Семья волшебников. Том 1

– Об этом надо было думать раньше. Но… если Матерь узнает, я поговорю с ней.

Астрид висела вверх ногами, как летучая мышь. Ее сильно наказали за нападение на взрослого. Очень болели крылышки – догнав ее, золотой демон безжалостно их выкрутил. Он сказал, что Астрид большая молодец и однажды станет могучим фархерримом, но ей следует усвоить, что нельзя нападать на братьев и сестер.

Они – ее родня.

Астрид пока что усвоила только то, что писать вниз головой – не лучшая затея. Но держаться не было больше сил.

От боли и унижения она захныкала. Вот так все и закончится. Великолепная Астрид умрет здесь, в этом сыром узилище. Вся… вся… Астрид захныкала еще громче.

Вокруг извивались лианы. Дно было где-то далеко внизу, Астрид подвесили под самым потолком. Она отчаянно пыталась выпутаться, но явно была не первым демоненком, которого подвергли тут наказанию.

Злые, жестокие демоны. Когда Астрид вырастет, то будет охотиться на них и убивать.

– Ненавижу вас! – сказала она двоим, прилетевшим через дыру в полу.

Они прилетели посмотреть и поглумиться. Опять этот вонючий рогатый дядька и какая-то незнакомая тетка.

– Это жестоко, – сказала тетка. – Она все это время тут висела?!

– Да, – сказал рогатый. – Мы подвесили ее с самого начала и ломали пальцы по одному.

Астрид не поняла, зачем он врет. Никаких пальцев ей не ломали. Она хотела про это сказать, но тут тетка почему-то очень разозлилась. Она… она лопнула изнутри!..

– Смотри, что ты наделал! – раздался свирепый голос. – Я же лопнула от злости!

Из тетки вырвалось… страшное чудовище! Оно мгновенно схватилось за лианы щупальцами, другими опутало рогатого, а из самой середки вырвался костяной серп, который воткнулся прямо в Астрид!.. а, нет, он просто разрезал веревки!..

А дядьку чудовище просто сожрало! Сейчас и Астрид сожрет!..

– А-а-а!..

– Не жги меня, это мама!..

– Мама?.. – еле успела дернуть ладошкой Астрид.

Зайчики ударили в другую сторону, сжигая лианы. Вспыхнуло пламя, мама разодрала дыру пошире, ухватила Астрид и выпрыгнула наружу…

…Растерянно уставившись на целую кучу рогатых дядек.

Пресвитеры! Минимум полсотни! Лахджа отчаянно завертела головой… головами. Она выплюнула из себя десяток шей, десяток драконьих пастей и заклацала челюстями.

– Зачем же так?.. – начал заговаривать ей зубы Пресвитер.

Время хочет потянуть. Лахджа уцепилась за крышу детского сада крючковатыми лапами, а две пары маленьких отрастила на груди. В одной она сжимала Астрид, в другой – мужнин кошель… а подумав, просто затолкала орущую дочь в кошель, после чего скрыла его в кисте-кармане.

Возможно, сейчас тут будет мясо.

– Как думаешь… – медленно сказала она, создавая толстый хвост с огнетворной железой. – Что будет, если я как следует полью огнем это место?..

– В этом случае живой тебе не уйти, – спокойно сказал Пресвитер.

– Может быть. Но будущее фархерримов… много-много маленьких детей…

– Нет, не думаю, – усмехнулся Пресвитер.

Один из него посмотрел сквозь дыру в крыше. Второй бросил взгляд куда-то в сторону.

Лахджа глянула туда же… на дне детского сада стояла женщина. Тоже фархеррим, тоже апостол. Та, которую Геленда опознала как Наставницу. Но Лахджа утратила доступ к памяти мертвой оболочки и помнила только, что Наставница как-то защищает детей… очень эффективно защищает.

А с другой стороны… там что-то приближалось. Летело пушечным ядром… огромным золотым пушечным ядром…

– Давай поговорим, – предложил Пресвитер. – У тебя нет шансов, ты одна против нас всех. Как ты обманула Кюрдигу?

– Боюсь, Кюрдига не успела ничего сделать, – ухмыльнулась Лахджа. – Но она жива. Пока что.

Пресвитер переменился в лице и резко вскинул руку. Огромный золотой фархеррим остановился, не долетев какого-то десятка метров.

– Она… – утробно произнес он.

– Я ищу, – перебил Пресвитер. – Ее нет дома… нет… нет… Загак, ты ее видишь?..

– Обмен, – произнесла Лахджа. – Мы уходим живыми и вы нас больше не беспокоите. Тогда к вам вернется… Мученица. Хорошее имя. Но говорят, как корабль назовешь, так он и поплывет…

Рядом поднялись еще два апостола. Один уставился на Лахджу и хмыкнул:

– Надо же, Отшельница явилась!

– Я предпочитаю… Изувер, – сказала Лахджа.

– Подходящее имя, – произнес Пресвитер. – Что ты сделала с Кюрдигой?

– Считай, что она в паломничестве. Но она вернется к вам, многое переосмыслив в этой жизни.

Появился еще один апостол, с черной блестящей шкурой. Он бросил на Лахджу один быстрый взгляд и сказал:

– Она не блефует, Мученица у нее в кошеле.

– Заберем кошель, – произнес меднокожий фархеррим, доставая из воздуха… это что, гранатомет?!

– Не надо, она мне нравится, – поднял руку другой апостол, огненно-рыжий. – Она почти как мама, только не мама.

– Сомнамбула, помолчи, – приказал Пресвитер.

Апостолов вокруг Лахджи становилось все больше. Наставница по-прежнему охраняла детей, но остальные один за другим повисали в воздухе. Если считать Пресвитера за одного, Лахджа насчитала уже восьмерых противников.

– Допустим, вам плевать на Мученицу, – произнесла она. – Тогда вы, конечно, нападете на меня и гарантированно победите. Ну и что? Минус Изувер, минус Мученица, минус маленький хальт… а что в плюсе? Много расстроенных лиц. К тому же я не сдамся без боя, я постараюсь забрать еще кого-нибудь. Не тебя, конечно, Пресвитер. Ты же такой душка.

На нескольких лицах появились ухмылки. Апостолы внимательно смотрели на чудовище, ощетинившееся десятком голов, когтистых лап и огнеплюйным хвостом. Из центра спины вылезла почти человеческая фигура – Лахджа смотрела на них таким же лицом фархеррима.

– Ну так что? – спросила она нетерпеливо. – Стоит ли замес с потерей двух, а то и больше апостолов сомнительных дивидендов от авантюры парочки деревенщин?

– Она не блефует, – снова произнес черный. – Но она потеряет больше, чем говорит. В кошеле ее муж и вторая дочь.

У Лахджи внутри все оборвалось. Откуда он знает?.. чтец мыслей?.. ясновидец?.. еще что-то хитрозакрученное?..

Тебя я убью первым.

Черный даже не вздрогнул. Либо все-таки не телепат, либо отлично владеет собой.

– Зерно истины в твоих словах есть, – снова заговорил Пресвитер. – Мы и сами думали, не отправить ли ребенка назад.

– Жаль, что пришли к неверному выводу, – бросила Лахджа.

Одна из ее драконьих голов облизнула шип на одной из лап, и тот заблестел от яда. Не такой сильный, как у Токсина, но Лахджа сама высший демон. Она сможет убить себе подобного просто клыками и когтями, ей не нужны ухищрения смертных.

Никаких сомнений. Никаких колебаний. Она просто убьет как можно больше.

Будто бы в первый раз.

Черный сухо кашлянул и сказал:

– Что ж… зачем разлучать мать с ребенком? Мы и правда ничего от этого не выиграем. А кроме того, мы зря с тобой рассорились.

Апостолы стали переглядываться. Медный убрал за спину гранатомет. Пресвитеров стало немного меньше, и один из них сказал:

– Нам жаль. Мы неверно истолковали ситуацию. Все от недостатка информации, мы ведь не общались.

– Да, жаль, что мы познакомились вот так, – согласилась Лахджа. – Предлагаю на этом наше знакомство и завершить.

– Мы дадим тебе гарантии безопасности… Изувер, – сказал Пресвитер.

– Твоя дочь получает неверное воспитание, – все-таки вставил свои два цента золотой.

– Ах да, совсем забыла, что воспитание детей – это конек пожирателей душ! – фыркнула Лахджа. – Я видела, как кудесно вы это делаете!

Сомнамбула рассмеялся.

– Здесь нет ничего смешного, – продолжал гнуть свое золотой, бросив гневный взгляд на Сомнамбулу. – Я согласен отпустить вас и пообещать больше не тревожить. Но я требую, чтобы ты тоже дала слово. Если твоя дочь захочет вернуться и учиться у меня, ты не будешь ей препятствовать.

Лахджа вспомнила, в каком виде нашла Астрид, и любезно сказала:

– Конечно, если ей захочется провести с вами каникулы, я ее охотно отпущу.

– Теперь выпусти Кюрдигу, – сказал Пресвитер. – Мы все даем слово.

– Слово насчет чего?.. или какое слово?.. «Брюква», может?

Пресвитер поморщился и произнес полную формулу:

– От лица всех фархерримов я даю слово, что мы больше не тронем тебя и твою… семью, если ты выпустишь Кюрдигу прозвищем Мученица.

– А еще не причините нам целенаправленного вреда и не будете нас преследовать. Не будете стоять по ночам под окнами, молча и недобро пялясь. И подкидывать на крыльцо мертвых животных. А также являться во снах и распевать комические куплеты.

– Ну нет, на это я пойти не могу! – запротестовал Сомнамбула. – Только не куплеты!

Шутка снизила напряжение. Пресвитеров стало еще меньше, а на золотом апостоле растаяла броня. Все обещания были принесены, и Лахджа вернулась в свой естественный облик, развязывая кошель.

– Да уж… Изувер, – хмыкнул медный, когда оттуда появилась ваза, полная Кюрдиги.

– Она жива и даже не расчленена, – поспешила предупредить Лахджа. – Она только выглядит… размазанной. Просто вытащите пробку… а вазу можете оставить себе. Я никогда ее не любила.

Эй, это очень ценный артефакт!

– Чао-какао, деревня, – сказала Лахджа, набирая высоту, уходя за пределы… нет, стоп, погодите. Ее же засекут. Бывший муж засечет. Это только здесь она скрыта вместе с остальными фархерримами.

– Что, городские вернулись? – оживился Сомнамбула, когда она плюхнулась обратно.

– Я не все продумала и очень извиняюсь за свои злые слова, – сказала Лахджа. – Можно мне уйти прямо отсюда?

– Конечно, – сказал Пресвитер. – Я провожу.