Топить печаль в бушующем пламени

Глава 108

Ваше Величество все же простили этот мир

Секундная стрелка щелкнула, пришла в движение и земное время продолжило свой неумолимый бег. День сменился ночью. Шань Линь взглянула на часы и остолбенела. Вопреки ожиданиям, цифры на них остались неизменными, а «Небесный нефритовый дворец» превратился в странный и удивительный сон.

— Как мы выбрались? — Чжан Чжао оторопело огляделся по сторонам и вдруг заметил Янь Цюшаня. — Командир Янь! Ты меня до смерти напугал. Все в порядке? Почему тот огромный дворец так внезапно разрушился?

— Какой еще дворец? И почему вы все мокрые... почему от вас пахнет рыбой? Не хотите переодеться? — удивленно осведомился Ли Чэнь.

Отыскав глазами целого и невредимого Сюань Цзи, Шэн Линъюань перевел взгляд на лежавшую поблизости русалочью чешуйку. Миг, и чешуйка растворилась в воздухе, будто ее и не было.

По правде говоря, ему давно стоило уйти. Он всегда был чужим в толпе беспомощных смертных, и ни за что бы не стал возиться с ними, если бы не этот «умирающий Хранитель огня». Ему не пришлось бы напрасно тратить свое время на тех, кто всегда славился способностью раздувать из мухи слона. Он был демоном, созданным, чтобы предотвратить катастрофу. Его насильно привязали к человеческой расе. За свою долгую жизнь Шэн Линъюань имел дело с разными людьми и, в конце концов, ему это порядком надоело.

Теперь он знал, кем был этот так называемый «Хранитель огня». Камень нирваны разбился и Сюань Цзи вспомнил все, что ему следовало помнить. Шэн Линъюаню не стоило здесь оставаться. И пусть Сюань Цзи порой сбивался с пути, но он не был бездельником все эти три тысячи лет1. Он был надежным человеком и больше не нуждался в чьей-либо защите.

1 活到狗肚子 (huó dào gǒu dǔzi) — жить в собачьем желудке (обр. в знач.: потратить жизнь зря).

Но, в конце концов, Его Величество так и не смог уйти. Он был тем еще эгоистом и пакостником, он просто не хотел уходить.

В юности Дань Ли учил его без колебаний принимать решения.

Именно так Шэн Линъюань и поступал. Лишь два раза в жизни он допустил ошибку: в первый раз виной всему стало глубокое чувство привязанности. Он был слишком мягок с Алоцзинем, а тот, в свою очередь, все больше и больше переходил черту, пока его деяния не обернулись для юноши бедой. Второй раз причиной была его доброта по отношению к учителю. После уничтожения клана шаманов пропасть между ним и Дань Ли только увеличилась. Вскоре она стала такой огромной, что никто и ничто не смогло бы ее преодолеть, но Шэн Линъюань не мог поступить с учителем жестоко. В конце концов, чтобы избавиться от гнета Дань Ли, ему пришлось вырвать собственное сердце.

Но кто мог знать, что спустя столько лет после того, как он избавился от сердца, его постигнет «рецидив», и это обернется для Его Величества еще большими хлопотами.

Шэн Линъюань оглянулся и увидел, что Сюань Цзи последовал за ним, с тревогой озираясь по сторонам. Недолго думая, Его Величество растворился в воздухе, слился с западным ветром, пролетел над Сишань, проскользнул мимо ряда уличный фонарей и сквозь бурный поток машин понесся к центру города.

Миг, и божественное сознание Сюань Цзи накрыло всю гору. Почувствовав на себе взгляд прямого потомка их древнейших предков, все птицы, что населяли заповедник Сишань, тут же спустились на землю, накрыв крыльями головы. А все «особенные»… и даже некоторые смертные, обладавшими обостренной интуицией, содрогнулись.

Но Сюань Цзи так никого и не нашел.

Если бы Его Величество не боялся Небесного Бедствия, он мог бы применить свой самый продвинутый трюк, способный ослепить даже «глаза познания» южных обезьян. Но несмотря на то, что в этом мире он вынужден был подчиняться законам небес, если Шэн Линъюань не хотел показываться кому-либо на глаза, то у него в запасе было еще много способов скрыться из виду и не дать никому себя найти.

Сюань Цзи нахмурился и вспомнил слова, сказанные Шэн Линъюанем на обратном пути из Цзянчжоу.

Бессовестные, несправедливые, грубые и неимоверно постыдные слова.

Человек и меч. Каждому из них уготованы разные дороги… Разве это не абсурд?

В тот день Сюань Цзи решил, что Его Величество сказал такое «неспециально». Он был ослаблен и ранен. Но теперь он понял, что все было совершенно не так. Шэн Линъюань сказал это уже после того, как все тщательно обдумал!

Что в прошлом, что теперь, все раны и травмы быстро превращались в гнев. Сюань Цзи десятилетиями предавался отчаянию. Всю жизнь его мучило видение того, как чья-то тень, очертя голову, прыгает в раскаленную магму.

«Я ждал тебя три тысячи лет, и ты смеешь говорить, что у нас разные дороги?» — подумал Сюань Цзи.

Оказавшись в городе, Шэн Линъюань заметил, что количество машин на улицах заметно сократилось, многие из магазинчиков уже готовились закрыться. Подняв глаза, он посмотрел на огромный рекламный щит и увидел надпись: «Счастливого Нового года!». Он был ошеломлен. Задумавшись, Шэн Линъюань попытался прикинуть, сколько времени прошло, но так разволновался, что решил, будто приближался канун лунного Нового года.

Он не понимал, в чем разница между «григорианским календарем» и «лунным календарем». По его расчетам, они отличались на один или два месяца. Шэн Линъюань размышлял о том, что современные люди, вероятно, сильно из-за этого путались. Если праздник значился в григорианском календаре, его праздновали. Если в лунном — тоже. Люди пользовались возможностью отдохнуть и отмечали Новый год дважды.

Новый год, Рождество или День холостяка2 для Шэн Линъюаня ничего не значили. Но канун лунного Нового года был для него особенным днем.

2 双十一 (shuāng shíyī) — китайский современный праздник, который отмечается одиннадцатого ноября. Посвящен людям, не состоящим в браке.

Шэн Линъюань остановился на незнакомом пешеходном мосту. Он понятия не имел, в каком именно районе оказался. По обе стороны от моста располагались два торговых центра, прямо напротив друг друга. Они выглядели так, будто ругались или мерились силами. Внизу, у дороги, стоял старик. Одет он был в плотный ватник и всюду таскал с собой громоздкую и очень громкую стереосистему. Ткнув пальцем куда-то в мост, старик пропел отрывок из песни «Мое сердце никогда не перестанет биться»3. Рядом с ним стояла табличка с QR-кодом для оплаты.

3 Судя по названию 我心依旧, это знаменитая песня «My heart will go on» от Селин Дион.

Шэн Линъюань не понимал иностранных слов, но музыка не имеет границ. В незнакомой мелодии чувствовался намек на одиночество, невесомый, словно морской бриз.

Подождите-ка, морской бриз?

В Юнъане не было моря. Город находился на северо-западе страны, и снег, что выпадал здесь зимой, образовывался из влаги, скопившейся в атмосфере за лето. Нужно было хорошенько постараться, чтобы почувствовать что-либо. Но Шэн Линъюань отчетливо услышал ни на что не похожий запах моря.

Накативший откуда ни возьмись туман сковал его с ног до головы, и темная энергия, окутывавшая его тело, превратилась в тонкую ледяную корку.

Кто-то пытался отыскать его здесь, на суше, используя при этом русалочий язык. А стоявшая в городе влажность служила неплохим проводником.

Однажды побывав на родине русалок, кое-кто значительно улучшил свои способности!

Стараясь не обращать на происходящее никакого внимания, Шэн Линъюань развернулся и зашагал прочь. Спустившись с моста, он закрыл глаза и снова растворился в воздухе. Невидимый, Его Величество поспешно свернул в переулок рядом с мостом. Но туман, что следовал за ним по пятам, не желал исчезать. Казалось, он просачивался под кожу и впитывался в кровь.

Вдруг с неба опустилась огромная тень. В узком переулке послышался шелест хлопающих крыльев. Стая пролетавших мимо голубей испугалась и, развернувшись, припустила в обратном направлении. Как бы Шэн Линъюань не старался, он так и не смог избавиться от вездесущего тумана, въедавшегося в тело как нарыв. Наконец, Его Величество увидел, что пяти шагах от него стояла «огромная птица». «Птица» молча смотрела на Шэн Линъюаня, но тот совершенно не желал ее видеть.

Сюань Цзи спустился на землю, но крылья не сложил. Его напряженные плечи выдавали, как сильно он нервничал.

Шэн Линъюань вновь развернулся, чтобы уйти, и Сюань Цзи немедленно последовал за ним.

Шэн Линъюань не хотел говорить с ним и целеустремленно шагал вперед, потому Сюань Цзи взлетел и повис перед ним вниз головой.

Но Его Величество не произнес ни слова.

Наконец он вздохнул и покорно сдался, подняв глаза на висевшего в воздухе Сюань Цзи. Но бросив на юношу короткий взгляд, Шэн Линъюань тут же опустил голову. Крылья Сюань Цзи горели ярче солнца. Даже повернись Шэн Линъюань спиной, он все равно бы видел этот свет. Сияние ослепляло его, и Его Величество чувствовал, как начинается мигрень.

Заложив руки за спину, он задумчиво постучал костяшками пальцев по ладони. На десятый раз он открыл рот и произнес самым, что ни на есть, будничным тоном:

— Думаю, тебе следует немного успокоиться.

Но Сюань Цзи продолжал сверлить его взглядом. Мгновение спустя, юноша спустился на землю и приблизился, в его глазах читался неприкрытый голод. Он выглядел как рабочий, которому долгие годы не платили зарплату. Он знал, что сегодня они с Линъюанем должны поговорить.

— Что ж, — вновь вздохнул Шэн Линъюань и махнул рукой, — если хочешь поговорить, подыщи для этого более подходящее место.

Лучше им было все обсудить и, наконец, покончить с этим.

Но вдруг Сюань Цзи протянул руку и схватил его за запястье.

— Ваше Величество, могу я поцеловать вашу руку? — тихо и серьезно спросил юноша.

— Довольно, — нахмурившись, бросил Шэн Линъюань, и попытался как можно скорее высвободиться из хватки. — Тебя что, околдовали?

Сюань Цзи послушно отпустил его и молча улыбнулся.

В детстве, если Линъюань говорил ему «нет», это всегда означало «да», а «точно нет» означало «я соглашусь, если ты перестанешь вести себя как избалованный ребенок». Но по-настоящему он злился лишь тогда, когда спокойно говорил: «довольно». После этого Шэн Линъюань больше не поддавался ни на какие уговоры, что бы Сюань Цзи не делал. А если он игнорировал предупреждение и лез на рожон, в большинстве случаев все заканчивалось ссорой.

С малых лет Линъюаня учили, что «Сын Неба должен проявлять терпимость», но Сын Неба рос бок о бок с маленьким сорванцом. В те времена он был юн и у него не хватало знаний, чтобы погасить огонь своевольного духа меча. Общаясь через море знаний, они часто ссорились, и маленький Шэн Линъюань после этого долго злился на Сяо Цзи. Однажды он так рассердился, что выхватил меч и дюжину раз написал на земле: «Дух меча — тупица».

Тогда перепалки между ними были обычным делом. Они были детьми и еще не научились скрывать свои мысли. Каждый говорил другому все, что думал. Ссориться в море знаний было намного эффективнее, чем бесполезно кричать и ругаться в обычной жизни. Но большая часть этих потасовок ничего не значила. Вскоре наступили смутные времена, и опасности внешнего мира едва не сломили их. Теперь они все больше и больше боялись друг за друга. Позже, когда они повзрослели, все стало куда сложнее, и уже «зрелые» юноши узнали о холодной войне. Инициатором таких «войн» каждый раз становился Шэн Линъюань, потому что Сюань Цзи был бессилен против него и не мог ему противостоять.