яхту сносило течением, и рулевому было трудно держать дистанцию.

«Ну, сука! — беззвучно выругался Макаркин. — Решил меня окунуть?»

Злоба переполняла его. С той самой секунды, когда он разглядел сквозь световую пелену юпитеров эти чертовы кинокамеры, его мозг, словно морозом сковало. Макаркин действовал «на автомате». А в душе бушевала дикая злоба. Огромным усилием воли он удерживал себя от того, чтобы нажать гашетку и косить, косить, косить…

«Откуда он взялся тут, киношный балаган? — Лихорадочно соображал Стах и не находил ответа. — Я два месяца готовил дело, проверил все много раз, и на тебе! Промахнулся! Попал вместо “банкетохода” с олигархами, на гребаные съемки! Бес попутал?»

И тут он вспомнил привидевшегося ему ночью пахана, с его дурацкими наставлениями. Выходит, не такими уж и дурацкими?

— У-у-у, сука! — простонал Стах, открывая дверь в теплый салон яхты. — Подкрямзал меня, мохнатый!

— Ты че, Стах? Дельце провернули, — льстиво начал всегда готовый подластиться Жемердей. Но его прервал уже сидевший за столом Засолов:

— Какое, в жопу, дельце! Эти гребаные цацки — дельце?

Он перебирал лежащие перед ним поддельные ожерелья и бусы и по очереди с силой швырял на палубу:

— Это дельце! Это дельце! — приговаривал он, пытаясь затоптать скинутую со стола бижутерию. — Ты, Стах, что нам обещал? Пять лет безбедной жизни?

От крика начавшие было подсыхать глубокие рубцы на его физиономии, разошлись и закровоточили.

«Больно небось сучонок? — с удовлетворением подумал Макаркин и обвел быстрым взглядом лица остальных подельников. Ничего хорошего они не обещали. — Бунт на корабле?»

Он умел усмирять такие бунты. Иначе и не носил бы кликуху Стах. Король Стах, дикий охотник.

Вся злоба, что копилась в нем за последний час, прорвалась наружу. Он грохнул свой калаш о палубу и вытащил нож с наборной ручкой.

— Де Жорж не доволен… — начал Макаркин хриплым голосом.

А в это время «калаш», затвор которого он не поставил на предохранитель, начал стрелять, прыгая как взбесившаяся лиса по палубе. Кто-то из подельников заорал благим матом — наверное, пуля попала ему в ногу, — остальные начали прыгать на стол и на стулья.

Только де Жорж не шелохнулся. Сидел как вкопанный и с ненавистью смотрел на Стаха.

В это время откуда-то из-под палубы послышалось шипение, а через секунду раздался оглушительный взрыв, который разнес и яхту, и людей на мелкие кусочки: Петя Неквас готовил тротил для большого лайнера.

В последнее мгновение жизни перед глазами вора в законе Виктора Макаркина возник блатарь, явившийся ему однажды ночью. «Предупреждал я тебя, Стах, — сказал он с состраданием, — не суйся туда, где кино снимают! Опасное это дело».