Четвертый корпус, или Уравнение Бернулли

День 7-й

В семь утра, лежа в панцирной яме и глядя в требующий побелки потолок, я мужественно выполняла подружеский долг. По мере того как Анька, уже несколько привирая, приближалась к кульминации своего рассказа, глаза мои открывались все шире, а трещины на потолке становились все заметнее. Кажется, Анька упомянула о чем-то интересном, но я все прослушала.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что в СССР не было секса из-за панцирных кроватей.

– Да не это. Ты только что говорила, что Маринка не ночевала в корпусе. А где она тогда ночевала?

Анька тоже подняла глаза и стала всматриваться в паутинку трещинок на потолке. Совершенно точно Маринка не приходила сюда, но у Виталика с Марадоной ей тоже делать было нечего.

– Анатолий Палыч? – нерешительно предположила она.

Я отвернулась к стене и стала ковырять пальцем дыру в обоях. Сегодня по плану сразу два общелагерных мероприятия, а думать получится только об этом.

– Надо собраться и сосредоточиться на работе, – сказала я, ковыряя стену. – У нас вчера Женька, между прочим, чуть не умер. Я так испугалась!

Из стены удалось выковырять гипсовый камешек, на пол посыпался тонкий ручеек белой пыли. Сзади скрипнул панцирь, Анька встала и босиком пошлепала в ванную.

– Не будет же он умирать каждый день! – крикнула она оттуда. – Да и что страшного может случиться во время футбольного матча? Пару раз друг другу забьют и разойдутся.

– Забьют и разойдутся, – повторила я как заклинание и вставила камешек на место. – Что-то я сомневаюсь.

Женька всю вчерашнюю планерку тоже сомневался. Имея коллекцию пусетов и запонок, крашеные волосы и другие обязательные для настоящего футболиста атрибуты, он был похож на всех звезд мирового футбола сразу, но сам футбол терпеть не мог с детства.

Женькин папа очень хотел, чтобы у сына были нормальные мальчишеские интересы, поэтому регулярно водил его на футбольные матчи и тренировки в бассейн. В результате Женька рос настоящим мужчиной, потому что стоически терпел все издевательства над своей тонкой и ранимой душой, не приемлющей никакой борьбы, даже спортивной.

Однако когда Женьке только-только исполнилось шесть лет, походы эти, к великому огорчению папы, пришлось прекратить. На одном из футбольных матчей Женька, сидя на трибуне, умудрился поймать вылетевший с поля мяч. «Хорошая примета!» – радовался папа и трепал сына по разбитому о заднюю трибуну затылку. Примета действительно оказалась хорошей. Это выяснилось в ближайшем травмпункте, где Женькиному папе сказали, что у его сына не открытая черепно-мозговая травма, а закрытая, что, учитывая обстоятельства ее получения, уже само по себе редкая удача.

С тех пор Женька возненавидел футбол и отказался ходить на матчи. К радости папы, оставались еще тренировки в бассейне. Однако вскоре после случившегося на станции метро «Первомайская», где находился бассейн, произошел тот неприятный случай с дверью, и Женька возненавидел и бассейн. Зато полюбил бумажных куколок.

Леха тоже с раннего детства часто бывал на футбольных матчах, но ни разу не ловил мяч и не бился головой о трибуны, отчего, наверное, и вырос нормальным человеком со спортивным азартом и жаждой побед. Поэтому он очень удивился, когда заспанного Женьку совершенно не впечатлил тот факт, что стол в игровой полностью накрыт именными сине-гранатовыми футболками игроков испанского клуба «Барселона»: Филиппа Коку, Роналдиньо, Карлеса Пуйоля, Луиша Фигу и других, чьи имена Женька тоже услышал впервые. Самой ценной была футболка Ривалдо. К ней Леха относился особенно трепетно.

Вокруг стола толпились мальчики и девочки, тоже заспанные, потому что еще даже горн не звучал. Но как можно было пропустить момент, когда их вожатые выберут себе по майке «Барселоны», чтобы потом в них полтора часа бегать по лысому полю стадиона, угловые секторы которого утопают в непроходимом болоте?

– Фигу бери, – сипел Валерка и совал Женьке футболку с номером семь. – Похож. Одно лицо!

На майке не было портрета Луиша Фигу, но всем было очевидно, что Женька на Фигу не похож.

– Нет, – уверенно сказала Анька, внимательно посмотрев на испуганного Женьку, – точно не Фигу. Фернандо Торрес. Есть там такая?

Поднимая со стола майки одну за другой, она читала имена футболистов «Барселоны», но нужной не находила.

– Да не может там быть Торреса, – сказала я. – Торрес из «Атлетико». Откуда он здесь возьмется?

Испугавшись еще больше, Женька отошел от стола и умоляюще посмотрел на Леху.

– Я не могу играть в футбол, – сказал он, вжимаясь в стену. – В меня могут попасть мячом. Так уже было однажды, и ничем хорошим это не закончилось.

Для убедительности он добавил, что у него есть официальный диагноз «пилафобия», боязнь мяча, поэтому футбольные матчи ему строго противопоказаны.

– Да человек ли ты?! – Леха показал на толпящихся вокруг стола детей. – Это же для них, не для тебя. За кого им болеть, если ты не пойдешь?

– Да, за кого болеть? – поинтересовался Вова и подтащил Женьку к столу с майками. – Выбирай, пока не разобрали.

Женька сглотнул и брезгливо посмотрел на стол, как будто это был прилавок с турецкими лосинами.

– Ерунда какая-то, – забубнил он, одной рукой переворачивая майки. – И почему обязательно «Барселона»? Можно подумать, у нас своих хороших футболистов нет.

Никогда еще у Лехи не было таких огромных глаз, а Валерка так громко не кричал: «Итить!», но для того, чтобы не брать Женьку в команду, эта фраза стала весомым аргументом.

– Ладно, – согласился Вова, – посидишь с нами. А болеть будем за него. – С майкой Роналдиньо он подошел к стоящему у двери Сереже.

– Одно лицо, – сообщил он, и Сережа, который ничем не был похож на темнокожего бразильца, пожал пухлую ладонь.

Он любил футбол и согласился сыграть за себя и за того парня, который даже не понял, какую глупость сморозил.

– Да чего я сказал-то? – спросил Женька и, пользуясь тем, что от него все отстали, подошел к Лехе: – Правда, что ли, нет футболистов?

– Ну почему же нет, есть, – ответил тот, складывая майки. – Только у них тоже эта… пилафобия.

На самом деле от футбола мы с Анькой были страшно далеки, а кто из какого клуба знали лишь потому, что активно интересовались личной жизнью известных футболистов. Иногда это захватывало сильнее, чем самый напряженный матч за звание чемпионов мира с дополнительным временем и серией послематчевых пенальти.

В белых туфлях на босу ногу, джинсах и шифоновых блузках с вышивкой а-ля рюсс, мы сидели на деревянных трибунах и в ожидании Лехиного свистка отколупывали ногтями кусочки облупившейся краски.

Трибуны были только с одной стороны стадиона, с другой к полю сплошной стеной подступал лес, поэтому все сидели достаточно плотно. Маленькому Диме даже пришлось залезть ко мне на колени, но он был такой легкий, что я почти не ощущала его веса.

– О, да у нас в команде легионер, – сказала Анька и показала на середину поля. – Я отсюда плохо вижу. Это Билялетдинов или мне кажется?

Издалека это был он самый, полузащитник «Локомотива» Динияр Билялетдинов, но одетый почему-то в сине-гранатовую майку Марио Альвареса. Ее на нашем столе в игровой не было, из чего мы сделали вывод, что Леха побывал у Рината раньше, чем у нас.

Ринат стоял в самом центре поля возле никогда не высыхающей лужи и смотрел в сторону трибун. Не зная, на кого конкретно он смотрит, я помахала ему рукой Маленького Димы.

По Лехиной команде для приветствия на поле начали выстраиваться обе команды – пионеры первого отряда и вожатые. Сережа, Виталик, Сашка, Эдуард, Ринат и сам Леха – все они, абсолютно разные, сейчас были в одинаковой степени прекрасны: раскрасневшиеся от избытка обещающего успех дофамина, увлеченные мальчишеским азартом, рвущиеся в бой за право первыми поразить ворота соперника.

Но, Боже всемилостивый, разве мог хоть кто-нибудь из них затмить присутствующую сегодня на поле восходящую звезду футбола! Трепещите, смертные, ибо в воротах команды вожатых в белоснежных гетрах, натянутых до середины бедра, в бело-голубой майке сборной Аргентины стоял заслуженный, по его собственному убеждению, мастер спорта по футболу – младший физрук Марадона. Ура, товарищи!

Активно разминаясь, он выполнял высокие махи ногами, демонстрируя болельщикам ярко-оранжевые бутсы с шипами, совершенно не нужными на лысом, как Лехина голова, поле, и белоснежные гетры, выгодно подчеркивающие выразительные изгибы проворных ног. Закончив разминку, Марадона еще выше подтянул гетры и принял стойку вратаря, готовясь отразить любой, даже самый сложный удар по воротам.

По Лехиному свистку матч начался. Вот он, тот долгожданный момент, когда мяч разыгран, счет 0:0, и до конца первого тайма еще целых сорок пять минут. Целых сорок пять минут захватывающего зрелища и сидения на самом солнцепеке, который, конечно же, не испортит впечатления от встречи двух маститых команд – «Огурцы» и «Помидоры». Итак, мяч в игре, пас в штрафную зону «Огурцов».

По трибунам пробегает недовольный шепоток: нужен голевой момент. Но посмотрите, на ударную позицию выходит Марио Альварес – лучший снайпер «Локомотива» и специалист по кукушкам и недотрогам. Он обходит одного, второго, третьего, обегает никогда не высыхающую лужу в центре поля и отдает пас красавчику Луишу Фигу. Покоритель женских сердец Луиш вышел сегодня на поле прямо из-за ломберного стола, выиграв четыре кона подряд, и, видимо, поэтому довести мяч до ворот у него так и не получилось. Неужели атака захлебнется в самом начале?

Ан нет! Мяч перехватывает Ривалдо и ведет его к воротам. Тут же на трибунах поднимается огромный транспарант, сделанный из длинного куска обоев, на котором написано: «Виталик – молодец!» Как жаль, что здесь не присутствует мама этого подающего большие надежды молодого бомбардира. Но, подождите, это не те ворота! Это ворота Марадоны! Роналдиньо, Пуйоль, кто-нибудь остановите этого чокнутого Ривалдо! Го-о-ол! Мяч влетает в сетку ворот, как бильярдный шар в лунку для гольфа! «Долбанет!» – кажется, кричит Луиш Фигу, а дальше произносит что-то на каталонском. Какой же красивый это язык, друзья мои!

– Ух ты! – вскрикнул Маленький Дима, и я почувствовала, с какой бешеной скоростью бьется его сердце. Вместе с этим «ух ты!» оно чуть не выскочило у него из груди. Я прижала Диму крепче, и триколор, нарисованный Женькой на его щеке, размазался о вышивку а-ля рюсс.

Сам Женька сидел рядом, спокойный и безучастный, как будто присутствовал не на матче, а на съемках телепередачи «Наш сад», причем большую часть времени он смотрел не на поле, а на задние трибуны, пытаясь за транспарантом «Виталик – молодец!» разглядеть Маринку.

– Да к кому же она бегает? – снова спросила Анька. – Вот же они все на поле, и никто не подходит: один женат, другой Виталик.

– Ой, ну сбегала один раз, – сказала я и захлопала руками Маленького Димы, потому что все вокруг делали то же самое. – Может, к Гале сходила. Или к Татьяне.

– Один раз?! Да она вообще у себя не ночует. Она же поэтому и просила, чтобы мы с Сашкой на их территории встречались, потому что ей самой куда-то бегать надо. Думаешь, они там дуэтом своим колыбельные поют? Им просто нужно, чтобы хоть кто-то из них был на этаже.