Военный дневник харьковчанки

27 июня

Странно, но на пятом месяце войны мне все еще прилетают сообщения из-за поребрика "Зачем ты обобщаешь?", "За что ненавидеть лично меня? Я никогда не поддерживала режим Путина".

Окей. Если этот вопрос для кого-то все еще остается без ответа, я постараюсь пояснить. На простом примере.

Вот представь, Лен. Живешь ты в большом красивом доме, который вы всю жизнь строили с Виталиком. Крышу в прошлом году заново перекрыли, поставили солнечные батареи. Дорого, конечно, но лет за семь окупится. А куда спешить? В этом доме еще вашим внукам расти.

И огородик у тебя такой аккуратненький, и ты каждому огурчику радуешься – оно же свое, родное, собственными руками выращенное. Куст малины в этом году разросся, красавец, тюльпанчики голландские взялись, и груша наконец прижилась. А как мило виноградная лоза оплетает летнюю беседку!

Вот весна придет, мечтаешь ты, там мангальчик поставим, а вот тут дорожку бы надо каменную постелить, чтобы ваш добряк лабрадор грязь не таскал на веранду.

И вот сидишь ты вечером в уютном плетеном кресле у себя на крылечке, ужин в духовке доходит, Виталик с поливом возится, детвора носится по двору с собакой. И ты с бокальчиком вина, уходилась за день, смотришь вокруг и думаешь: "Эх, ну вот же оно и есть – счастье".

Представила?

И тут – х...як! – в пять утра в ваш дом вламывается сумасшедший маньяк-убийца. Орет, крушит все вокруг, бросает гранату на новую крышу, рубит топором твои огурчики, тюльпаны, малину, виноградную лозу. Хватает своими грязными лапами все, что видит, даже нижнее белье складывает в мешки. И ты ничего не можешь понять, только в ужасе кричишь "за что?" и "пожалуйста, не надо!".

А он связывает твоего мужа Виталика, стреляет ему в затылок, потом насилует твою старшую дочь, избивает лежачую мать, отрезает ногу твоему пятилетнему сыну.

Что ты чувствуешь, Лена?

Вопрос риторический. А теперь следи за руками.

Этот безумец, лишивший тебя всего, сломавший твою жизнь в одночасье, сам из неблагополучной семьи. Родители – алкоголики, отец – агрессивный психопат, мать необразованная, детей не счесть. И свои, и приемные. Там нищета, страх, зависть и злобища.

Как ты относишься ко всей этой семье, Лен?

Станешь ли ты как-то выделять двух девочек, пусть будут Маша и Глаша, которые хоть и отличаются от всех остальных тем, что книжки в детстве читали (где они их только брали?!), но носят ту же фамилию, что и весь род оголтелого маньяка?

Они жили с ним рядом, говорили, ели за одним столом, засыпали под одной покосившейся крышей.

И вроде неплохие девочки эти Маша и Глаша – хорошо учатся, в библиотеку ходят по средам. Странно даже, что промолчали, когда их братец цыплятам головы скрутил. Подумали: "Ну, мир дитя познает, бывает".

Когда он в первый раз кошку задушил, даже пожурили его, убогого, плакат в детской повесили "кошек не душить". А когда собаку соседскую отравил, брезгливо поморщились, плечами пожали, разговаривать с ним стали меньше, даже сторониться. Все вздыхали: "Неприятно, да. Но что уж тут поделаешь? Он же – наша семья".

Кстати, отец в этой семье каждый вечер молитву читал, начиналась она словами "убивать, насиловать и грабить – это нормально, дети, это правильно". Маша и Глаша про эту молитву знали, но сами не слушали, убегали в сельский клуб на дискотеку.

Так вот, когда ты спрашиваешь, Лена, зачем я обобщаю и с ненавистью говорю о семье маньяка (ведь Маша и Глаша отца не выбирали и даже осуждают его молитвы), мне хочется тебе ответить:

– Пока росло это чудовище, они были на танцах. На танцах, а не на площади Свободы.