Пираты московских морей

И СНОВА НА АБОРДАЖ

Владик Гарденский никак не мог унять бешенства, которое корежило его, не давало сосредоточиться на роли. Он мечтал о том, чтобы не сфальшивить, не сорваться на истерику, а тут какой-то болван, выскочив из тумана на глиссере, едва не протаранил актерский катер и с ног до головы окатил всех холодной волной. Владику не повезло: он стоял у того борта, мимо которого пронесся глиссер без опознавательных огней. Поднял гигантскую волну и тут же исчез в тумане. Словно нырнул в преисподнюю — даже звук мотора поглотила белесая пелена с легким привкусом дыма. Как будто у невнимательного кашевара «сбежало» на плите молоко. Гарденский, готовый повести «пиратов» на абордаж, с трудом удержался, чтобы не начать палить вслед глиссеру. А толку-то что: патроны в «калаше» были холостые.

Режиссер Забирухин порадовался бы, доведись ему увидеть такую мизансцену. Еще бы! Его творческий метод жил самостоятельной жизнью.

— Всем на пол! — зверским голосом завопил «предводитель корсаров», появившись на палубе «банкетохода», как он считал, «Луначарский». И для убедительности дважды пальнул холостыми патронами в воздух. Правда, по сценарию следовало выстрелить только один раз. Второй раз Владик стрельнул от полноты переполнявших его чувств. Оркестр, игравший блатной шансон «С Одесского кичмана…», смолк. И только барабанщик по инерции продолжал отбивать ритм.

А вот «танцоры» подкачали: они застыли как вкопанные, но на палубу не легли. Попробуйте-ка распластаться на ней без ущерба здоровью, прямо из третьей позиции?

Под ритмы барабана насмерть перепуганные, на подгибающихся ногах, соратники Петра Некваса по банковскому бизнесу смотрели с ужасом на вооруженных «калашами» и пистолетами бандитов в масках.

— Ложись! — рявкнул Владик. Но рявкнул скорее по инерции. Он прочитал надпись на капитанском мостике: «Иван Сусанин». И понял, что вляпался в какую-то большую бяку.

Еще поднимаясь по трапу, он подумал: а почему оркестр лабает «Одесский кичман», а не наяривает «Мурку», как написано в сценарии? И палуба не залита светом прожекторов и юпитеров? Но он заглушил эти сомнения. Гарденский надеялся, что сцена получится у него с одного дубля, а потом будет свободное время на то, чтобы переодеться в сухую одежду и восстановить свое реноме у Ксении Неквас.

Соратники-корсары тоже поняли, что попали не на съемки блокбастера, а на чужую вечеринку. На настоящий корабельный бал. Они стояли растерянные, не зная, куда спрятать свои автоматы.

А перепуганные топ-менеджеры банка «Унтерком», их жены и любовницы, хоть и с опозданием, послушно разлеглись на палубе, подчинившись окрику Гарденского.

В этот миг триумфа Владик, получив сильнейший удар в лоб, навсегда покинул этот непонятный жестокий мир. Прав был стреляный воробей, бандюган Лапушкин, когда предупреждал Макаркина: «У толстопузых охраны немерено».

Соратники Владика Гарденского дружно подняли руки. Те, кому не досталось пули.