Поездка в Обонежье и Корелу

XXIV

Рыболовство, которое составляет одно из главных средств к пропитанию здешнего населения, играет такую важную роль в деле сытости или голода заонежского крестьянина, что приходится поговорить о нем поподробнее, так как, к тому же, местные условия выработали и местные способы и приемы лова, приготовления и продажи рыбы. В Заонежье, Обонежье, а также и в корельских волостях Повенецкого уезда рыбы ловится огромное количество, которое идет или в продажу, или на собственный прокорм в свежем, соленом, копченом, вяленом и сушеном виде. Громадное количество потребляемой рыбы не остается без влияния на народное здравие и солитер решительно царит от Онего вплоть до Белого моря. Жареная и вареная рыба составляет постоянный стол здешнего крестьянина, который идет дальше, запекает рыбу в пироги-рыбники, употребляет ее (сиги) в сушеном виде вместо хлеба на заедку и в виде ложки загребальной в тех местностях, где хлеб перестает быть ржаным и скорее может назваться сосновым. Рыбу от чешуи не очищают и даже наслаждаются этим способом приготовления, и смеются и потешаются чистосердечно над «господскою дуростью», которая требует очистки чешуи. Рыба ловится разная, смотря по тому, где производится лов; так напр. в лесных озерах попадаются окунь, карась, язь, подъязок, щука, плотица и иная мелкая рыба, которая «простора не любит, а хоть плюнь на земь — и тут заведется». Эта рыба «напастница»: когда напасть пришибет, т. е. хлеб дорог, другого улова нет и звероловство невыгодно, да этой рыбки напасешься, так и прожить можно. Напастница рыба тем и хороша, что ей всегда улов есть. Зато и ловят же ее беспощадно; ее-то и сачкуют, т. е. вылавливают до молодика; крестьянин и мелочью-молодиком не гнушается, только разве бабы выругают ее же, напастницу, что слишком она уже мала и чистить ее трудно. Ясно, что с году на год и напастницы становится меньше, потому что молодик не успевает дорасти и плодиться, собираемый безбожным сачком. В других водах ловится налим, хариус, лосось, таймень (форель), торпа, палья, сиг, судак, лещ, подлещ, ерш, ряпушка, корюшка. Едва перевалишься за Масельгу, как в Беломорском бассейне встретишь уже в тоне семгу, туржу (salmo leucomenis) и нельму. На Выгозере и в Сегозере ловят в весьма незначительном количестве снетков, но приготовлять их никак не умеют иначе, как сушат в печах, мелят на ручных жерновах и засыпают в уху; иногда замесят на снетковой мучице рыбник. По рассказам, ловится в Заонежье и Кореле и лох,[8] который почему-то считается особым видом форелевых, но народ отлично знает, что лох отнюдь не разновидность, а просто трансцендент лосося и пальи, которая образуется или вследствие долгого пребывания морской особи в речных водах, или же, наоборот, речноводной особи в море; от этих переходов и вследствие выметания икры особь лошает, т. е. чешуя грубеет и покрывается красными пятнами, на нижней челюсти вырастает довольно толстый и длинный крюк, туловище значительно худеет, а мясо делается каким-то белесоватым и теряет долю вкуса. Говорят, что туржа тоже не может считаться разновидностью и есть ничто иное, как лох семги, перешедшей из морской в речную воду и несколько изменившей свой внешний вид; действительно, все особенности облошания можно видеть у туржи. Решительно во всех водах водится огромное количество черепушки и колючки, но эти рыбы считаются «нечистою ядью», а потому и разгуливают себе на свободе, не боясь гибельного для их подруги ряпушки сачка. Колючку (колюшка) не едят вследствие того, что, «когда Ной выстроил ковчег и спасся на нем от потопа, то колючке пришла пора гнездо вить; увидала она — в барочной-то лесине была знать дирка, да и заткнута паклей; уткнулась она в эту дирку, да и ну крутиться; крутилась, крутилась, да и докрутилась, что вода в ковчег брызнула. Увидал это дело ёж и заткнул собою дирку. С той поры проклята Богом колюшка и отцами показана в нечистую ядь, а ежу почет и никто его убить не может — грех». Почему и черепушка попала в немилость? — неизвестно.

Во время метания икры рыба не любит глубины и ищет мелких и каменистых мест, где она чувствует себя гораздо лучше и где она трется о подводные растения, чтобы выделить икру. Посыпную рыбу ловить нарочно — грех, а посыпная та, которая уже стала метать (сыпать) икру; если посыпная рыба попадется случайно, вместе с другою непосыпной, у которой еще период посыпи не настал, то ее есть можно. Икра впрочем очень ценится и считается лакомым блюдом, и потому теоретические проповеди о разумном пользовании рыбой остаются, да и всегда останутся гласом вопиющего в пустыне, как битье тетеревей на току, птенцов из под матки и зверенят сосунков.

Едва наступает весна, как в исходе апреля начинает метать икру язь и лосось,[9] самые ранние по случке рыбы; период икромета у них продолжается от 5 и до 14 дней, смотря по погоде, а также, как старики примечают, и по морозам зимним — чем сильнее были зимою морозы, тем сильнее рыба мечет икру и тем период икромета кратче.

В одно время с язем и лососью мечет корюшка и судак, для которых однако это трудное время не так тягостно по меньшей продолжительности, так как икромет у них продолжается лишь всего от 3 до 7 дней. Начало мая проходит без икромета, разве только иная судачиха не успеет выметаться и захватит немного этого месяца; но случаи эти редки, да и бывают-то лишь в тех местах, где рыба не скоро находит мелких мест и где глубина, везде большая. В первой половине мая замечет щука, которая нудится до недели времени; во второй половине настает пора окуню, ершу и плотве, которые мечут всего дня три; наконец, в начале июня подумает о продолжении своего потомства лещ и подлещ, икромет которого продолжается также с неделю. Затем наступает новый перерыв в икромете — самый горячий лов рыбы выметавшейся, и олошавшей; с половины сентября снова замечет семга и туржа дней на 10, а в конце сентября, да так, что и октября захватит (в продолжение около 15 дней) икромет наступит для сига, пальи и ряпушки. Ряпушка скорее окончит, да и вообще стариками замечено, что малорослый род, вид, а также и более малорослая особь скорее опрастывается, нежели особь великорослая. Конец октября, весь ноябрь, декабрь и затем зима предназначены для лова, и только налим один запоздал и исполняет икромет в январе, дней в пятнадцать и даже более. В тех местностях, где водится снеток, там ему лова нет за икрометом с половины сентября месяца в продолжение трех недель. Карасю — тому закон, как кролику и песцу, не писан, и мечет он икру аккуратно каждый месяц дня по три, по четыре, так что, что ни тоня, то посыпная карасиха.

Ловля рыбы производится в Обонежье и в Кореле шестнадцатью способами с большим или меньшим успехом. По удобству лова и количеству добываемой рыбы, а следовательно и по величине снаряда, изменяется и стоимость его поделки. Снаряды бывают частные, семейные, сложные (слога — работа сообща, усилиями нескольких семейств) и наконец общественные; последнее случается весьма редко, и нам случилось видеть такой невод только один раз — он принадлежал целой деревне, расположенной на берегу Выгозера.

Обыкновенный речной невод вяжется обыкновенно из льняной или пеньковой пряжи, при чем ссучиваются по 2 и по 3 нитки вместе для большей крепости. Кнея устраивается конусообразная, длиною от 3 до 6 сажен, а шириною от 4 до 8 сажен. В этом неводе, как и во всех иных снарядах, разница в длине и ширине кнеи и иных частей зависит вполне от того водного пространства, где назначается ловить снарядом; глубока река — широка кнея, широки крылья; с другой стороны, если река или озеро широки, то ясно, что на них с большею выгодою могут употребляться более длинная кнея, а также и более длинные крылья. На кнее обыкновенного речного невода ячеи вяжутся в вершок величиною, а количество их на кнее разнообразится от 576 и до 1152, опять таки смотря по глубине и ширине водного пространства. Кнея расходится на два крыла, которые тянутся сажен на 40, а то и на 65 в длину с каждой стороны; захват (ширина) у них поменьше делается, нежели у кнеи, а то крылья цеплялись бы за коряги, камни и другую негодь; довольно сплесть крылья сажени в 21/2, а для больших — в 6 саж. Чем ближе к кнее, тем ячеи мельче, а следовательно на известной площади их придется при кнее больше числом, нежели дальше по крыльям; у кнеи мера ячеям вершок, а дальше по крылу не беда и 1/2 вершка, так как все равно рыба большая не проткнется, а мелочь глупа и как в кнею ткнулась, так и будет все в одно место тыкаться, а по сторонам выхода не ищет; «молья пуглива, а напугается и одуреет». Смотря по общей величине невода, а следовательно и смотря по средствам хозяина снаряда, число ячей изменяется; у кнеи бывает на крыле на первом десятке саженей 135 и 324 ячеи, а подальше, напр. на последнем десятке, так и всего 90-216. Крылья примотаны к палкам — окрыльникам, а нижняя и верхняя часть их насажены на 2 тетивы, которые, смотря по достатку, делаются то из пеньки в 1/4 вершка толщиною, то из мочалы, и тогда достигают 1/2 вершка, а то так и запросто из крученой бересты в 1/2 вершка толщиною. Если такую берестяную веревку или канат часто размачивать, так временем службы она поспорит и с мочалой, и с пенькой.

К нижней тетиве прикрепляется груз «для оседлости, чтобы шла тетива по подводью, не всплывала бы наружу; тут тоже без ума не навешаешь, а не то тетива-то пойдет драть коряги, да луды захватывать; груз состоит из камней, которые где в тряпицу завернуты, а где жениных, да своих обносков недохват — там и береста сослужит эту службу, да еще и лучше — она поустоистей. Неровно камешки навешаешь — тоже беда, и тут нужна сноровка: у кнеи камни на четырех четвертях понавешаны и по фунту весом приходятся, а дальше по крыльям и на аршин отступя — не беда. На малый невод придется штук 150, а побольше невод, так и грузил наберется до 200 штук. Чтобы верхняя тетива не тонула, а шла по поводью, напротив грузил навязаны берестяные, а то и осиновые поплавки, а над кнеек навязаны 2 связанные вместе осиновые дощечки — это ловда,. которая сразу укажет, где кнея пала. На конце крыльев к палкам подвязываются клячи — веревки сажен в 10, а то и в 20 длинику, а от них сажен на 60, а то и на 90 тянутся ужища, за которые начинают тянуть невод. Таким образом речной невод, смотря по достаткам, может захватить пространство от 225 до 360 сажен в округе, а стоит он домодельной работой, да у доброго хозяина от 30 до 75 рублей; этот невод — снаряд самый употребительный и потому встречается чаще всего; он и удобен, да и стоит не дорого, особенно коли пряжа не покупная, а самопосевная. Ловят этим снарядом и летом, и зимою, когда придет надобность. Летом соберутся рыбаки, человека 4 (а где и с 6-ю дай Бог управиться), оставят двоих на берегу и зададут им одну клячу с ужищем; невод уберут в. лодку и делают завоз, постепенно выпуская снаряд, едучи поперег реки до средины её; потом поворотят в сторону и снова выбрасывают (травят) пока хватит сетей; пришел, конец сети — остановка и новый поворот к берегу, едут к своим, а сами клячу выпускают, а там и ужище; подъедут к берегу, сойдутся и потянут за ужища. На все требуется до 1/2 часа, а иные замешкаются, да попадутся еще неловкие рыбаки, да место выдастся безталанное, так и на 3/4 часа дело затянется. Ловят этим способом больше лососей и сигов; первые похитрее, да их и поменьше, и попадется их в тоню штуки 2, 3, ну а сиг, тот уловлив, иной раз и сотня выловится; весом улов бывает разный, смотря по счастью: то фунтов 15 выберут, а то в час добрый, так и пудов до 5 доходит одна тоня. Зимою не заведешь невода — надо было изловчиться иначе. Выберут рыбаки местечко поудачнее, чтобы лед лежал не глыбисто, а по ровнее и прорубят во льду проруби в квадратную сажень в объеме — это затин и выволока; от затина до выволоки расстояние по воле ловцов. Между затином и выволокой на всем пространстве с двух сторон прорубаются аршинные прорубки, саженях на 4, а то и 5 друг от друга. Опустят в затин одно ужище на тонком шесте и пропускают шесток сквозь прорубочки до самой выволоки; тоже самое проделывают и с другим ужищем, доведут его до выволоки, да и тянут, выволакивают весь невод чрез выволоку. На эту поделку народа требуется от 10 до 14 человек, да и то дай Бог часа в 3 управиться. Идет больше налим, штук от 5 до 50 в тоню, а другой рыбы вынут от 3 до 5 пудов. Налим — рыба редкая, водится далеко не везде, а потому и выемка бывает больше той рыбе; тем не менее зимою лов ровнее, а потому и прибыльнее; нет слишком большего простора счастью и несчастью, задаче и незадаче.