Римская Республика. Рассказы о повседневной жизни

3

Кай и Валерий, как мы знаем, условились еще раз встретиться, но этого им не удалось сделать. На следующий день стало известно, что ночью галлы прошли горными проходами через Апеннины и грабят теперь Этрурию. Легиону пришлось оставить лагерь и идти догонять врага.

Рано поутру трубач консула разбудил сигналом рожка (cornu) весь лагерь. Живо по команде оделись солдаты, собрали палатки, вооружились и в стройном порядке выступили в погоню за врагом.

Впереди шел отряд конницы, блистая копьями; за ним двигались пестрые войска союзников; затем шли римские легионеры, которые несли на себе, кроме оружия, еще и шанцевые инструменты и палатки; потом – отряд союзников, и все прикрывала конница.

Между отдельными частями римского войска шли обозы соответствующих частей; ослы с вьюками, скрипучие двухколесные повозки с багажом командиров двигались под прикрытием всадников.

Скоро пронесся слух, что галлы идут уже на Рим и что город в опасности; но галлам на этот раз не удалось достигнуть столицы Италии.

Со всех сторон – и от Рима, и от Апеннин, и от моря – спешили римские легионы; римляне сумели приготовить к приему галлов несколько десятков тысяч войска; все союзники явились по их приказу к Риму; в особенности важной являлась союзническая конница, потому что римские всадники набирались только из богатого сословия, и, следовательно, конница была, немногочисленна.

У деревушки Теламона, в Этрурии, с двух сторон стиснули римские легионы галлов. Здесь узкая равнина прилегает к самому берегу моря; цепь невысоких холмов, покрытых перелесками, тянется параллельно равнине. В эту ловушку, устроенную самой природой, и попались галлы.

Римский консул Гай Аттилий Регул с севера поджидал врага: на холмах, в перелесках поставил он конницу в засаду, а сам разбил лагерь. Конница была пригодна для засады, потому что действовала успешнее врассыпную и реже нападала сплоченным строем; чаще конницу употребляли для разведок, для прикрытия обоза или для преследования разбитого врага.

С юга подошел другой консул, Эмилий Гай, и остановился тоже лагерем (лагерь римские военачальники разбивали везде и всегда, чтобы в случае поражения было где укрыться от врага).

Время близилось к вечеру. Консулу оставалось только вместе с трибунами вопросить богов об исходе предстоящего сражения.

Вместе с военными трибунами направился консул к главной клетке священных цыплят. Жрецы, откинув материю, прикрывавшую клетку, бросили цыплятам крупные зерна ячменя, и те с жадностью набросились на них: это было добрым предзнаменованием. Потом римские военачальники присутствовали при жертвоприношении ягненка; его теплою кровью обрызгали жертвенник, а по внутренностям гадали об исходе битвы. Наконец, по полету птиц жрецы старались выяснить, угодна ли жертва богам: ястреб появился с благоприятной стороны. Все возвещало, по-видимому, победу на следующий день.

Римляне, практичные и трезвые во всем, надеялись не только на помощь богов, они знали еще и силу человеческого слова, силу награды. Потому, вернувшись в praetorium, консул приказал протрубить сбор солдат. Далеким эхом отозвался звук сигнала в горах. Постепенно, закончив свои дела, собирались легионеры на forum (форум, большая площадь для собрания солдат, для консульского суда), который примыкал к противоположной стороне консульской палатки и был больше квесторской площадки. На деревянном помосте, в полтора аршина высотою, у самой своей палатки, на трибуне появился консул. Ликторы грозно стали вокруг, а легат (помощник консула) и военные трибуны красивою толпою разместились позади. Консул был одет в тунику; поверх нее чешуйчатая кольчуга охватывала его стан, с плеч спадал плащ; его конец он перебросил через левую руку.

Самнитские воины. Роспись гробницы

Консул поднял правую руку с жезлом, и воцарилась тишина, все смолкло.

«Наконец-то наши давнишние враги, – заговорил он, – более 150 лет причинявшие нам вред и тревогу, находятся в нашей власти. С двух сторон стиснули мы их нашими железными легионами, и они не уйдут от нас, потому что боги возвестили нам победу: полет птиц и поведение священных цыплят были благоприятны. Мужество ваше и храбрость должны еще увеличиться, римляне! Ведь вы сражаетесь за безопасность родного города Рима! А вы, союзники, – за безопасность ваших жен, детей и деревень! В случае победы вас ждет великая добыча: все, что награбили галлы по дороге в Италию, достанется вам. Кроме того, вас и ваших братьев ждут наделы за Апеннинами.

Всем храбрецам будет особая награда: всякий, ранивший неприятеля, получит копье; кто убьет врага и снимет доспехи, получит чашу для жертвоприношения, а если он всадник, то – конскую сбрую; воина, который первый появится в неприятельском стане, я награжу венком; всякий, защитивший соседа щитом, получит тоже венок, а спасенный будет чтить его, как отца. Вспомните, какой почет оказывают родственники и односельчане всем храбрецам. Каждый будет завидовать вам, когда увидит на стене вашего дома награду.

Неужели струсим мы перед галлами? Разве они грознее других народов, покоренных нами на протяжении всего полуострова и вне его? Неужели напрасно нас считают храбрейшими воинами по всей Италии и даже, скажу больше, во многих странах около Средиземного моря. Нет!.. Этого не будет… Мы победим!..»

Так закончил свою речь консул, и гул одобрения и сочувствия понесся ему в ответ. Это могло служить ему порукой в завтрашней победе.

Битва римлян с варварами. Рельеф саркофага

На следующий день сражение завязалось с утра. Оно началось сперва столкновением легковооруженных на передовых позициях. Туда сейчас же поскакал консул Гай с конницей, приказав своим легионерам строиться к битве.

Другой консул, Эмилий, тоже выстроил свои легионы в боевой порядок: впереди легиона рассыпались легковооруженные, все цветущие юноши, впервые вступающие в бой; они шли легким шагом в битву, потрясая шкурами, украшавшими их головы вместо шлемов, и легкими дротиками.

На правом фланге, прикрывшись крупными щитами, стали, под предводительством 12 префектов, легконогие быстрые самниты: кожаные панцири и шлемы защищали их. Левый фланг заняли чернобородые, искусные в бою, этруски; их шлемы с длинными гребнями и хвостами прикрывали длинные волосы; они приготовили для врагов стрелы.

Центр заняли непоколебимые и храбрые римские легионы; в три ряда стали его части: впереди, оставляя между собою промежутки, стали манипулы (роты) принципов (воины не старше 30 лет, по 2–3 раза побывавшие на войне), приготовив для бросания дротики и защитившись щитами; за ними, во вторую очередь, стали манипулы гастатов (солдаты зрелого возраста, уже опытные воины), которые во время боя заменяли манипулы уставших принципов; для этого, по команде, они продвигались вперед через промежутки между манипулами принципов; в третьем ряду расположились триарии (самые старые закаленные воины); воткнув перед собой копья, как лесом или палисадом, обнесли они свои ряды, сами стали на правое колено и, опершись на свои щиты, ждали очереди: им приходилось последним вступать в бой, пропустив назад, сквозь свои манипулы, гастатов и принципов, если те не выдерживали натиска. Это случалось редко; по этому поводу у римлян сложилась даже поговорка «Res ad triarias venit», т. е. «дело дошло до триариев», значит, «дело плохо».

Галлы, не подозревая засады, дали консулам время построить легионы к битве и тогда бросились на легионы. С дикими криками, при оглушительных звуках свирелей, они хотели прорвать железный строй легионов. Но римские солдаты даже не допустили их до своих рядов, расстроив галльское войско тучею дротиков.

Непрерывные упражнения перед войною и сознание важности победы сделали свое дело, и римские солдаты дружно, по команде, бросали метко копья в врага, а из задних рядов легковооруженные подавали им все новые и новые… Враги падали, не успевая пробежать и половины пути; их сменяли все новые и новые. Наконец галлы поняли свое положение, и смятение появилось в их рядах; они дрогнули и стали отступать.

Увидела это римская конница и из засады бросилась стремительно на галлов, окончательно спутывая и мешая их строй. Масса галлов погибли от копий и коней всадников, и не одно золотое ожерелье, которыми они украшались, отправляясь в битву, попало в руки римлян.

После этого поражения остатки галлов ушли за Апеннины и Альпы и уж больше не рисковали появляться в Италии.

Так легко досталась римлянам победа, которая обеспечила безопасность государства и власть над долиною реки По (226 г.).