Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны

Когда респондент, кроме факта участия своего далекого предка в восстании, ничего не может вспомнить, можно задать ему вопрос на тему «Машины времени»: «Да, в беседах с нами часто сожалеют, что уже нет возможности спросить своих родственников о том времени. Но представьте, у нас есть машина времени и вы можете на несколько минут, как в кино, очутиться перед своим прадедом. О чем бы вы его спросили? Что бы вы ему рассказали? Что бы он вам ответил?» Подобный вопрос задавался не только потомкам, но и другим респондентам, вовлеченным в тему восстания.

Вопрос: Скажите, а вот если была бы такая машина времени, и вы могли бы в 21 год на немного отправиться и найти там своего предка, и всего один вопрос могли бы ему задать — о чем бы вы спросили?

Ответ: О чем бы я его спросила… <…> Наверное, так бы и спросила: скажи мне, что здесь случилось? И почему ты это делаешь? Точный бы ответ от такого человека услышать.

Вопрос: А как вы думаете, на вопрос «Почему» что бы он сказал?

Ответ: Ну, даже не могу сказать, что бы он мне сказал. Представить не могу в такой ситуации, как человек может отреагировать. Если в спокойном состоянии, то конечно расскажет, за что ружье поднял. А если в возбужденном состоянии, то… мог бы и здоровье убрать[491].

Ответ респондента, как правило, является проекцией его представлений о причинах, мотивах участия крестьян в восстании, в которых отражается память данного поколения. Но иногда этот метод помогает вспомнить дополнительные сведения о предках, которые хранятся в семейной памяти. Отрывочные характеристики личности члена семьи в воспоминаниях родственников, факты его биографии, быта и т. п., на основе которых строится воображаемый диалог с предком.

Подобный вопрос «Если бы вы оказались в то время и в том месте, что бы вы спросили или рассказали участникам восстания?», но уже обращенный не к предку, а просто к участникам событий тех лет, позволяет запустить рефлексию о последствиях и причинах Гражданской войны или восстания. Такая корректировка вопроса нужна в том случае, когда речь идет не о семейной памяти респондента, а о соседской или памяти сообщества.

Вопрос: Вот если бы у вас была машина времени, и вы в [19]21‐м году оказались бы в Клепиково, о чем бы вы спросили тех же самых коммунаров и тех же самых повстанцев? Задали бы вы какой-то вопрос? Или, может быть, что-то им сказали сами?

Ответ: Нет, сказать бы я не сказала. Может быть, вот только задала этот вопрос…

Вопрос: Какой?

Ответ: Об этом я никогда не думала… Но это надо будет подумать, какой бы я им задала вопрос. Не знаю, если бы по истечению времени просто бы я, может быть, задала им такой вопрос, чтоб каждый бы подумал про то, что он сейчас делает — как это отразится на следующих поколениях, то, что ты сейчас сделал?

Вопрос: То есть вы бы их спросили, как отразится их сегодняшнее действие на следующих поколениях, на их потомках, да?

Ответ: Да. Кто-нибудь вот как думал… я не знаю. Тут как вот че присоветуешь, все стихийно, понимаете, тогда же все стихийно. А ведь это целый пласт вот этого был поднят, сколько вражды было пережито!

Вопрос: <…> Та же самая машина времени… вот вы бы задали один вопрос. А как вы думаете, о чем бы они вас могли спросить? Было ли им что-то интересно?

Ответ: А они могли спросить: «А вы на наших ошибках учитесь?» Я думаю, когда все это прошло, многие, кто остались в этой мясорубке живым, они осознали это. Да каждый человек здравомыслящий осознал — что как вот это? Это же наваждение, что ты пошел, рядом жили, дружили семьями, а когда внутренний раскол произошел, сосед на соседа, это же вообще тяжело. <…> Это лучше с каким-нибудь воевать противником, чем вот через это пройти. Я думаю, что вот это бы, наверно, спросили. Скажут: «Учитесь на наших ошибках». Поэтому и нужно, чтоб вот это.

Вопрос: А вы бы им что ответили тогда на этот вопрос?

Ответ: Не знаю, не знаю. Вот вообще не знаю, что[492].

Вопрос: А вот, знаете, если бы повоображать, если б у вас была машина времени и вы бы оказались в то время, в [19]21‐м году здесь, как вы думаете, о чем бы вы спросили и коммунаров, и восставших, вот этих людей, и тех и других, что бы вы им задали?

Ответ: Ой… что бы я им задала… даже не знаю. В то время как-то, знаешь, и страшно.

Вопрос: Ну, вы же вернулись бы в свое время, вам бояться нечего. О чем бы вы их спросили?

Ответ: Ну, а че драться-то? Ну, давайте объединимся, по-хорошему поговорим.

Вопрос: <…> А как вы думаете, а вас бы они о чем-нибудь спросили? Вот какой бы они вопрос вам задали?

Ответ: Ну, если бы я пришла отседа туда, в это время, ну, конечно: «А как вам счас живется? Ну, как вам счас живется?»

Вопрос: А что бы вы ответили?

Ответ: А я бы ответила: «Хорошо». Вот было бы все мирно.

Вопрос: «Хорошо» — это чтобы вот не огорчать? Что они хотели светлого будущего, да?

Ответ: Да. Хотели[493].