Код Независимости

Стужа

Она заметила их еще на мостике, под которым она кормила уток. Река была в крупных уже льдинках, но уток это ничуть не смущало.

Ольга, скосив глаза во второй раз в сторону дедов, невольно стала их рассматривать с активным любопытством.

Деды были живописными. Длинные волосы, длинные бороды. И все это аккуратно причесано, подстрижено.

Деды остановились на мостике и горячо обсуждали, склонив головы вниз, утреннюю трапезу.

Ольга невольно залюбовалась стариками, их оживлению, почти детскому и тихому смеху.

Деды уже казались Ольге не такими старыми, хоть белесая седина их голов говорила об обратном.

Утки были накормлены, батон закончился, и Ольга поднялась на набережную.

Было снежно и очень скользко. Ольга вцепилась в перила моста, чтобы не упасть, и тут мимо нее прошли оба деда, держа друг друга под руку, шли плавно, не спешили, и очень бережливо друг друга поддерживая. И какая-то теплая сила от них проплыла мимо Ольги. И еще она услышала скрип странный, немного и непривычный для ее избалованного слуха. Ольга поймала взглядом этот странный звук и увидела на одном из стариков очень ладные высокие сапоги из коричневой кожи с меховой оторочкой сверху. Они красиво облегали ноги, и выглядело это неожиданно по-молодежному.

Деды осторожно спустились с мостика и пошли дальше, так и не выпустив сцепленных в подлокотье рук. Ольга подумала, что какие они молодцы, что так крепко поддерживают друг друга. Они точно знали, что вдвоем трудно упасть даже на такой скользотени.

Ольга это тоже знала. Но узнала недавно, после исчезновения супруга её, почтенного и благородного Владимира, который неожиданно сбежал в другую жизнь. И водил и поддерживал теперь другую женщину, а Ольга стала заботиться о себе сама.

Она купила себе сапоги на могучем “тракторном” протекторе и на том и успокоилась.

Старики скрылись, ушли в поворотную улицу, и Ольга о них забыла.

И кто эти деды, почему Ольга так отвлеклась на них, она и сама не знала. Вообще-то она шла по рутинной тропе от магазина к собственному холодильнику, чтобы заполнить его и свое пустое чрево разными вкустностями.

Потом нужно было еще зайти в химчистку, куда отнесена была единственная дубленка, единственная теплая вещь в ее скромном гардеробе. Морозный день случился неожиданно, поэтому Ольга сильно мерзла в своем демисезонном твидовом пальто.

До химчистки по скользкому, Ольга шла довольно бодро. Вызволила дубленку и, чтобы не зябнуть, тут же в химчистке и переоделась. Твидовое пальто оставила, а в дубленку просто вскочила в свое удовольствие.

Получив квитанции и, согревшись от дубленки, Ольга решительно пошла в супермаркет. Он был через две улицы, и Ольга решила сделать небольшой крюк, прогуляться. На благо рассеялось скупое зимнее уже солнышко. Ольга подставила к нему лицо, и ей очень хотелось зажмуриться и так постоять несколько минут под доброй ласковой струей его лучей.

Но ее тут же толкнул нечаянно в бок какой-то прохожий, намекнув еще и словесно на неуместность её нелепой позы. Раскорячилась, дескать, тут, дура.

Ольга открыла глаза и пошла дальше привычным маршрутом.

Однако, проходя мимо популярного летом кафе, где всегда на тротуаре выставлены были очень плотно столики и стульчики с кокетливыми спинками, Ольга увидела дивную голубую газовую горелку. Издали она смотрелась таким огромным нереальным светляком. И это было очень красиво. Ольга никогда не видела такую горелку и поэтому, приближаясь, стала внимательно всматриваться.

Возле горелки стоял единственный столик, а за ним Ольга увидела своих запомнившихся ей так — дедов.

Они сидели в ожидании еды, шапки лежали рядом на столике, и их обслуживал официант в пуховой куртке. Официант был особенно вежлив, Ольга издалека видела его напряженную улыбку. Официант скрылся в кафе, а деды сидели у газовой горелки и тянули к ней озябшие свои руки. Потирали и улыбались теплу, которое видно щедро получали.

Пораженная такой новой картинкой, Ольга свернула и подошла к кафе. Вошла в него, и попросив кофе и кусок вишневого пирога, села так, чтобы видеть дедов у горелки.

Она видела, как официант отнес им горячее что-то в глубоких широких пиалушках. И они разом дружно наклонившись, стали хлебать. Не спеша, чередуя хлеб и варево в ложке.

Лица их были осмыслены удовольствием.

Ольга подозвала официанта и, извинившись, стала расспрашивать о стариках на улице и о горелке.

— Да, иностранцы какие-то, богатенькие. Вот заплатили, хозяин им горелку включил, — просто так пояснил официант.

— А так разве можно было?

— Конечно. Плати только, — официант поспешил от нее к старикам. Полагалась смена блюд.

Ольга видела, что дедов согрела горелка, лица их раскраснелись и они расстегнули свои модные полупальто.

Они еще долго сидели и болтали за своим обогретым столиком, Ольга поняла по губам, что говорят они по-английски.

Потом к ним подошел официант, они рассчитались и поднялись со своих летних стульчиков.

Тут же погас и огонь в горелке. Упорхнул голубой бабочкой.

Деды ушли. Надев не спеша свои шапки, промокнув салфетками долго свои бороды, и под руку, осторожно, чтобы не скользить, покинули пространство у кафе.

Ольга сидела в досаде, от обиды у нее погасли глаза. Они всегда гаснут от обиды. И она, уходя, думала и даже спросила кого-то вслух:

— А так можно было?

И она потрогала рукой быстро остывавшую на морозе горелку.

Ей никто не ответил. Официант уже заносил в кафе со стужи плетеный летний столик и парочку стульев.

И Ольга не остановила его, хоть ей очень хотелось посидеть вот так просто, у голубой горелки, похожей на светляка не из здешнего мира. Но она знала, что не может себе этого позволить. И совсем не потому, что для нее это было дорого. Для неё это было невозможным по причине, которую она себе не могла или не хотела объяснить.

Яркая тетрадь,

21 декабря 2021