Соучастники

Глава 28

Сильвия улетела в Нью-Йорк следующим утром, и когда она написала мне смс от своего гейта в Международном аэропорту Лос-Анджелеса, на меня нахлынуло чувство облегчения; что-то такое чувствуют подростки, когда родители уезжают на выходные. Никакого режима. И весь фильм, съемочная группа, Холли – все мое.

Неслась последняя неделя предпроизводства. Гардероб Холли был полностью подобран. Декорации построены. На студии все готово. В четверг мы с нашим линейным продюсером Сетом ненадолго встретились, чтобы быстренько пройтись по нескольким остававшимся у него последним вопросам.

– Так, сцены, где Холли за рулем. Четвертая неделя. Машина, которую хотел Зандер, больше не доступна, а ближайший аналог обойдется примерно на две тысячи долларов дороже. Ты готова слегка переплатить за эту статью расходов? Если очень надо, могу что-то подешевле поискать.

Когда мы делали первый фильм Зандера, сэкономить две тысячи долларов было бы для нас великим счастьем. А лично для меня две тысячи долларов были двухмесячной квартплатой. Но в плане фильма стоимостью в пятнадцать миллионов…

– Бюджет это позволяет? – спросила я.

Сет кивнул.

– Да, я могу там кое-что поворочать. Каких-то то особых непредвиденных расходов еще не было.

– Отлично, – сказала я. – Давай.

Когда ты с такой легкостью, без всяких угрызений совести можешь разрешить потратить лишние две тысячи долларов – загораешься.

– Нужно с кем-нибудь согласовывать?

Я на секунду задумалась. Зандеру до бюджета дела не было, Хьюго тоже. А Сильвия ухаживала за своей булимичной дочерью в Нью-Йорке.

– Нет, – покачала я головой. – Давай сделаем, и все.

Во мне крепла небывалая решительность. Я чувствовала себя на десять лет старше – в хорошем смысле.

В эти недели возникали схожие ситуации. Наша пресс-агент договорилась об интервью с Холли в журналах “Премьер” и “Севентин”. Найдется у нее время где-нибудь на первой неделе съемок?

– Думаю, устроим, – подтвердила я. – Я сама у нее узнаю и скажу.

Я обмолвилась об этом в разговоре с Холли, которая, разумеется, была не против, а потом попросила Джо, нашего помощника режиссера, внести эти интервью в расписание.

Все как будто вдруг стало просто: я говорила людям, что им делать, и они это делали. Я поняла, что такую вот властность и выказывал Хьюго, который всех заставлял суетиться, а сам только звонил по телефону, устраивал ужины и двигал фигурки по доске, добиваясь своего.

Черную работу можешь поручать другим.

Слова Хьюго, сказанные ранее тем летом, раздавались у меня в голове. Вот оно, значит, как у богатых устроено.

В пятницу вечером, в обычный для вечера пятницы час пик я едва ползла по бульвару Сансет к живописной прославленной твердыне старого Голливуда – “Шато Мармон”. К ужину у Хьюго я оделась подобающим образом: красившая меня и вместе с тем неброская белая блузка, джинсы, туфли на каблуках и больше косметики (нюд, не слишком заметной), чем обычно. Давать повод подумать, что ты уж слишком усердствуешь ради неформального ужина в непринужденной обстановке, не следовало, но это был Лос-Анджелес: предполагалось, что женщина должна выглядеть сдержанно-роскошно, даже если она работает за кадром.

Когда я подошла к столу, Хьюго подарил мне свой двойной поцелуй. Отметил, что я чудесно выгляжу, и познакомил меня с Саймоном, своим соотечественником-британцем и главой отдела закупок в одном агентстве. Вечер проходил неплохо. Каждый новый и вроде бы заслуживающий доверия человек в этом городе мог рассчитывать на какое-то внимание, а все, как всегда, хотели узнать, каково работать с Зандером.

– С ним работать – одно удовольствие, – соврала я. – Он – один из самых визуально одаренных людей, которых я знаю.

– Что у вас еще в планах? – спросил Саймон.

– Не считая фильма Зандера…

Я описала наш диковатый ромком о жульничестве на сайте знакомств, нашу комедию взросления о видеоиграх в начале восьмидесятых годов и остальные наши замыслы; в них имелось несколько ролей, на которые, как я втайне надеялась, идеально подойдет Холли.

– Следите за Холли Рэндольф, – добавила я. – Однажды она станет звездой.

– Что же, все это очень заманчиво, – сказал Саймон. – Мы всегда рады новым продюсерским компаниям. Не хотите ли в ближайшие недели заглянуть к нам в офис поговорить?

– С удовольствием, – сказала я, пораженная тем, как это оказалось легко. Я дала ему визитку, и он сказал, что его личный помощник свяжется со мной на следующей неделе. Целая деловая встреча в Лос-Анджелесе, которую я могла провести сама, без Сильвии.

За ужином визитки у меня кончились и потом я не удивилась, когда Хьюго пригласил нас к нему в номер “на сладкое”. Пошли шестеро человек из восьми, включая меня. Не скрою, я была заинтригована. К тому же мне нравилось раскрепощение, которое давали определенные наркотики. В тот вечер кокаин появился на достаточно раннем этапе, и тут-то уж все было по-взрослому и профессионально: без воющей толпы, без хорошенькой девушки, предлагавшей нюхать со своего обнаженного тела. Если уж на то пошло, женщин моложе меня среди нас не было.

– Сара, – Хьюго постучал по моему голому плечу. – Пойдем, поможешь мне дорожек наделать в другой комнате.

– Да, конечно…

Я последовала за ним в спальню, где он вручил мне свою внушительную карточку “Платинум элит амэкс” и указал на прислоненное к стене напольное зеркало с украшениями.

Дорожек я раньше не делала, но много раз видела это в кино и в жизни. Когда я, склонившись над зеркалом, делила маленькую горку белого порошка на аккуратные дорожки, Хьюго, наблюдая мои успехи, со мной соприкоснулся. К тому времени я достаточно к Хьюго привыкла, и эти краткие телесные контакты меня больше не смущали; уж так у него было заведено.

– Вижу, тебе удалось со всеми за столом поговорить, это хорошо. Саймон – мужик что надо. Мы с ним сто лет знакомы.

Он ловко свернул новенькую стодолларовую купюру и вынюхал первую дорожку.

– А вот агенты эти – народ скользкий. Но через главных из них можно выйти на лучших актеров. Вынюхай с ними сколько надо дорожек – и они будут подружелюбнее, когда дойдет до переговоров. К тому же, – продолжал Хьюго, – у тебя есть преимущество: ты привлекательная молодая женщина. Привлекательная молодая женщина азиатского происхождения, и голова у тебя светлая. В тебе есть нечто уникальное.

– Мое азиатское происхождение? – сострила я.

– Ха! Нет, я имел в виду, что ты не такая, как все. Ты запоминаешься.

– У тебя, Хьюго, тоже есть преимущество: ты миллиардер, – сухо напомнила ему я. Трезвой я, может быть, вслух бы этого не сказала.

Хьюго изумленно расхохотался и хлопнул себя по объемистой ляжке.

– Нравишься ты мне, Сара. Остра на язычок. – Он сжал мои плечи. – Это правда, чего уж там. Но, знаешь, это мука. Я для всех ходячий кошелек.

Он изобразил несколько высоких американских голосов. “У-у-у, Хьюго Норт, проспонсируй мой дьявольски глупый боевик. У-у-у, Хьюго Норт, дай мне роль в своем следующем фильме, и я вот прямо сейчас вагину тебе подставлю”. Он шумно втянул носом – на сей раз воздух, а не кокаин.

Я была потрясена вульгарностью Хьюго, но ничего не сказала. Мне впервые пришло в голову, что его действительно могли утомлять всеобщие попытки пристроиться к его чековой книжке.

Я закончила делать дорожки и молча положила его матово-черную карточку “Амэкс” на стол. Задержалась взглядом на шестнадцатизначном номере, гадая, какие роскошества он может даровать.

– Да, в тебе правда есть что-то такое, чего нет в других. Ты не из этих безмозглых шалав, которые раздвигают ноги при малейшем намеке на вознаграждение. – Он показал на меня пальцем. – Поверь, умная женщина знает, когда дать.

Мгновение повисло в воздухе, и я ничего не сказала.

Мне тогда пришло в голову, что если бы я захотела, то, наверное, могла бы переспать с Хьюго той же ночью. Физически он меня не привлекал, а судя по его женскому окружению, я тоже, пожалуй, была не вполне в его вкусе. Но мысль забрезжила – невысказанным вызовом. Всего-то нужно было отозваться на очередное прикосновение его плеча, положить руку ему на локоть, заглянуть ему в глаза…

И тут послышался стук в дверь. Кэрри, одна из агентов, сунула в нее голову и воззвала к нам:

– Не знаю, чем вы тут занимаетесь, только все не снюхайте!

Я отстранилась от Хьюго, смущенная эротическим намеком, но заинтригованная его прямотой.

– А вот и подмога подоспела, – сказал Хьюго, закатывая глаза. – Сим завершается первый урок от Хьюго.

Он дал мне свернутую стодолларовую купюру.

– Давай, Сара. Попользуйся, пока остальные не добрались.

Я посмотрела на него и молча взяла у него купюру.

В воскресенье днем, накануне начала съемок, Холли постучалась в мое окно на первом этаже.

– Привет, – сказала она; лицо не накрашено, новые рыжие волосы на скорую руку забраны в конский хвост. – Можешь пробежаться со мной по тексту?

– Конечно. – Я открыла ей дверь.

К тому времени мы регулярно списывались по утрам в выходные, полчаса бегали в Гриффит-парке, а потом потягивали органические смузи в джус-баре в Западном Голливуде. Я приободрялась, находясь рядом с Холли, когда на ней не было косметики и ее красота не была безупречной. Вдали от пристальных взглядов окружающих, когда мы были наедине, Холли не отличалась от обычных, невыдающихся людей.

– Я так волнуюсь, – продолжила Холли.

Мы сели на мой блеклый серый диван. Я подумала о том, сколько тут было гулянок, сколько кокаина было вынюхано на стеклянном журнальном столике. Возможно, сама эта мысль указывала на то, что я слишком много времени проводила с Хьюго.

Холли не умолкала.

– Да, конечно, я с давних пор представляла, что получаю главную роль в фильме – это мечта каждого актера. И все-таки я так боюсь, что ни хрена не получится.

Я принесла кувшин холодного жасминового чая. Я с детства дула этот напиток влажным нью-йоркским летом, и в жару мама никогда не забывала поставить кувшин с чаем в холодильник.

– Ну вот смотри, у меня, кажется, от стресса экзема начинается.

Холли подняла свои худые руки. Я увидела, что по ее алебастровой коже пошла бугристая розовая сыпь, покрывшая запястья и кисти.

Я поморщилась. Так себе вид для исполнительницы главной роли.

– Ну, об этом не беспокойся, – сказала я. – На съемках Клайв может замазать это каким-нибудь супер-пупер-кремом. А если не получится, то на постпроизводстве разберемся.

Впрочем, второе нам едва ли удалось бы. Устранение любых кожных изъянов обошлось бы нам в тысячи долларов за каждый кадр компьютерной графики. Но я этого не сказала.

– А как сестра твоя поживает? – спросила она, сделав большой глоток чая. По выражению ее лица я поняла, что вкус показался ей странноватым, но понравился. – Ты, кажется, говорила, что она рожать собирается?

– Где-то через месяц должна. Так что да, это будет в самый разгар съемок.

Я поставила пустой стакан на столик и пожала плечами.

– Но, м-м, я, наверное, смогу повидать ее и свою племянницу только когда мы вернемся в Нью-Йорк.