If we could turn back time

Глава девятая. Ящик Пандоры

Разговор с дедом в промозглый ноябрьский вечер стал для Невилла памятным. Именно после него, когда Невилл окончательно выговорился, он смог отпустить прошлое вместе со всеми обидами и сожалениями. И, прислушавшись к совету деда, он не стал развешивать ярлыки на новых друзей, а решил узнать их получше.

Весной, когда сошёл снег, он помог с выбором цветов для оформления сада Гринграссов. Дафна и Астория были ему благодарны за то, что под их окнами теперь были разбиты красивые и разнообразные цветники, и с тех пор часто приглашали на чай Невилла в компании его бабушки, которая сдружилась с леди Меланией.

Вслед за ними Панси тоже начала выпрашивать у родителей позволения разбить клумбу под её окном. Так что Невилл был также приглашён к Паркинсонам и, проанализировав их сад, предложил несколько вариантов посадок.

Весной же, когда солнце начало вступать в свои права, Драко начал звать его в гости чаще, потому что отец купил ему первую метлу, и теперь он вовсю учился летать и со свойственной ему самоуверенностью пытался научить и всю компанию. Люциус это даже поощрял, после первого же сборища купив сразу десяток метел и квиддичные мячи, чтобы ребята могли играть на заднем дворе, где было установлено несколько небольших колец, имитируя квиддичное поле. Невилл не дружил с полётами в прошлой жизни, а первый урок полётов помнил вообще как страшный сон, но не хотел показаться скучным и оторваться от друзей, почему через силу заставлял себя добросовестно исполнять инструкции Драко, и через пару недель у него даже начало получаться. Да, остальные дети к этому моменту уже вовсю рассекали тренировочную площадку, но Невилл был горд и этим маленьким достижением. Особенно при условии, что над ним никто не смеялся, а наоборот, его даже подбадривали и верили в его успех. Это было новым и приятным ощущением, в довесок к чувству полета, когда он смог им наконец насладиться без страха. Конечно, в играх он участия не принимал, но с удовольствием смотрел за летающими друзьями.

Заметив, что Невиллу не так хорошо даются полёты, Блейз как-то пригласил всех к себе в мэнор, где его новый отчим разводил крылатых коней: мощные абраксанские кони поражали своей переливающейся всеми оттенками золота шкурой, этонские гнедые имели свою особенную стать и гордый нрав, гранианские кони отличались своей невероятной скоростью и очень редко бывали в стойлах, так как их использовали для срочных перевозок, и две лошади, что были у Забини, были заняты на месяцы вперёд, и последние — фестралы, которых ребята обходили стороной, потому что видеть их мог только Блейз и, в чём не стал признаваться, Невилл. В этой жизни он не видел смерти, но, видимо, прошлая оставила на нём отпечаток, почему он мог наблюдать тощих костлявых лошадей, на которых с лёгкой неприязнью косился Блейз, стоило им появиться неподалеку. Его предпоследний отчим умер прямо за обеденным столом, неудачно поперхнувшись едой и задохнувшись. И фестралы, какими бы дружелюбными они ни были, заставляли вспоминать чужую смерть.

Невилл понимал неприязнь Блейза, потому что в прошлой жизни он каждый раз при взгляде на этих коней видел смерть дедушки. Потом к этому добавилась смерть Сириуса, которого он не знал, но тот был близок Гарри. А после битвы у Хогвартса количество смертей, которые приходили на ум, увеличилось экспоненциально: Майкл Корнер, Джинни, миссис Уизли, Пожиратели, студенты, профессора. Весь двор Хогвартса был усеян трупами, и каждый из них словно смотрел на Невилла через глаза фестрала, которых словно тянуло к нему. И ему невероятных усилий стоило смотреть мимо, чтобы не выдавать себя.

Езда и непродолжительные полеты на крылатых конях понравились Невиллу куда больше. Почему-то в воздухе ему хотелось находиться не на зачарованном куске древесины, в который у него была очень слабая вера, а на разумном существе. Ему хотелось подстраховки со стороны своего транспорта, потому что он понимал: допусти он ошибку на метле — и если не расшибётся в лепешку, то точно покалечится, как на первом курсе, а конь просто не даст Невиллу ошибиться, и ему только и останется крепче держаться за гриву.

Но больше всего Невиллу запомнились даже не полеты на метлах и крылатых конях, а визит в библиотеку Нотт-мэнора. Пожалуй, это была одна из самых больших библиотек, которые он видел за свою жизнь, и что примечательно — в ней были большие секции, посвященные травологии и зельеварению с уникальными и очень редкими фолиантами. Почему, как можно догадаться, во время визита к Ноттам основную часть времени Джером с Невиллом и хозяевами дома провели именно в тишине библиотеки. Самым приятным было то, что это никого не напрягало. Джером скрылся в секции по зельеварению, хозяин дома, Брендон Нотт, сидел в центральной части библиотеки со своими книгами по старинным чарам, а Теодор решил составить компанию Невиллу, выбравшему секцию травологии. Тео вообще был таким же начитанным, как Гермиона в его прошлой жизни, если даже не больше неё, но Невилл не мог припомнить, чтобы он хоть раз выпячивал свои знания, как это делала вездесущая Грейнджер. Тео учёба давалась легко, и, в отличие от Гермионы, он не бездумно заучивал учебник, а действительно интересовался и пытался разобраться в предмете. И при этом его интересы были очень разносторонними, так что Невилл с удовольствием обсуждал с ним травологию, рассказывая что-то новое, что прочёл в одной из разложенных на столе книг, и подкрепляя это знаниями из своего опыта. Тео был благодарным слушателем, задавал дополнительные вопросы, на которые у Невилла даже могло не быть ответа, но тогда они вместе закапывались в книги, пытаясь разобраться, и очень радовались, когда получалось.

К огромному сожалению Невилла, он разбирался только в растениях, и его память не хотела усваивать что угодно по другим темам без долгой зубрёжки. Но Тео было несложно во время достаточно частых визитов Невилла болтать о разных травах, их особенностях, применении в различных зельях, и на другие темы, которые касались дара Невилла.

Вообще, Невилл как-то незаметно для себя очень сблизился с другими мальчишками из этой компании. Он хорошо общался с Винсом, Грегом, Панси, Дафной и Асторией, но именно Драко, Блейза и Тео он мог назвать их своими самыми близкими друзьями, и это было совершенно новым для него чувством. За всю прошлую жизнь у него не было настолько близких друзей, потому что он всегда был пятым колесом в любой компании. А здесь — все общались на равных, что в полной компании, что поодиночке. Никто не обижался, если, скажем, Невилл навещал Тео без остальных, или когда Драко звал полетать только тех, кому это нравилось, или когда девочки собирались своей компанией, пообсуждать мальчиков. И это было замечательно.

* * *

8 июля 1989 года. Лонгботтом-мэнор

Субботнее утро не задалось. Невилл проснулся в слезах, не сразу понимая, что к чему. Вытирая глаза тыльной стороной руки, он смотрел в потолок со звёздами и пытался разобраться в своих эмоциях. Он не помнил, чтобы ему что-то снилось, тем более такого, чтобы довести до слез. И в груди противно саднило.

Он слез с кровати и отправился умываться. Не пристало ещё показывать бабушке с дедушкой заплаканные глаза. Ему всё же уже не семь лет, а почти девять! И дедушка обещал купить ему палочку на этот день рождения, чтобы он мог начать заниматься дома и не быть отстающим, когда пойдет в Хогвартс.

Кое-как приведя себя в порядок и одевшись к завтраку, Невилл спустился в малую столовую всё ещё в подавленном настроении. Что-то было не так, и он, пропуская разговоры бабушки и дедушки мимо ушей, вяло ковырял овсянку и силился понять, что же произошло.

— Невилл, с тобой всё хорошо? — обеспокоенный голос Августы вывел его из лёгкого транса.

— Да-да, конечно, всё нормально, — Нев попытался изобразить подобие улыбки, но получилось неубедительно.

— Наверное, не выспался, Ави, оставь ребенка в покое. Опять читал допоздна? — подмигнул ему Джером, и тот согласно закивал.

Но тут в окно постучали. Крупная пёстрая сова терпеливо ждала у окна, пока Невилл подскочил со своего места и побежал открывать. Это была птица Лавгудов, и у него засосало под ложечкой, когда пазл в голове начал складываться, объясняя его состояние с утра.

«Невилл,

Мама упала и не встаёт. Я зову её, но она молчит и холодная. Папа не ответил на моё письмо.

Мне очень страшно и грустно».

Сдавленно вдохнув, Невилл уронил записку и стремглав помчался в малую гостиную, которая была ближе всего к столовой. На каминной полке стоял горшок с летучим порохом, и мальчик щедро зачерпнул горсть, бросил в камин и чётко произнес:

— Дом Лавгудов, — пламя в камине загорелось зелёным, и Невилл, встав на колени, засунул голову в камин. Лёгкое головокружение, водоворот красок, и наконец он увидел перед собой абсолютно круглую гостиную в доме семьи Лавгуд, попутно отмечая, что он ни разу здесь не был. Но сейчас всё его внимание сконцентрировалось на двух женских силуэтах в центре комнаты: маленькая и хрупкая фигурка Луны сидела на коленях и сдавленно рыдала, держа за руку женщину, лежащую на полу. Её длинные светлые волосы разметались по ворсистому ковру, палочка выпала из руки, а остекленевшие глаза смотрели в потолок словно с удивлением. Невилл сдавленно сглотнул, понимая, что произошло, и негромко позвал:

— Луна, — та встрепенулась, разворачиваясь на голос.

— О, Невилл, — в синих глазах стояли слёзы, а лицо маленькой девочки уже пошло красными пятнами от долгого плача. — Мама не встаёт и не отзывается, — она вовсю терла кулачком глаза, второй рукой продолжая трясти маму за плечо. — И папа не ответил мне. Я отправила сову ещё два часа назад, но Крапинка вернулась ни с чем. Ты вот очень быстро откликнулся, а его всё нет.

У Невилла в голове встрепенулась злость по отношению к отцу Луны. Где он пропадает, когда его маленькая дочь сидит дома одна, возможно, с трупом матери. Он помнил печальные слова Луны перед пятым курсом, что её мама умерла, когда ей было восемь, но не думал, что это произошло так.

— Луна, возможно, мама не проснётся, — он попытался сказать это как можно мягче, но Луна, к его удивлению, наоборот, перестала всхлипывать.

— Она умерла? — печальным голосом спросила она, нежно проводя рукой по волосам матери.

— Я не знаю точно, — Невилл не лукавил, потому что всё, что он помнил о Пандоре Лавгуд, заключалось в том, что она была испытателем заклятий, и кто знает, как могло сработать какое-то экспериментальное заклинание. — Давай я позову дедушку, и он проверит? — Луна согласно закивала, хлюпая носом. — Давай ты пока зайдёшь ко мне? — он приглашающе протянул руку, и Луна вскочила с пола, побежала к нему навстречу, схватила его за руку, словно та была последним лучиком надежды, и Невилл потянул её за собой, утаскивая в Лонгботтом-мэнор.

От резкого рывка Невилл осел на ковер, а Луна приземлилась сверху, обнимая его и снова заходясь в рыданиях. Он обнял её в ответ, успокаивающе гладя по светлым волосам.

В дверях гостиной показались обеспокоенные Августа с Джеромом, в руках у последнего была смятая записка, которую выронил внук, прежде чем убежать из столовой.