Топить печаль в бушующем пламени

Глава 70

Все данные при жизни обещания были выполнены, обиды и ненависть ушли...

Языка Сюань Цзи хватило бы на то, чтобы создать целый симфонический оркестр. Юноша обладал удивительным талантом, он мог бы без труда зачитывать рэп, одновременно щелкая семечки. Но сейчас он внезапно лишился дара речи.

Некоторое время спустя способность говорить вернулась, и Сюань Цзи произнес:

— Это уже слишком… и они не боялись ответной реакции?

— Конечно, боялись. После смерти короля демонов, ради сохранения мира и стабильности в стране, я, демон небес, хотел бы спрятать ставший ненужным лук1. Но если бы Дань Ли не желал получить мою жизнь, разве у меня появился бы шанс уничтожить его? Об этом не напишут в исторических книгах, — тихо сказал Шэн Линъюань. — Но, не мешало бы рассказать тебе еще кое-что.

1 鸟尽弓藏 (niǎo jìn gōng cáng) — когда птицы истреблены, то лук прячут (обр. в знач.: забывать за ненадобностью после того, как дело сделано; мавр сделал свое дело, мавр может уходить).

— Вы, будущие поколения, привыкли жить в спокойствии. Вы никогда ничего в этой жизни не видели, и вы понятия не имеете, насколько могущественными могут быть Бедствия. Тогда, в прошлом, чем они отличались от демона небес? В те годы землю опаляло пламя Чиюань. Кто из переживших войну монахов не умел взлетать к небесам и спускаться под землю? Однажды им удалось создать демона небес и им не составило бы труда вновь пригвоздить меня к бездне.

После смерти Алоцзиня мы с Дань Ли поняли, как сильно отличаемся друг от друга. Между нами возникало все больше и больше разногласий, мы расходились даже в мелочах. Однако военное время еще не закончилось, обстановка в мире была напряженной, и нам приходилось делать вид, что все в порядке. Он был моим учителем. Он научил меня всему, что я знаю. Если бы я оступился, он в мгновение ока протянул бы мне руку, он знал все мои планы. Более того, у этого человека не было ни желаний, ни слабостей, я бы никогда с ним не справился. Он мог бы с легкостью забрать мою жизнь. Я не так силен, как ты думаешь.

«Это правда, — подумал Сюань Цзи, — иначе он бы никогда не потерял свой меч».

Во время войны все кланы оказались в одной лодке2. А когда бои закончились, у каждого из них появились собственные цели. Во времена правления прежней династии Дань Ли мог с легкостью закрыть рукой небо3. Но за спинами своих сородичей стояла вдовствующая императрица Чэнь. Она больше всех желала Его Величеству смерти. А еще у него был старший брат, с которым они делили одно происхождение. Как-то раз Дань Ли сумел опоить его бокалом вина. И дело вовсе не в том, насколько мощным было то средство, а в том, что оно прекрасно отражало всю тяжесть положения молодого императора. Вокруг него не было ни одного надежного человека. Их глаза и уши оставались закрытыми, никто не осмелился бы противостоять Дань Ли.

2 同舟共济 (tóngzhōu gòngjì) — действовать в одном направлении, объединить усилия; сплотиться перед опасностью (букв. плыть в одной лодке).

3 一手遮天 (yīshǒu zhē tiān) — одной рукой закрывать небо (обр.: пользоваться неограниченной властью, единолично распоряжаться).

— Если у Дань Ли не было слабостей, почему он проиграл вам? — спросил Сюань Цзи.

— Не забывай про семью Чэнь, — ответил Шэн Линъюань.

Сюань Цзи был ошеломлен.

— Вдовствующая императрица Чэнь?

Разве они с Дань Ли не заодно?

Шэн Линъюань улыбнулся и неопределенно произнес:

— В семье Чэнь знали о моем положении. Я должен был быть «мечом» до тех пор, пока страна не будет восстановлена. Все понимали, что когда это произойдет, власть перейдет к старшему сыну вдовствующей императрицы, Шэн Вэю. С ранних лет меня продвигали вперед, оправдываясь тем, что «князь Нин очень слаб». Именно из-за этого многие из членов императорской семьи не воспринимали князя Нина всерьез. Императрица Чэнь знала, как менялось положение на поле боя, и ее разум оживал. И если бы она хоть на мгновение перестала думать об этом, разве я, ее приемный сын, не помог бы ей?

Будучи жителем современного мира, Сюань Цзи никогда не сталкивался со смертельной борьбой за власть. Но он тоже имел пытливый ум и, едва услышав эти слова, юноша сразу все понял.

Вражда была неотъемлемой частью досуга императорской семьи. Но вдовствующая императрица играла на своей территории, и власть Дань Ли, как чиновника, в конце концов ослабла. Кроме того, и сам Шэн Линъюань тайно взбаламутил воду, подлив масла в огонь. Когда во дворце разразилась смута, вдовствующая императрица, должно быть, пела победные песни, в два счета убрав с дороги все препятствия на пути к тому, чтобы в будущем посадить на трон князя Нина.

Сделавшись непобедимой, она случайно нанесла удар и по своему собственному сыну. Независимо от того, какую могилу вырыл «проводивший похороны» Дань Ли для демона небес, у него попросту не осталось другого выбора, кроме как выбрать ключевой фигурой князя Нина. Этого было достаточно, чтобы Шэн Линъюань начал приглядывать за своим сводным братом.

— Когда я возглавил поход на Гаолин, они воспользовались моим отъездом и установили в столице огромный массив, призванный запечатать демона. Все было готово для жертвоприношения. Восемьдесят один мастер без сожаления принес бы себя в жертву... И люди, все эти «посвященные» люди. Долг не позволил им отступить. Они пролили свою кровь, чтобы запечатать меня, возложили всю вину на убийц гаошаньцев, а затем подтолкнули князя Нина на вершину. Все было готово, не хватало лишь восточного ветра4. Но я никак не ожидал, что князь Нин, без чьего-либо согласия, вдруг женится на шаманке. Девушка забеременела и все разом пошло прахом. Стрела была на тетиве, но их предали. Это было сродни тому, чтобы разом потерять и жену, и войско5.

4 万事俱备，只欠东风(wàn shì jù bèi, zhǐ qiàn dōngfēng) — всё подготовлено, не хватает лишь восточного ветра (Чжоу Юйю о том, чтобы сжечь флот Цао Цао (по роману «Троецарствие») обр. в знач.: отсутствие одного из важнейших условий для выполнения плана).

5 赔了夫人又折兵 (péi le fūren yòu zhébīng) — потерял и жену и войско; двойная потеря; понести двойной ущерб.

Князь Нин был одной из самых важных фигур в этой партии, он знал, что даже если займет трон, то не сможет остановить истребление других кланов. Ради своих жены и ребенка он разорвал силки6. Выпустив демона из ловушки, он сделал свой ход, и двор утонул в крови.

6 天罗地网 (tiānluódìwǎng) — на небе силки и сети на земле (обр. в знач.: сплошное кольцо окружения; сети, из которых не вырваться).

Использовав сосуд мира для создания демона небес, человечество лишилось множества способных мастеров. В дополнение к потерям в двадцатилетней войне, созданная ими печать тоже оказалась уничтожена и ритуал провалился. Разве эти великие таланты могли такое вынести? Неудивительно, что с тех пор во главе всего встало подразделение Цинпин, а Шэн Линъюань получил в свои руки безграничную власть.

Однако...

Сюань Цзи мягко осведомился:

— Были ли глубокие чувства князя Нина настоящими или все это было подстроено заранее?

— Что за дурацкая привычка постоянно повторять одно и то же? Как ребенок. Так ты долго не проживешь, — Шэн Линъюань посмотрел на него с улыбкой, а затем махнул рукой. — Эти времена давно прошли, ты наверняка знаешь эту историю.

Но Сюань Цзи не понял его шутки. Он помолчал с минуту и снова произнес:

— Ваше Величество, если бы король демонов умер на несколько лет позже, ваше положение не было бы таким шатким.

Когда Шэн Линъюань обезглавил короля демонов, ему было всего двадцать с небольшим. Если бы он жил в настоящем, в те годы он бы пытался устроиться на работу или сдавал вступительные экзамены в аспирантуру.

Но он вырос в смутные времена, и каким бы талантливым он ни был, невозможно было всего за несколько лет настолько укрепить свои позиции.

Если бы война растянулась еще на тридцать лет, дав ему шанс повзрослеть и избавиться от всех своих противников, то, оказавшись на троне, он бы не потерял свой меч.

Шэн Линъюань небрежно улыбнулся.

— Можно сказать, в те времена я был молодым и ветреным.

Сюань Цзи пристально посмотрел на него. Все это началось тогда, когда уничтожили клан шаманов. Но Шэн Линъюань был настолько проницательным, что, даже не знай он о том, что является демоном небес, он подумал бы, что его жизнь полна неприятных сюрпризов.

Если уже тогда он предполагал, что их миру с Дань Ли суждено закончиться, разве он не понимал, что чем дольше продлится смута, тем лучше для него самого?

Эту простую истину могло бы понять даже более позднее поколение, не обладавшее никакой политической грамотностью.

Сюань Цзи вдруг вспомнил о том, что, когда они останавливались в одной из гостиниц Дунчуаня, этот человек стоял у окна и, склонив голову, смотрел на ночной город.

Взгляд Его Величества скользил по огням и зданиям, но его глаза оставались спокойными, в них не было ни малейших признаков враждебности.

С самого рождения он оказался частью огромного заговора. Он был ребенком человека и демона. Он был демоном небес. Но что поддерживало его на этом пути? Что помогло ему принести в страну мир и три тысячи лет процветания? Подарить шанс на существование всем оставшимся в одиночестве сиротам?

Вспоминал ли он о той сумасшедшей женщине, потерявшей ребенка, или о безымянных стражниках, что сменяли друг друга, как мигающие фонари7… Или о молочной овце с глазами, похожими на бобы?

7 走马灯 (zǒumǎdēng) — мелькать (букв. фонарь со свечой и маленькой каруселью внутри, которая вращается от движения разогретого воздуха).

Неужели он понимал, что был всего лишь раскрашенной куклой, призванной поддерживать угасающую надежду отчаявшегося народа? Подобно маленькому светлячку… Поэтому он не мог позволить смуте растянуться еще на тридцать лет?

Туман истории рассеялся, и Сюань Цзи, наконец, увидел жуткую тень, нависшую над владыкой людей.

— Ладно… но эта печать из костей Чжу-Цюэ, какое влияние она оказывает на вас?

— Чиюань и демон небес связаны друг с другом. Когда пламя Чиюань будет запечатано, демон небес, вероятно, погибнет вместе с ним, — небрежно ответил Шэн Линъюань. — Разве ты не видел, как были запечатаны два других Бедствия?

— Но ведь с каждым годом пламя постепенно угасало.

— Да, и все пять моих чувств тоже начинали притупляться. Впрочем, все это не имеет никакого значения. Мне было крайне неудобно каждый день выслушивать придворных, так что в последние несколько лет я пользовался пустой куклой. Неожиданно, эта забава обернулась моим проклятием. К счастью, наследный принц оказался очень старательным юношей, — сказал Шэн Линъюань. — Если бы мне пришлось ждать его еще несколько лет, я точно лишился бы рассудка. Но этот мальчик знал, что такое сыновнее благочестие. Он позволил мне вовремя уйти.

Спрятанные в карманы руки Сюань Цзи внезапно задрожали.

Потерять все пять чувств… Больше не будет зрения, слуха, обоняния, не будет осязания и чувства вкуса. Это равносильно тому, чтобы обрубить себе все связи с внешним миром. Тело превратится в траву и камни. Чиюань был источником его силы, основой его жизни. Он запечатал Чиюань с помощью костей Чжу-Цюэ, и год за годом огонь постепенно угасал. Для Шэн Линъюаня это было сродни тому, как если бы в его сердце медленно впрыскивали яд, отсчитывая дни в ожидании того, что оно остынет.