If we could turn back time

— Нет уж, спасибо, — усмехнулась в ответ Августа. — Ценю твою заботу, Джерри, но, я думаю, Невиллу нечего делать на судебном заседании. Это не самое веселое времяпровождение.

— Зато он сможет увидеть слаженную работу судебной системы нашего Министерства, — напыщенно произнёс Джером, после чего насадил на вилку кусочек бекона и отсалютовал им Невиллу.

— А если система, как ты говоришь, слажена, то почему бабушка думает, что заседание затянется? — Невилл перевёл взгляд с одного собеседника на другого.

— Потому что оба человека, к кому имеет отношение это дело, крайне уважаемы в магическом обществе или определенных его кругах и так же сильно ненавидимы другими, — на этот вопрос решила ответить Августа. Она отложила приборы и, промокнув салфеткой губы, продолжила объяснять: — Начнём с погибшего: мастер зелий, долгое время был преподавателем в Хогвартсе и выпустил не одно поколение студентов, основал свой «Клуб Слизней», в котором собирал самых одарённых студентов, помогал им заводить полезные знакомства, а некоторым и вовсе дал путевку в жизнь. Его одновременно чуть ли не боготворит половина его бывших учеников и глубоко презирают остальные, кто не был достаточно умён, богат или интересен для профессора. Он нелюбим обывателями, которых не допустили в его привилегированный клуб.

Что же касается обвиняемого, здесь тоже неоднозначная ситуация. Аластор Грюм лично посадил в Азкабан около сотни Пожирателей Смерти. Руководил самыми крупными операциями во время последней войны, чаще всего успешными. Известен своими жестокими, но эффективными методами управления: в его отряде всегда идеальная дисциплина и высокая эффективность. Авроры, служившие под его началом, крайне востребованы, так как чаще всего это элитные боевики с лучшей подготовкой.

Но, если смотреть с другой стороны, он очень сильно сдал после окончания войны. Для него она никогда не кончалась. А то, что хорошо в военное время, совершенно неприменимо в мирное. И если его постоянная бдительность в годы войны спасла многие жизни, то сейчас она переросла в элементарную паранойю: он видит врага в каждой тени, даже если это его собственная. За былые заслуги ему досталась должность главы Аврората, что было обоснованно в первые годы после войны, но уже совершенно не нужно сейчас. Я думаю, что вчерашний инцидент станет последней каплей и большинство проголосует за то, чтобы снять этого самоуправного человека со всех постов и судить как рядового аврора за убийство и нанесение тяжкого вреда гражданским, — Августа закончила описание обеих сторон конфликта.

— Так что, в общих чертах, сегодня в Визенгамоте соберутся почитатели и ненавистники обеих сторон. И, казалось бы, очевидное дело будет рассматриваться долго. Потому что одни будут давить на то, что убийство — это убийство, тем более такого человека, как Слагхорн. А другие будут утверждать, что это просто сопутствующий ущерб. Главное, преступник пойман, а методы не важны. — Августа тяжело вздохнула, предвкушая, какая вакханалия будет сегодня твориться в суде. — Так что я не думаю, что вам следует тратить на это время. Я и сама бы не пошла, но должность обязывает.

— Ладно, как скажешь, Ави, — покорно согласился с супругой Джером и перевел взгляд на Невилла. Тот тоже согласно кивнул. — Только трансфигурируй себе подушку, чтобы не страдать все эти часы в неудобном кресле, — заботливо добавил он.

— А это неплохая идея, — улыбнулась ему в ответ Августа, которая всегда расцветала при проявлении заботы со стороны мужа. — Только как вы тут без меня? — наигранно протянула она.

— Не переживай, мы найдём, чем заняться в твоё отсутствие! — Невилл заметил хитрый взгляд деда и догадывался, что у дедушки на него планы.

* * *

Джером Лонгботтом всегда отличался любопытством. И после разговора с Невиллом в Мунго оно только разыгралось и не на шутку. Перемещения во времени, общение с высшими силами и некоторое подобие сознания у них — всё это вызывало у него неподдельный интерес. Не говоря уже о том, что его внук прожил целую жизнь и мог что-то о ней помнить. Даже прошлый вечер после возвращения из больницы Джером провёл в библиотеке вместо лаборатории — настолько его заинтересовало то, что рассказал Невилл. И сегодня он планировал узнать больше.

Августа отбыла в Министерство в половине двенадцатого, и едва проводив её у камина, Джером направился в комнату Невилла, по дороге лишь заскочив в свой кабинет. Нужно было забрать одну вещь.

Постучавшись и открыв дверь в комнату внука, он увидел идиллическую картину: тот сидел за столом у окна и кормил жабу, негромко нашёптывая Тревору что-то ласковое. Невилл обернулся на звук открывающейся двери с лёгким запозданием.

— Я зайду? — спросил Джером и, получив утвердительный кивок в ответ, зашёл в комнату, где направился к своему любимому креслу, которое располагалось возле стены. Два кресла с небольшим кофейным столиком между ними чаще всего использовались бабушкой или дедушкой, когда они заходили пообщаться с внуком. И Джером уселся в одно из них, жестом приглашая Невилла присоединиться. Тот закончил кормить своего питомца и, убрав всё со стола, присоединился к нему, с ногами забравшись в кресло напротив.

— Итак, Нев, — начал дедушка, — я не стану скрывать, что я, хоть и с трудом, но всё же верю в твой рассказ. Но я очень хочу увидеть хоть что-нибудь своими глазами, — и действительно, в глазах Джерома горел такой исследовательский интерес, что Невилл даже удивился, как он мог забыть об этой стороне своего дедушки, который всегда был в первую очередь учёным.

— Хорошо, только ты обещал научить меня доставать воспоминания.

Невилл не стал спорить, тем более, что ему искренне хотелось, чтобы дед, которого он считал своим наставником, ему поверил. Признать честно, у Невилла не было сил держать всё в себе — ему было нужно с кем-то поговорить о своём прошлом, потому что он сам мог упустить важные моменты, а ему не хотелось потерпеть неудачу.

Джером протянул Невиллу тонкий футляр, и у того перехватило дыхание. Он знал, что внутри — палочка его отца, которой он пользовался много лет, прежде чем ему купили его собственную. Он приоткрыл коробочку и нежно провёл по узловатому инструменту, который отдавал узнаванием.

— Ты же знаешь, как с ней обращаться? — Джером усмехнулся, взглянув на обиженный взгляд ребенка, которым его одарил Невилл за такой вопрос.

— Я пользовался этой палочкой, пока мне не исполнилось шестнадцать, — пробормотал он, беря палочку в руки. Держать её было не так удобно, как в прошлом, потому что его рука ещё не успела вырасти.

— Что? — теперь настала очередь Джерома удивляться. — Почему бабушка не купила тебе новую палочку?

Невилл тяжело вздохнул. Он боялся этого вопроса и не знал, как правильно на него ответить. Не скажешь ведь, что после смерти деда бабушка перестала быть доброй и заботливой, превратившись в жестокую и требовательную, словно вместе с дедом умерла и последняя добрая частичка её души.

— Я не знаю... — замявшись, начал было он, но его перебили.

— Знаешь, — отрезал Джером, — но не хочешь говорить. Мне начать угадывать?

— Ну, если ты хочешь...

Это было бы выходом: Невиллу было бы проще, чтобы дед сам строил предположения, чем произносить обидные слова, выставляя бабушку, которую он знал, в дурном свете.

— Я хочу услышать от тебя правду, какой бы она ни была. Для тебя это может быть горьким прошлым, но для меня это не свершившееся будущее. И как бы я ни хотел верить, что оно не свершится, я всё равно должен о нём знать, — Джером уселся поудобнее с серьезным выражением лица. — Так как ты хочешь провести этот разговор?

— Попробуй задавать наводящие вопросы или делать предположения, — Невилл всё ещё мялся и не мог подобрать слов, чтобы описать, в кого превратилась Августа Лонгботтом из любящей жены и бабушки, которую знал Джером. — Я не знаю, как мне описать ситуацию.

— Давай попробуем начать издалека. Когда у тебя произошёл первый магический выброс?

— В девять лет. Без месяца десять, — ответил Невилл, не особенно понимая, к чему тот клонит.

— Поздновато... — Джером тяжело вздохнул, понимая, какое давление на одинокую женщину, на которой остался весь род, оказывало отсутствие магии у внука.

— Да, я сам знаю, — грустно заметил Невилл. — У меня очень долго не проявлялись магические способности, и все думали, что я сквиб. Дядя Элджи всячески пытался меня то напугать, то поставить в сложную ситуацию, чтобы я всё же устроил стихийный выброс. А в итоге просто выкинул меня из окна, но я не разбился, а мягко приземлился с помощью магии, которая наконец соизволила помочь.

Воспоминания о попытках дяди пробудить в нём магию были не из приятных, так что Невилл слегка скривился.

— Ух, Элджи придумал, — то ли с удивлением, то ли с гордостью присвистнул Джером. — Нет, это, конечно, перебор, но мой младший брат всегда отличался интересными идеями.

— Ага, очень интересно, когда тебя выбрасывают из окна, — насупленно проговорил Невилл. — Я с ним потом месяц не разговаривал, пока он не подарил мне на день рождения очень редкий фикус в качестве извинения.

— Ну, зато помирились, — миролюбиво заметил дед, — А что Августа? Устроила, наконец, праздник в честь пробуждения твоей магии? Она всегда так ждала этого дня!

— Ты точно хочешь знать? — с сомнением спросил Невилл.

— Дай угадаю, ворчала, что в тебе поздно проснулась магия и она не сможет тебя многому обучить до школы? — с улыбкой спросил Джером.

— Нет, она только констатировала факт, что я не сквиб, и всё, — с горечью произнёс Невилл. — Ни праздника, как вы устроили мне пару недель назад, ни поздравлений, ни гордости — ни-че-го.

— Ты серьезно? — в глазах дедушки отразилось искреннее удивление. Такое поведение супруги не вписывалось в его картину мира.

— Увы, — развел руками Невилл. — Бабушка совсем замкнулась в себе после твоей смерти. Кажется, для неё пропал смысл в жизни и она продолжала просто существовать. Я был просто блёклой тенью, напоминающей ей о том, что она потеряла. А потеряла она многое: мужа, сына, невестку... И тут я: недостойный наследник, невоспитанный и плохо обучаемый, слабый магически и вообще жалкая копия своего отца и деда, — на глазах выступили детские слёзы обиды, но Невилл зло смахнул их. — Бабушка никогда не говорила этого так, как я сейчас, но имела это в виду. Она постоянно сравнивала меня с отцом, который отлично учился, вступил в Орден Феникса и боролся за правое дело, с тобой, который был уважаемым зельеваром... И эти сравнения никогда не были в мою пользу. Даже мой дар к травологии, единственное, в чём я был хорош, сравнивали с даром дяди Элджи, и даже тут — не в мою пользу.

Джером сидел ошарашенный. Он знал, что Августа любила прятаться за ледяной маской и для многих она в школьные годы была «ледяной принцессой», а после выпуска — «железной леди», но не думал, что его смерть снова загонит его любимую в её скорлупу. Так относиться к их единственному внуку было неприемлемо!

Джером несколько раз сжал и разжал кулаки, глубоко дыша. Ему нужно было унять гнев, загоревшийся внутри. Ави не виновата. Да и той женщины, которую описывает Невилл, он не знает. Ее еще не существует. Хотя какое еще! Ее и не появится. Джером не допустит!