Стихотворения в пяти томах

МИХАЭЛИС

А дальше что же?

1-Й МАЛЬЧИК ПЕВЧИЙ

    Больше ничего.
Я все сказал вам.

СУДЬИ

      Чудо!..

ГОЛОСА В ТОЛПЕ

    Чудо!.. Чудо!..

МИХАЭЛИС

Ступай! Не слишком ты красноречив.

(Мальчик уходит)

(обращаясь к Луизе, говорит насмешливо)

Твой вестник плох.

ЛУИЗА (дерзко)

    Тебе ли, Михаэлис,
Судить о красноречии, когда
Корпишь ты день и ночь над сочиненьем
Проповедей воскресных, чтоб потом
Их прорекать пред лавками пустыми?
Я – девушка простая, но меня
Сюда приходят слушать пилигримы
Со всех сторон. Толпа внимает мне,
Как голосу пророчицы могучей!
Без знания, не ведая наук,
Постигла я вершины красноречья
Единым вдохновением души!

МИХАЭЛИС

Однако, ты уж слишком…

ЛУИЗА (угрожающим тоном).

    Что такое?

МИХАЭЛИС

Резка немного!

2-Й МАЛЬЧИК ПЕВЧИЙ (вбегая).

    Чудо!

ЛУИЗА

      Говори.

2-Й МАЛЬЧИК ПЕВЧИЙ

В лесу я слышал вопли и стенанья
Невидимых, но громких голосов
Мужчин и женщин, и детей, а также
Звериный вой. – Теперь еще слыхать –
И по пути, ведущему к Марсели,
Понесся плач. Я в страхе убежал
Потом кругом завыли все собаки
И спрятались; боятся и дрожат,
И ждут, как будто, страшного чего-то.

МИХАЭЛИС

Ступай, мой сын. Ты толком рассказал.

(Мальчик уходит).

ЛУИЗА

Вы слышали? Иль этого вам мало?
Но я другое чудо вам явлю. –
Вчера еще Мадлен была строптива,
С ожесточенным сердцем и душой,
Сегодня же она овечкой кроткой
Покорная и тихая, придет.
Я поклялась, что душу этой падшей
Я обращу к высоким небесам, –
И клятву я сдержала. – Пастырь Добрый
Обрел опять заблудшую овцу.
Ее же пастырь был из тех, что стадо
Бросают в поле, волка увидав,
Иль – что еще ужасней – этот пастырь
Сам волком был и погубил ее!
Но волею моею и Небесной
Я вам клянусь, – Мадлен обращена.

(Входит сестра Катерина, ведущая за руку Мадлен. Мадлен в покаянной одежде, смертельно бледная, тихо идет, понуря голову. Как только монахиня оставляет ее руку, она отходит в сторону и прислоняется лицом к стене, отвернувшись от судей.)

ЛУИЗА (торжественно)

Приветствую тебя в священном месте!
Да будет тих и мирен твой приход.
Да внидешь ты второю Магдалиной
В прославленный, благословенный грот!

(Мадлен, взглянув на Луизу, молча отворачивается к стене).

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (грозно)

Ты каешься? Но где же вздохи, слезы?
Где вопли покаяния? – Их нет!
Иль не за всех пролита кровь святая
Святого Агнца? Отвечай же мне!

МАДЛЕН (скорбно)

О, да! О, да! Для вас Он – Агнец Божий,
Для нас же – лев рыкающий.

ЛУИЗА (поспешно)

      Мадлен!
Иди ко мне.

(Ромильону).

Отец мой, не мешайте!
Я вам клянусь – она обращена!
Но так громить ее теперь не надо.
Так с ней нельзя.

(к Мадлен)

      Ты все еще горда?
Ты все еще душой ожесточенна?
Но знай, что есть защитник у тебя!
Но знай, что в небе Ангел твой Хранитель
И днем и ночью молит за тебя.
Он говорит: «О, смилуйся, Всевышний,
Над грешницей. Она к Тебе придет
Быть может, – завтра, может быть – сегодня.
Покается она в своих грехах!»…
И плачет он, закрыв крылами очи…
О, отрекись от демонов, Мадлен!
От Вельзевула, князя сил воздушных,
Ваалвериха – демона проклятий,
От Асмодея – духа обольщений
И сладкой лжи. Брось этот ад, Мадлен!

МАДЛЕН (равнодушно)

Оставь меня. Я плохо понимаю…
Мне все равно. Я проклята навек…
Убито все. И нет во мне отныне
Ни разума, ни воли – ничего…
Моя душа во власти Вельзевула
И маг – властитель сердца моего!

ЛУИЗА

О, нет, все это – дьявольские козни!
Твою он душу хочет погубить
Отчаяньем холодным и упорством.
Молись, Мадлен, – и будешь спасена!

МАДЛЕН (мрачно)

Я проклята, осуждена, забыта…
Дверь милосердья заперта навек.

ЛУИЗА

Она открыта – только больше веры!
Не ждешь ли ты неслыханных чудес?
Не мнишь ли ты, что ангелы святые
Сойдут с небес, чтоб просветить тебя?
Нет, подвиг твой, – в твоей свободной воле.
Смелей, Мадлен! Любовь и Божий страх,
Как два крыла, возносят душу к Богу, –
Одно из них касается земли
Другое – неба. Хочешь эти крылья,
Вознесшие другую Магдалину
В небесный рай? Ты хочешь их, Мадлен?

МАДЛЕН (с отчаяньем)

Я проклята..

ЛУИЗА

(привлекает к себе Мадлен и, обняв ее, кладет ее голову себе на плечо).

    Я знаю, ты страдаешь
Ты в красоту земную влюблена,
Но верь, Мадлен, что твой Жених Небесный
Прекрасней всех – и будь Ему верна.
Когда, подобно этой Магдалине,

(указывает на изображение Марии Магдалины)

Могла бы ты хоть раз Его узреть, –
Ты, все забыв, пошла б на крест и муки,
Чтоб вместе с Ним страдать и умереть!
Ты любишь жизнь и наслажденья жизни, –
Он даст тебе блаженство без конца!
Ты любишь роскошь, – Он тебя украсит
Алмазами нетленного венца!
Ты любишь блеск, – Он даст тебе все небо
В сиянье звезд лазурных и златых!
Ты любишь власть, – но Повелитель мира
И Царь Царей – небесный твой Жених!

(Мадлен плачет, закрыв лицо руками)

Плачь, плачь. Мадлен! Как радуются в небе
Твоим слезам! Повержен Сатана
И мечутся от злобы духи ада.
Плачь, плачь, Мадлен

(Обращаясь к судьям)

    Она обращена!

(Подводит Мадлен к изображению Мадонны)

Иди, Мадлен, молись Марии Деве,
Благодари Владычицу небес,
Твоей души чудесным обращеньем
Обязана ты Ей одной – не мне.

(Мадлен, рыдая, склоняет колени перед изображением Мадонны).

ЛУИЗА

Молись, Мадлен, и вслух читай молитву,
Да верят обращенью твоему.

МАДЛЕН (молится)

тебе, о Всеблаженная в заоблачной тиши,
Несу я три могущества живой моей души!
Одно есть – разумение, где лавр надежды взрос,
Блистающий алмазами моих пролитых слез.
Другое – память твердая, бессмертных снов приют,
Глубокого смирения фиалки в ней цветут.
И третье – воля крепкая, свободная моя,
Небесных роз святой любви в ней насадила я…

(Плачет, закрыв лицо руками. Потом, подняв голову, продолжает молитву)

О, Матерь Всеблаженная в заоблачной тиши,
Дай силу трем могуществам больной моей души.
Тебе, Спасенье гибнущих и Верных Торжество,
Взамен вручаю я ключи от сердца моего.
Ты насади в нем лилии невинной чистоты,
Святого целомудрия небесные цветы, –
Да внидет Твой Предвечный Сын, и благостен, и тих,
Да отдохнет в саду моем на лилиях Твоих!

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

Прекрасная молитва, если только
Она от сердца!

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

    Дочь моя, Мадлен,
Приветствую с желанным обращеньем.
Тебя на путь спасенья твоего

(Обращаясь к судьям).

Возрадуемся все и возликуем!

(Входит новый монах).

МИХАЭЛИС (громко)

Луи Гофриди приведен. Он здесь.

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

Ввести его.

МАДЛЕН (мечется, ища выхода)

    Нет! Не хочу! Не надо…
Его я видеть не хочу!.. Нет!.. Нет!..

(Монахи бросаются к ней, стараясь удержать ее).

Пустите!.. Ах!.. Пустите!.. Душит… душит!..
Меня терзает дьявол Вельзевул!
Он сжал мне горло острыми когтями!..
Пустите!.. спрячьте!.. дайте скрыться мне!..

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

Связать ее веревкой, чтоб не билась,
Держать покрепче.

(Монахи скручивают руки Мадлен веревками за спиной).

МАДЛЕН (продолжая биться)

  Больно!.. Душит!.. Жжет!..

(Постепенно затихает).

БР. ФРАНЦИСК

Не рано ль мы возрадовались, братья?
Вот, ваша обращенная – опять
Беснуется, как прежде, одержима
Толпою духов?

ЛУИЗА (тихо бр. Франциску)

    Пусть ее вопит.
Не все ль равно, когда улики явны?
Теперь преступник не уйдет от нас.

(Двери распахиваются. На пороге появляются два капуцина и между ними Луи Гофриди с руками, связанными за спиной. Его лицо – итальянского типа, редкой и совершенной красоты. Черные волосы крупными прядями падающие на лоб и плечи, придают ему сходство со св. Себастьяном. Он бледен, но спокоен.)

МАДЛЕН (вскрикивает)

А!.. Мой Луи!..

(Старается вырваться из рук монахов).

ЛУИЗА (про себя)

    Не знаю. Что со мною?
Мне в грудь вонзилась тысяча мечей!.

МАДЛЕН (сорвав с себя веревки, бежит к Гофриди)

О, наконец тебя я увидала)!..

ЛУИЗА (бросаясь ей наперерез)

Прочь, мерзкая!

МИХАЭЛИС (ревниво)

    Держать ее!

МАДЛЕН

        Луи!..

(Монахи силою оттаскивают Мадлен от Гофриди. Мадлен рвется к нему, крича в исступлении).

Возлюбленный!.. Тебя я обожаю!
Мой маг!.. Мой бог!.. Сокровище мое!..
Единственный мой!.. Счастье! Счастье! Счастье!
Все счастие мое в твоих очах!..

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

Убрать ее на время

(Монахи уводят Мадлен)

      Что за ужас!

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (с негодованием)

Позор и стыд!

МИХАЭЛИС

  Нет, это, мой отец,
Лишь явные улики чародейства.

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР (обращаясь к подсудимому)

Мессир Гофриди, каетесь ли вы
В своих грехах..

ЛУИЗА (быстро перебивая)

    Отец мой, подождите
Снимать допрос!

(к Гофриди)

      не отрицай, Луи!
Молчи! Молчи! И ложным показаньем
Не оскверняй прекрасных уст твоих!..

(Останавливается в замешательстве и тихо говорит).

Что я сказала?.. Боже!..

(Оправясь от смущения, продолжает громко и вызывающе)

    Да, прекрасных!
Создатель твой так щедро одарил
Тебя дарами лучшими природы.
В твоем лице желал он показать
Нам образец земного совершенства.
Творя тебя, художником он был, –
Недостижимым, несравненным, высшим!
Но, вот, явился Дьявол – и на лик,
Написанный божественною кистью,
Набросил тень мятущихся страстей.
Небесного Художника созданье
Он исказил кощунственной рукой…
О, если б ты слезами покаянья
Омыл печать неслыханных грехов, –
Ты вновь бы стал прекраснейшим из смертных!

(Гофриди хочет говорить, но Луиза перебивает его)

Молчи, молчи! Не отвечай – пока
Я за тебя не вознесла молитвы.

(Смотрит на него некоторое время и потом опускается на колени, закрыв лицо руками. За стеною глухо вздыхает орган, играющий похоронный мотив).

ЛУИЗА (молясь)

Великий Бог! Молю Тебя, прими
Весь фимиам, клубящийся от века,
Все пламя жертв, сожженных для Тебя!
И тех, чей дым поднимется в грядущем,
И тех, что будут до скончанья дней, –
Прими за душу грешника, о Боже!
Все – за него!

(Молчит несколько мгновений и плачет, закрыв лицо руками).

    Великий Бог! прими
Весь жар молитв!.. Все слезы покаянья!..
Всю кровь святых, воззвавшую к Тебе!..
Все славословье чистых серафимов!..
Все – за него!

(Простирается на землю и потом продолжает молиться с прежним жаром)

    О, если мало жертв,
О, если мало слез, молитв и крови –
Воззри, Господь, на будущую скорбь! –
Сочти все муки новых поколений,
Все – за него!..