Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, одним из основных средств формирования устойчивых образов, связанных с героическими событиями прошлого и важным способом поддержания исторической памяти о крестьянском восстании в местном сообществе, становятся публикации статей и материалов в средствах массовой информации, а также установка и уход за монументами. В советский период освещение событий 1921 года было односторонним и идеологически заданным, соответственно, акценты делались на подчеркивании жестокости повстанцев и превознесении героических действий борцов за советскую власть. И только со второй половины 1990‐х годов в местных СМИ стали появляться публикации, в которых отражалась жестокость с каждой стороны восстания и появился призыв выяснить, кто были повстанцы — «бандитами или поборниками за крестьянскую долю, по существу ставшими без вины виноватыми»[569].

По результатам полевой работы мы можем констатировать слабую сохранность памяти о крестьянском восстании у большинства населения, даже представителей старшего поколения (1920–1930‐х годов рождения). Почти все респонденты отмечали только две стороны среди участников событий 1920‐х годов — красные и белые. Маркировка наших и врагов (не наших) проводилась в привычном идеологическом диапазоне (хотя идея о внешнем по отношению к деревне истоке насилия также играет важную роль). При этом можно отметить изменение значения термина «кулак» в сознании жителей сельских поселений — кулаки оцениваются как трудолюбивые крестьяне, крепкие/зажиточные хозяева. В нарративах разделяются повстанцы и бандиты, отличительными чертами последних были объединение в группы (отряды, «банды»), убийства и неоправданная жестокость. Советские стереотипы у респондентов оказались очень устойчивыми при идентифицировании себя с разными группами участников восстания.

Тем не менее изменение идеологических ориентиров, новая риторика статей в местных СМИ, появление доступной информации благодаря интернету, публикация исторических источников, мемуаров, исследований, деятельность краеведов ведут к постепенной трансформации представлений об участниках Западно-Сибирского крестьянского восстания 1921 года в памяти населения Приишимья. Но собственно нарративы большинства местных жителей все еще во многом основаны на категориях и воззрениях, сформулированных в советское время. Никакого «прорыва» семейной памяти после ослабления господства советских нарративов о восстании так и не произошло. Причина этого, вероятно, лежит в том, что семейная память передавалась между поколениями очень слабо — как из‐за давления советских рамок памяти, так и из‐за попытки сохранить мир внутри сельских сообществ. То ключевое послание, которое, кажется, сохранилось нашими современниками из локальной социальной памяти, — это указание на трагичность и жертвенность позиции, в которой оказалось столетие назад приишимское крестьянство.