Код Независимости

Хлеб-соль

Леонид заочно не любил своего соседа по лестнице. Он курил какие-то очень вонючие сигареты. И курил их не дома, а выходя прямо к двери соседа, и Леонид весь день чувствовал дух этих дешевых сигарет. Не помогал даже кондиционер. Дым проникал через невидимые щели и завоевывал постепенно всю жилплощадь Леонида.

Можно было, конечно же, сделать соседу замечание, но Леонид, увидев как-то его, передумал.

Сосед был хром и носил черную косуху и черные кожаные штаны. И выглядел весьма зловеще.

Сегодня, столкнувшись с ним на лестнице, Леонид с радостью увидел, что сосед перешел на курение трубки. И аромат из нее был не таким зловещим и тяжелым.

Поздоровавшись, Леонид заметил:

— Неплохой табак…

— Где там! — возразил сосед. — Самый дешевый!

Он с досадой признался Леониду, что дорог для него настоящий табак. Он вдруг стал быстро говорить и рассказывать, что и как.

У него семья, маленький ребенок, а он, некстати, он так и сказал — “некстати”, попал в аварию на своем мотоцикле. Потерял любимую работу.

Он говорил, говорил, рассказывая о себе с таким удовольствием, будто встретил давнего друга. И рассказал даже, что не платит за свет уже полгода.

Леонид открыл дверь в свою квартиру и быстро закрыл её за собой, чтобы едкий дым трубки не проник в дверь.

Разогревая в микроволновке свой ужин, Леонид все думал о соседе. Надо же — рокер. И семья у него. А курит на лестнице, понятно — маленький ребенок дома. И жена выгоняет.

Тут Леонид подумал о себе, хорошо, что он не курит и не женат.

Утром следующего дня в офисе, Леонид расспросил у коллеги айтишника Севы, в бороде которого всегда торчал карандаш, что он знает о табаке для трубки. Поскольку сам Сева с трубкой не расставался.

Сева подробно и не лениво объяснил, где и какой можно купить табак. Даже записал ему название на клочке бумажки карандашом, который выхватил из своей бороды.

В специализированном магазине, где было всё для курящих, продавец с уважением прочитал название табака по бумажке, которую протянул ему Леонид. Тут же принес ему красивейшую коробку, в которой в мешочках-кисетах лежал расфасованный табак.

— Извольте, выбирать, — продавец, взял кисет и предложил его Леониду.

Хоть ничего в этом не понимая, он подышал над кисетами, а потом махнул рукой:

— Беру всё, — неожиданно для себя обрадовал он продавца.

Дома Леонид не обнаружил соседа у курительного его обычного места. Решил прислушаться, подождать когда он выйдет. Учуять по табачному амбре.

Долго ждать не пришлось. Сначала Леонид услышал, как сосед возвращается с прогулки, стучала на лестнице детская коляска. Слышался женский голос.

Через минут десять Леонид учуял вкус дыма, и взяв нарядную коробку с табаком, он вышел на площадку.

Сосед стоял в шортах и с трубкой. И это выглядело немного смешно.

Но Леонид увидел еще и ногу соседа, которая была обнажена, и хорошо был виден глубокий страшный шрам.

Они поздоровались, и Леонид протянул ему коробку. Сосед взял её, не сразу поняв, а потом, когда разглядел, закричал:

— Это мне?

— Да, — ответил Леонид. — По-соседски.

Ему было приятно видеть радость ви-за-ви.

— За что? — не верил сосед. — Лучший табак!

— Курите. Для моего удовольствия, — уточнил Леонид.

Сосед, пожав ему руку и даже не поблагодарив, скрылся в своей квартире.

Леонид даже немного обиделся, хотелось пообщаться и расспросить, узнать о соседе побольше.

Все-таки живут рядом. Но сосед исчез молнией.

Леонид тоже пошел домой, занялся своими делами и вскоре вовсе забыл о соседе.

И тут раздался звонок в дверь.

На пороге стоял сосед с маленьким подносиком. Свежим горячим хлебным ароматом наполнился дом.

— Вот! Это хлеб тебе. Я сам пеку.

Восхитительный калач возлежал прямо в формочке, весь из себя хлебно-рыженький и горячий.

Леонид принял подносик с хлебом и не знал, что сказать.

— Чаю? — пригласил он.

— Нет, я домой, малышку будем купать. — Ешь и хвали, — хохотнул сосед и ушел, хромая.

Леонид послушно стал есть хлеб тут же, у порога. И хвалить тоже сразу.

Хлеб был вкусным, мягким, зовуще-ароматным. Корочка была хрустящей и послушной зубам.

Леонид достал пакет молока из холодильника и налил в красивый высокий стакан. Молоко было холодным и легко уживалось с теплым, нежным хлебом. Леонид съел весь калач очень быстро и с каким-то даже нетерпением.

И вдруг подумал о соседе. А ведь он не знает, как его зовут. Не познакомились даже.

И сразу же понял, что это имеет малое совсем значение, потому что он давно не чувствовал такого родства ни с кем, как с этим человеком, хлеб которого он только что съел с таким великим аппетитом. И это чувство, Леонид это понял, уже не проходяще. И это радовало Леонида. И не хотелось вовсе анализировать ему новое свое состояние доброты и покоя.

Он вытряхнул крошки из хлебной формочки, вытер ее салфеткой, и ему приятно подумалось о том, что завтра ему придется вернуть эту формочку соседу. И этот простой поступок делал завтрашний день уже привлекательным.

А сосед, имени которого так и не узнал Леонид, кутал в махровое полотенце дочку, думал о том, что этот табак так хорош, что его можно курить, не выходя на площадку. Аромат его был дивный.

Надо было спросить только у жены.

Но жена не разрешила, она плохо разбиралась в тонкостях табачных изделий.

Ему пришлось идти на лестницу.

Он не спеша набивал трубку табачком из подаренного ему кисета и все поглядывал на дверь соседа. Будто ждал, что на этот душистый аромат раскуренной им трубки обязательно выйдет этот чудак из соседней двери, и тогда он спросит об имени его и сам представится.

И они познакомятся, наконец.

Застёжная тетрадь,

21 июля 2022