Когда следы ведут в зазеркалье…

Глава 3

Первый этап отбора Клэр прошла — магистр Остершарф её не выгнал — экзамен она сдаст, самым главным оставалось не провалить практику. С такими мыслями она стояла в главном холле учебного корпуса и ждала рыжего напарника. Время уже близилось к восьми, то есть, прошли полчаса с назначенного ею времени встречи. Мимо проходили, непременно оглядываясь на неё, студенты младших курсов и даже несколько сокурсников, встав поодаль, перешёптывались, время от времени поглядывая на девушку, но рыжей макушки среди них не было. Она хотела бы сама пойти и выдернуть его из постели, но опасалась, что тот может уже идти на встречу по другому коридору, а разминувшись и потратив время на поиски друг друга, они обязательно опоздают. Через ещё пятнадцать минут девушка не выдержала и направилась наперерез потоку выходящих из общежития студентов.

— Ты всё-таки передумала, Торн? — насмешливый голос нагнал её посередине перехода.

— Ты опоздал! — возмущению девушки не было предела. — Я уже собиралась за шкирку тебя вытаскивать из постели!

— Вот я осёл! — рыжий вдруг огорчённо стукнул себя по лбу. — В следующий раз я тебя обязательно дождусь! В постели.

— То, что осёл, это точно, — согласилась Клэр, разворачиваясь к выходу из Университета. Показав стражнику на выходе своё студенческое удостоверение, она по привычке накинула на голову платок, прикрыв им вдобавок нижнюю половину лица. В таком виде она была похожа на идущую по своим делам обычную горожанку и не привлекала внимания прохожих. К тому же такая минимальная маскировка помогала остаться неузнанной другими студентами Университета, которые могли затеять стычку и на городских улицах. Подобная потасовка действительно с ней случилась в позапрошлом году, но напавших было всего двое и она тогда очень эффективно применила пару приёмов, которым её обучил мастер Лиен. С тех пор она избегала идущих по улицам компаний, переходя на другую сторону или сворачивая на другую улицу, и ещё усерднее занималась у мастера.

— Ты чего это? — удивлённо спросил напарник, косясь на её головной убор.

— Холодно, — не раздумывая, ответила девушка, шагая быстрее. Где расположено здание будущего места работы, и все подходы к нему она давно уже выучила наизусть, так что могла бы дойти и вслепую.

— Ясно, — ответил тот, бросая взгляд на палящее утреннее солнце. Сентябрь в этом году мало отличался от августа. Чтобы дойти до БоРЗ им потребовалось почти сорок минут. Рыжий предлагал нанять извозчика, то Клэр наотрез отказалась — лишних денег у неё не было, а кататься за счёт напарника не позволяла гордость. К тому же улицы были с утра так запружены, что и в экипаже они не добрались бы быстрее. Служащий БоРЗ, встретивший их на входе, сначала долго изучал предъявленные ими студенческие удостоверения, едва ли не пробуя на зуб, потом неспешно сверялся со списком.

— А что так поздно-то? — поинтересовался он, доставая что-то вроде амбарной книги и неторопливо листая ту в поисках последней заполненной страницы. — Последние вы… — наконец, найдя нужный лист, он начал медленно, постоянно сверяясь со списком, записывать их имена в две узенькие строчки внизу страницы. Клэр, раздражённо стянула с себя платок и гневно посмотрела на напарника, но тот с интересом изучал замызганный письменный прибор на столе у конторщика, который, в свою очередь, подняв глаза на девушку, выдал: — А, понятно тогда….

Что ему было понятно, та спрашивать не стала. Сидевший на стоящей вдоль стены лавки то ли пострадавший, то ли проситель, крякнул, а его соседка осуждающе покачала головой. Кончиками пальцев подцепив своё удостоверение, Клэр, гордо подняв голову, прошла внутрь здания, краем глаза всё-таки заметив, как напарник показал конторщику кулак.

Временное разрешение на посещение Бюро они получили у секретаря, где их также ждала сиротливо лежащая на коробке для документов тоненькая папка. Дела из БоРЗ, конечно же, выносить было нельзя, а для их изучения студентам выделили специальный кабинет, обычно используемый для совещаний. Войдя туда, они обнаружили всех остальных своих согруппников, сидящих попарно за длинным овальным столом и изучающих кипы документов. С видом глубокого превосходства те посмотрели на опоздавших, а Клэр, стараясь не слишком откровенно выказывать своё недовольство напарником, прошла к свободному угловому столику у окна и придвинула к нему единственный оставшийся незанятым стул.

— Что там? — рыжий, облокотившись об спинку стула, пытался рассмотреть содержимое папки, заглядывая ей через плечо.

— Наше дело, — едко ответила девушка, жалея, что не осталась стоять. В папке было всего три листочка. Первым оказалось заявление от некого П. Жавиля о том, что из своего зеркала он время от времени чувствует нечеловеческий взгляд, из-за чего у него появилась бессонница и странные видения. Ниже была проставлена печать, датируемая тремя днями позже самого заявления, с припиской о том, что зеркало заявителя прошло проверку и полностью соответствует выпускаемому стандарту. На втором листе было заявление от мистрис Жавиль о пропаже мужа и кота. Судя по дате, те пропали почти месяц спустя. Мистрис Жавиль на полстраницы расписывала достоинства и привычки породистого животного. О муже же было сказано, что тот, вместе с котом исчез внезапно, когда мистрис Жавиль отлучилась к подруге, и никакие вещи из дома не пропали. На третьем листе были суммированы факты, собранные следователем, высланным на дело, а также его выводы. Оказалось, П. Жавиль имел привычку злоупотреблять алкоголем, а также был на десять лет младше жены. Далее, из свидетельств друзей пропавшего выходило, что женился тот в надежде прибрать к рукам состояние владеющей прибыльной модной лавкой старой девы, но в итоге это она прижала мужа к ногтю и затолкала под каблук. П. Жавиль, согласно этим показаниям, был вынужден постоянно ублажать охочую до мужских ласк супругу, а денег та ему давала мало, о чём тот постоянно жаловался друзьям. По мнению следователя, было две равновероятных версии случившегося: либо муж сбежал, прихватив зачем-то кота (допуская при этом, что те могли сбежать вместе), или он, напившись, пошёл домой через расположенный рядом канал (дело было в марте) и провалился в полынью или прорубь. В общем, выходило, что это был обычный бытовой эпизод из жизни города, но из-за наличия первого заявления, поступившего от самого пропавшего до его пропажи, было отказано в его переводе в жандармерию. По городу были расклеены объявления с описанием пропавшего П. Жавиля, но тот так и не нашёлся. Ни на одного из выловленных из канала утопленников тот тоже не походил. К этому отчёту была сделана другим почерком приписка, что кот, в отличие от мужа, всё-таки отыскался. Два месяца спустя тот явился домой, худой и облезлый, что косвенно подтверждало первую версию следователя.

— М-да… — промолвила Клэр, отложив последний листок и с тоской посмотрев на согруппников, увлечённо обсуждающих свои дела. Как-то иначе она представляла себе начало своей карьеры, но следователь обязан браться за любое дело, напомнила девушка себе и, достав блокнот, стала переписывать в него содержимое всех трёх документов. С этой стороны, конечно, небольшое количество материалов в деле оказалось плюсом. Ту же самую мысль высказал и рыжий напарник.

— Здорово получилось, — прокомментировал он собранные в папке документы. — Дело яйца выеденного не стоит, справимся за пару недель.

— Ты за пару недель хочешь найти человека, который пропал полгода назад? — скептически заметила девушка. Её больше заботило, смогут ли они, вообще, сдать практику с таким делом. С одной стороны, раз оно было выбрано магистром Остершарфом, то должно быть достойно зачёта, с другой, это дело могло быть выбрано специально, чтобы отсеять одну из пар, то есть получается, что их. С этим Клэр была категорически не согласна и собиралась выложиться, хоть и в таком деле, полностью.

— А что там искать? Сбежал мужик, это же очевидно, — уверенно заявил напарник, присаживаясь напротив Клэр на подоконник.

— Без денег? Без верхней одежды? — непонимающе уставилась на него девушка. — Был март месяц. Ещё снег не сошёл.

— Так его жена могла и солгать, что тот ничего не взял, — пожал тот плечами, но встретив всё такой же скептический взгляд девушки, добавил: — Скорее всего, она не хотела, чтобы над ней насмехались соседи и знакомые. Такие женщины скорее придумают жалостливую историю о том, что мужа похитили, чем признаются, что их бросили.

— А ты откуда это знаешь? — не удержалась от того, чтобы его поддеть, Клэр. — Большой опыт?

— Ревнуешь? — чуть ли не промурлыкал парень, подаваясь вперёд.

— Ты это о чём? — опешила девушка, отстраняясь и коря себя за то, что начала вести разговоры не по делу. — Нам надо составить план расследования. Давай так, ты составишь свой, я — свой, потом сверим, — уже вставая, заявила она. Времени, чтобы здесь засиживаться у неё не было: до обеда у неё было занятие с мастером Лиеном, а после — два спецкурса, ещё к экзамену подготовиться надо.

— А как же командная работа? — обиженно справился напарник, догнав её уже у выхода из здания. — Знаешь, тут рядом есть замечательное кафе….

— Нет! — резко прервала его девушка и, снова накинув на голову платок, поспешила на улицу. Как она и предполагала, от напарника толку было мало. Он был готов взяться за самое нелепое предположение, чтобы быстрее отделаться от практики. Зачем он тогда в группе? Почему пошел на эту специальность? Нелепое дело, нелепый напарник с нелепыми идеями, слово словно прилипло к её сознанию, не хватало ещё и ей высказывать что-нибудь нелепое по этому поводу. Хотя….. Самая несуразная мысль пришла в голову, конечно же, ей самой.

Люди любят фантазировать о том, что не понимают. Например, даже магистр артефакторики или самый талантливый кастовик, за долю секунды вносящий нужные координаты в зеркало, не смогли бы чётко ответить, почему оно работает. Магистр бы долго рассуждал о том, как наносимый узор изменяет угол рефракции, которому следует сигнал, как многоуровневый узор создаёт вектор направления, соединяющий одно зеркало с другим. Самая популярная теория на этот счёт предполагала, что Зазеркалье — это сжатое до двухмерности параллельное пространство. Именно за счёт появления нового измерения уже внутри самого зеркала, возникала возможность связывать разрозненные точки реального мира. Мало находилось смельчаков, готовых изучать Зазеркалье изнутри, ведь если слишком далеко сойти со связывающей зеркала тропинки или просто отойти от точки входа, то можно было потерять маяк и навсегда заплутать в зазеркальном мире. Насколько знала Клэр, никто из таких испытателей назад так и не вернулся. Был ли это на самом деле целый мир или просто междумирье, был ли он кем-то или чем-то населён, никто не знал, и именно на этой почве вырастали самые значительные фантазии. Поговаривали о невиданных в реальном мире монстрах, обитающих внутри зеркал, о том, что люди при переходе через зеркало пропадают потому, что их похищают появляющиеся из глубин зазеркалья неизвестные сущности. По этой причине многие из простонародья опасались зеркал, и в домах многих селян не было ни одного отражающего свет предмета, а если вдруг у кого-то возникло желание посмотреть на своё отражение, то смотрели в воду, причём не стоячую — все тазы, вёдра и кувшины всегда были прикрыты — а в проточную. Сама Клэр неоднозначно относилась к подобным предубеждениям и фантазиям. В детстве она слышала много историй подобного рода, которые ей охотно рассказывали по вечерам на кухне, но когда обратилась к отцу, тот не поспешил высмеять эти истории как глупые суеверия — так поступали в Университете — а сказал, что раз зазеркалье открыло дверь в наш мир, то вполне может найти дорогу и в другой. Этот ответ Клэр запомнила на всю жизнь — в Университете, опять же, подобные воззрения считались антинаучными — но страха он у неё не вызвал, скорее, наоборот. И страшные истории, и противоречащие тем, что приняты среди университетских магистров, предположения отца только подогрели её интерес к зеркалам. Сейчас же, возвращаясь в Университет и рассуждая про себя о деле, которое ей досталось, девушка допускала, что, конечно, наиболее вероятно то предположение, которое полагало, что пропавшему П. Жавилю мерещилось что-то в зеркале из-за переизбытка алкоголя. Тем не менее, оставался мизерный шанс, что тот не сочинил своё заявление под влиянием выпитого, и те взгляды, которые он на себе чувствовал, не были его галлюцинацией. А раз такой шанс был, стоило рассмотреть и его тоже. Ведь, насколько Клэр поняла магистра Остершарфа, тот как раз предпочёл бы, чтобы студенты взглянули на дела под новым углом зрения, а не переделывали ту же работу, что до них проделали следователи БоРЗ.