Четвертый корпус, или Уравнение Бернулли

Атмосферное давление в те новогодние каникулы так скакало, что Борода, вынужденный почти ежедневно поправлять свое здоровье, распродал на блошином рынке половину своего склада. В числе выгодно проданных им тогда вещей случайно оказалась шуба Деда Мороза, которую он втюхал доверчивой продавщице старинных глобусов, купленных ею в ближайшем магазине канцтоваров. Красный плюш он выдал за мех редчайшего высокогорного выпрудня и заломил такую цену, что у продавщицы не осталось никаких сомнений, что выпрудень действительно наиредчайший.

После этой сделки Дед Мороз Леха остался без костюма, что выяснилось за час до главной лагерной елки. Но Женька совершил настоящий подвиг: пожаловал ему со своего плеча красно-белый пуховик Bosko, сшитый для него лично основателем бренда Михаилом Куснировичем. Правда, перед этим Анька пригрозила ему конкурсом снеговиков, а на улице было минус двадцать, но поступок все равно был геройский и в некотором роде жертвенный.

Леха за полгода не похудел, а возмужал еще больше, поэтому даже надетый на его голое тело пуховик к концу праздника дал трещину, и снова на спине. Однако при ближайшем рассмотрении этой трещины стало ясно, что господин Куснирович по ошибке засунул в Женькин эксклюзивный пуховик не пух арктической гаги, что ныряет за моллюсками на самое дно Ледовитого океана, а куски серого воняющего резиной синтепона, поэтому Женька расстроился несильно, но для вида поплакал, видимо, растроганный воспоминаниями об уходящем 2005 годе, в котором для него было столько приятного.

А у тех двоих получилось. Для Сережи это было куда сложнее, чем несколько раз на дню завязывать шнурки детям или укладывать спать участников битвы между зомби и мумиями. Анька никак не могла поверить, что ее можно любить вопреки и несмотря ни на что, поэтому, узнав о Сережиных чувствах, долго проверяла его на прочность. Но Сережа выдержал все, включая Анькин выходной «на подумать», который она провела дома, раз за разом пересматривая «Титаник» и прощаясь с образом идеального, но несуществующего Джека.

У Губанова есть точное определение любви: «Мозоль, которая притихла, и называется – любовью». Это про Аньку с Сережей. В один из дней они вдруг перестали ругаться и не делали этого больше никогда.

Ринат, как обещал, пришел к нам в первый же вечер второй смены, но уже не в четвертый, а в первый корпус. С собой он принес мою книгу, две банки кабачковой игры и неизвестно где добытый в июле букет белой сирени. Этот букет простоял на окне почти всю смену. И все в ней, даже запах, было таким же. Хотя нет, было еще интереснее, ведь мы больше не гадали и не разговаривали с аустерлицким небом, потому что все, что с нами происходит, непредсказуемо и не имеет права быть пустым.

И пусть все волшебное в этой истории нам привиделось или приснилось Женьке, но одно чудо в ней все-таки было, и Леха его не придумал.