Военный дневник харьковчанки

14 апреля

50-й день войны. Русский военный корабль, наконец, прибыл в пункт назначения. Прекрасно.

Друг прислал фотку моего дома в Харькове. Еще стоит. Я намеренно все это время не спрашивала ни у кого о своем доме. Не хотела услышать, что мне больше некуда возвращаться.

Сегодня увидела фото, разревелась.

Женщина на собачьем выгуле с грузинским акцентом говорит: "Ну чего расстраиваешься, целый же дом твой".

Мне трудно объяснить ей, что я чувствую.

Я плачу потому, что вижу эту красную кирпичную стену снова. И надпись "Стоматология" на фасаде. И покосившийся еще до войны карниз. И вон та, третья, ступенька, от которой откололась плитка. Гектор когда-то поцарапал лапу о скол, и я наклеила туда кусок резинового коврика клеем "момент".

Я плачу по своим погибшим цветам на подоконнике, по каждому магнитику на холодильнике, по детским рисункам дочери на стене, по невероятно теплому махровому халату, который висит на крючке в ванной, по плюшевому медвежонку, который остался сидеть на подушке.

Я плачу потому, что в воскресенье ко мне не придут девчонки есть мацу на "еврейскую пасху" и мы не усядемся на моем балконе с надписью "дача", шумно разливая по бокалам красное сухое вино.

Я плачу потому, что хочу обнять родителей.

Я плачу потому, что моя подруга Ира свою маму уже никогда не обнимет. А Виталик никогда не увидит кирпичную стену своего дома.

50-й день войны. Мы не плачем теперь по какой-то одной внятной причине. Мы плачем от счастья и от гордости, от бессилия и от ненависти, от отчаяния и от усталости – одновременно.