Уход на второй круг

03

Когда заруливали на перрон, начался обещанный дождь. Ксения привычно обменивалась служебными фразами с диспетчером, охватывая взглядом замирающие приборы. Еще немного, и двигатели замолчат на несколько часов, пассажиры сплоченным потоком рассядутся по автобусам, а сам лайнер отдаст себя в руки инженерному составу.

Игорь поднялся первым. Будто невзначай коснулся пальцами ее ладони. Ксения промолчала. Тоже встала и принялась собирать журналы и документы для сдачи, чувствуя на себе его взгляд.

И в который раз недоумевала, что может быть двусмысленного в слове «нет»? В одном Ксения была уверена абсолютно: она никогда не давала ни малейшего повода.

Они летали вместе уже почти два года. Вопреки принятому, как и в большинстве компаний, порядку, в экипаже ее закрепили с самого начала. Сначала на испытательный срок. Потом опыта набираться. Потом все так и осталось, не сдвинувшись. Еще в самом начале в их рейсах перестала мелькать бортпроводница Леночка. Милейшая нимфа с белокурыми локонами и глазами небесной чистоты. Тогда Ксении рассказывали, что нимфа была преданно влюблена в командира, в то время как сам Игорь не брезговал ее преданностью во время ночлегов вдали от дома между полетами.

Наверное, это удобно — снять напряжение тем, что всегда под рукой, не озадачиваясь ничем «высоким». И потому Басаргиной было особенно непонятно, с чего вдруг Игорь стал проявлять интерес к ней самой. Более того, умудрившись однажды даже замахнуться на ухаживания — не иначе, как счел это безошибочным маневром. В его понимании в тот день все складывалось наилучшим образом.

Им пришлось уходить на второй круг — предыдущий борт не освободил взлетно-посадочную. Ксении было интересно наблюдать за слаженными, без суеты, действиями командира. Она впервые попала в такую ситуацию в реальных условиях. Ничего внештатного при посадке в загруженном аэропорту, но практика обязана подкреплять теорию. На разборе полетов Игорь подробно проговорил все, что делал, с явным намерением покрасоваться перед желторотой пилотессой.

Басаргина сделала для себя несколько пометок, в надежде, что их общение закончится его минутой славы. Но ошиблась. Спустя полчаса она стала объектом всевозможных предложений, сыпавшихся от него, как из рога изобилия, всю дорогу, пока они добирались до отеля. Основная идея сводилась к прогулке и ужину, где главным аргументом стал факт того, что они в Венеции.

А Венеция — это самая романтичная романтика!

«Венеция — это гнилые каналы», — пожав плечами, сказала Ксения и закрыла дверь своего номера перед Игоревым носом.

Тот, к ее удивлению, оказался настойчивым, но без настырности.

А сегодня, вероятно, Басаргину ожидал очередной виток его попыток. Доказательство этого предположения не заставило себя ждать, едва она вышла из авиадиспетчерского пункта. Придержав дверь, чтобы она могла пройти, Игорь Фриз наклонился к ее уху и выдал:

— Имею предложение, от которого невозможно отказаться.

— От любого предложения можно отказаться, Игорь Владимирович, — сказала Ксения, мысленно послав его к черту.

— Да ладно! Ну вот представьте себе. Речушечка, кострецом пахнет, ушица на мангале варится. Лес кругом. Альтанка, качели. Ночевка за городом. У меня дом на Козинке. Едемте на выходные?

— Я не ем рыбу.

— Прискорбно. Но мангал — штука универсальная. Шашлык, овощи. Если вас не прельщает мысль остаться наедине с моей сомнительной персоной, так не страшно — родители будут. Друзья. День рождения у меня в субботу, Ксения.

— Заранее поздравляю. Но в эти выходные я буду занята.

— Да бросьте! Чем можно заниматься в выходные? В крайнем случае потратите один вечер на шефа, а в воскресенье утром отвезу вас к вашим делам.

— Выходные — самое подходящее время для учебы, — сообщила Ксения.

Игорь сделал удивленное лицо — получилось вполне искренне. Впрочем, в нем внушало доверие практически все. И он будто нарочно выпячивал собственные состоятельность и перспективность. Смотрите, восхищайтесь. Дом за городом, родители, карьера, связи.

— Вы учитесь? — уточнил Фриз.

— В аспирантуре. И уверена, вы об этом знаете.

— Знаю, — не стал он сопротивляться. — Но это еще один повод впечатлиться вашей целеустремленностью. Только мне кажется, от одного выходного на даче из аспирантуры вас не выгонят.

— Не выгонят, — согласилась Басаргина. — Но я никогда не прогуливаю.

— Вы знаете, что я еще ни разу в жизни столько времени не тратил на уговоры просто прийти на день рождения?

— Теперь знаю.

— И все же?

Ксения даже остановилась, непонимающе воззрилась на начальство и спросила:

— В каком смысле?

— И все же — вы мне отказываете.

— Вы исключительно прозорливы, Игорь Владимирович.

— Разумеется, Ксения. Тогда до понедельника?

— Всего вам доброго, — кивнула Басаргина.

Фриз легко пожал плечами и сам собой растворился среди людей и голосов, наполнявших аэропорт.

А Ксения и думать забыла об Игоре и его приглашении. Пока шла к автостоянке, укладывала чемодан, прогревала двигатель, в ее голове было все что угодно, но только не такая ерунда, как шашлыки на природе.

Текущей проблемой были пробки… Вечные пробки…

На дорогах, карьерной лестнице… Да мало ли где еще…

Басаргина напряженно постукивала пальцами по коже руля в такт мелодии, негромко раздававшейся из динамиков.

«Записаться на маникюр», — отметила мысленно она, рассматривая коротко остриженные, покрытые неброским гель-лаком ухоженные ногти.

Проехала метров пять, образовавшихся между ее кенгурятником и фаркопом ползущего впереди автомобиля. В радио успели о чем-то поболтать ведущие и врубить очередной трек. Ксения отвлеклась от созерцания дворников, медленно сбрасывающих со стекла дождевые капли. Не попадая в такт музыке. Вправо-влево. Тудум…тудум…тудумтудумтудум. Вправо-влево…

Слева притулилась Таврия, забавно окрашенная в серо-зеленую чешую. С высоты внедорожника Ксения рассматривала драконью морду на капоте: желтые глаза, раздутые ноздри, устрашающий оскал. И девчонку на пассажирском сиденье — в джинсовом потертом пиджаке с броской вышивкой и электронной сигаретой, зажатой между пальцами.

Девчонка подняла голову и, заметив взгляд, направленный на нее, сунула сигарету в рот и подняла руку с отогнутым средним пальцем. Ксения хмыкнула, дернув бровью, и отвернулась.

Детский сад… Детский сад, уверенный в собственной неуязвимости…

Черта с два!

Кирпич никому просто так на голову не падает.

Ты думаешь, что будешь утром готовиться к экзамену, а днем забирать винтажное платье из популярного магазина известного дизайнера.

Черта с два! Классики не врут. И потому день за днем и шаг за шагом — будешь пахать как проклятая, выбиваясь из сил, задыхаясь, сбивая в кровь колени и локти, потому что можешь! достойна! имеешь право!

Шаг! Получить лицензию, поступить в аспирантуру и доказать себе и каждому, что красный диплом зарабатывался не ради красивого цвета обложки.

Диджеи фонили и принялись рассуждать о погоде.

«Хороший день для прогулок!» — утверждал мужской голос.

«Да, прогулка, где-нибудь в парке или на набережной — это здорово!» — вторил ему женский.

«Они за окно смотрят?» — отправила в никуда мысль Ксения и перестроилась в правый ряд.

Шаг! Рассылать резюме, проходить собеседования и раз за разом делать вид, что не замечаешь сальных взглядов и шуток. Не о том, что в голове, а о том, что между ног. Лишь потому что посмела замахнуться на мужскую профессию.

Раздалась мелодия входящего звонка. Не глядя, Ксения знала — это Денис. Она перезвонит потом. Душ, чашка чая, омлет. Она мечтает об омлете часа три, с помидорами и ветчиной. И с петрушкой, обязательно с петрушкой! Как можно больше петрушки.

Шаг! С завидной регулярностью пропускать мимо ушей намеки о том, что бы сделала каждая особь в штанах, обитающая в компании, окажись под ее юбкой.

Черный внедорожник Басаргиной с черепашьей скоростью добрался до перекрестка, преодолел знакомую ему яму и, свернув во двор, медленно покатился вдоль бесконечного дома, отсчитывая подъезды.

Шаг! Поменять квартиру, пройти курсы самообороны и однажды при очередной неожиданной встрече с самым большим знатоком анатомических подробностей женского организма, чем он невероятно гордился, применить действенный прием — захват за яйца.

Ксения улыбнулась, вспомнив, как пресловутый знаток скулил. Вероятно, их кто-то видел, сам бы он не стал таким хвастать, но больше среди коллег она не слышала о месте бабы в обществе и ее прямом предназначении.

Шаг! Выдохнуть, понимая, что это лишь временная передышка.

Перед следующим шагом. Иначе все зря. Бессонные ночи накануне экзаменов, синяки после тренировок, жесткое соблюдение дистанции со всеми членами экипажа.

Наконец, она припарковала машину, заглушила мотор и распахнула дверцу. Подставила руку под капли. Те были прохладными, освежающими, они набирались в лужицу и приятно стекали по ладони за манжет форменной блузки.

Зонт, небольшой чемодан, щелчок центрального замка за спиной, открывшиеся двери остановившегося лифта.

Шаг! Подходя к двери, Ксения рылась в сумке в поисках ключей, а когда подняла голову — стало очевидным, что именно сейчас они ей не понадобятся. Узкая щель ясно давала понять, что дверь открыта.

Басаргина выдохнула, быстро продумала немногочисленные варианты возможных причин. Дальнейшее проделала неторопливо, уверенно и максимально тихо. Чемодан оставила на площадке, скинула туфли, приоткрыла дверь так, чтобы пройти, и прокралась в собственную квартиру. В прихожей было безлюдно.

Она сделала еще пару шагов, и ее взору открылась умилительная картина, знакомая многим с самого детства. В комнате, на ее диване, на ее подушке и под ее пледом дрых незнакомый бородатый мужик. На полу рядом стояла пивная бутылка. На журнальном столике обнаружилась пачка чипсов.

Ксения прислушалась. Никаких других звуков, кроме негромкого сопения мужика, слышно не было. Из чего напрашивался вывод: один.

Она подошла к незваному постояльцу и, размахнувшись, влепила ему звонкую пощечину. В то же мгновение отпрыгнув на достаточное расстояние, чтобы он до нее сразу не дотянулся. И это она сделала совершенно точно не зря. Потому что руки у мужика были длинные. Да и сам он оказался не самых мелких габаритов — это она имела возможность оценить, когда сразу после ее затрещины он подорвался с дивана, резко сев и выбросив вперед кулак, будто давая сдачи.

Лохматость на его голове в этот момент была совершенно очаровательна, соответствуя выражению еще не проснувшейся морды. Следующие несколько секунд он молча взирал на незнакомку — но, кажется, со сна все еще ничего и никого не видел.

В отличие от мужика Ксения не молчала.

— Вон пошел! — очертила она собственную позицию. И, по всей видимости, уже одним только звуком собственного голоса доставила ему немыслимые физические мучения — иначе как еще трактовать страдание, исказившее бородатую рожу?

— Не ори!

— Я еще не начинала.

«Взломщик» снова поморщился и откинулся назад на ее (!!!) подушку.